Молитва Иисусова в духовном наследии Оптинских старцев

Волков Иеромонах Димитрий

В келейных записках старца Варсонофия приведен сон, бывший одному скитскому монаху. Тому явился почивший схимник, который укорил инока, что тот пьет чай, а пятисотницу не справляет. Схимник объяснил, что пятисотницу надо исполнять неопус­тительно226. Преподобный Амвросий пре­дупреждал монаха, признавшегося, что пропускает пятисотницу: «Когда будешь умирать, горько жалеть об этом ­будешь, только тогда уже поздно»227. По словам преподобного Иосифа, старец Амвросий говорил о схимническом правиле: «Так как дважды принял постриг, то вдвойне нужно исполнять пятисотницу, если кто имеет время и силы телесные и душевные». «Но телесные не все имеют, чтобы

поклоны выполнять, — объяснял отец Иосиф, — а без поклонов — стоя или сидя, — может и больной исполнять. Поэтому молитва Иисусова и с болящего спрашива­ется»228.

Отец Никон исполнял пятисотницу вечером с 9 до 10 часов, перед отходом ко сну229. Его правило, кроме того, состояло из двух глав «Апостола», одной из Евангелия, двух кафизм и чтения помянника230. Впрочем, иногда он пропускал пятисотницу, и ста­рец Варсонофий как-то пояснил ему, что если по какой-то причине справить правило не получилось, то исполнять в другой день двойную норму не требуется231. В случае же болезни и невозможности посетить храм преподобный советовал заменять всенощную тремя тысячами молитв Иисусовых232.

Были и другие наставления старцев относительно Иисусовой молитвы в келейном правиле. Так, преподобный Анатолий (Зерцалов) писал одной сестре: «Учись держать Иисусову молитву. Начни хоть в день четок по десять. Да и прибавляй по сотенке. Эти четки, разумеется, без поклонов»233. Таким образом, он давал ей начальное правило в 1000 молитв.

Преподобный Лев пребывающую в болезни сест­ру призывал совершать хотя бы пятьдесят молитв в день234.

Преподобный Нектарий одной мирянке, готовящейся к постригу, дал сходное келейное правило: 30 молитв Иисусовых, 10 молитв «Пресвятая Владычице Богородице, спаси мя» и по 10 молитв Ангелу Хранителю и всем святым235.

Преподобный Иосиф послушнице Евстолии, склон­ной к самочинным подвигам, назначает такое правило: две пятисотницы и одну кафизму каждый день236. А одной мирянке предлагал проходить при каждом ударе часов по десять гласных Иисусовых молитв, а потом прибавлять237.

Преподобный Варсонофий призывал мирян хотя бы раз в неделю совершать пятисотницу238 и ежедневно читать двадцать, пятьдесят или сто молитв, говоря при этом: «Пусть одна преуспела на дюйм, другая на аршин, третья — на сажень. А иная, может быть, и на версту ушла вперед, — важно, что хоть на дюйм-то, да ушла, и слава Богу»239.

Впрочем, при всей полезности и даже превосходстве Иисусовой молитвы преподобные отцы оптинские считали необходимым совершать другие молитвословия. Так, преподобный Амвросий на вопрос, что лучше, совершать обычное правило или проходить Иисусову молитву, давал следующий ответ: «Лучше исполнять и то, и другое; потому что под правилом жили и не оставляли оного великие мужи, каков был Антоний Великий и преподобный Зосима, видевший Марию Египетскую»240. В другом месте он делился мнением о рукописи «Странника» и замечал: «Ты пишешь, что крестьянин этот настолько прилеплен был молитве Иисусовой, что для него трудно было прочитать и молитвы утренние. Но, по слову Григория Синаита­ в “Добротолюбии”, это прилично только людям простейшим и живущим в безмолвии, а в монас­тырях живущим это не может быть пригодно. Ежели Антоний Великий совершал 9-й час и преподобный Зосима, отыскавши Марию Египетскую, совершал свое правило, ходя по пустыне; то кольми паче нам немощным не должно по силам оставлять своего правила. В Бабаевском монастыре иеродиакон, молитвы ко причащению заменявший молитвой Иисусовой, после спутался

и сослан был в Соловецкий монастырь»241.

Преподобный Макарий одной ретивой монахине писал о том же: «Не надобно совсем оставлять псалмопения, ибо оные — словеса Духа Святого, но сколько можно по силам и времени; только не малодушествовать за оставлением, когда случится. Великие отцы не оставляли псалмопения, как видно об одном, что он, начиная псалмы, только одну славу мог ощущать, а прочее был в исступлении, пока солнце всходило и согревало его лицо. Неужели он не имел дара молитвы? А вы еще не в такой мере, чтобы совсем оставить псалмы»242.

Для оптинских старцев Иисусова молитва никогда не отделялась от общего строя церковной жизни. Для них она была именно церковным явлением. Им был чужд пафос — оставить все, уйти в пустыню и молиться там одной молитвой Иисусовой. Хотя они и допускали, что преуспевшие не пострадают на таком пути, но для новоначальных, к каковым они относили и себя, считали это опасным и душевредным. Новоначальный подвижник, оставляющий все другие молитвословия ради молитвы Иисусовой, отделяет себя от полноты Церкви и немного дичает. Можно спросить его: а разве не стоит почитать Божию Матерь, святых или Ангела Хранителя? Он может ответить в том духе, что, почитая Бога, тем самым почитает всех. Но такой ответ кажется чересчур «высоким» и совершенно не подходит для новоначального.

Поэтому и не следует оставлять положенных канонов, акафистов и Псалтири, чтобы находиться в постоянной связи со всей полнотой Церкви — земной и небесной. Неслучайно преподобный Анатолий (Зерцалов), горячий проповедник молитвы Иисусовой, в своих письмах благословлял некоторых менять концовку молитвы и молиться так: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицею помилуй мя»243. В этом случае чувствовалась забота преподобного о том, чтобы молитва ко Христу охватывала всю полноту Церкви. Аналогичное значение имеет и структура пятисотницы, где, помимо молитвы Иисусовой, положены молитвы к Божией Матери, Ангелу Хранителю и всем святым.

В жизнеописании преподобного Макария Оптин­ского приводится весьма поучительный случай. Од­на монахиня, находящаяся в явной прелести, узнала о святости старца и приехала в Оптину. По дороге в скит она была напугана бесом, который угрожал ее удавить. В обморочном состоянии монахиня добралась до старца, и когда тот расспросил ее, то оказалось,­ что она оставила чтение отеческих книг и даже Священного Писания, а упражнялась исключительно в молитве ­Иисусовой. Старец «велел ей тут же при себе прочитать одну кафизму из «Псалтири». Напрасно усиливалась получившая хорошее образование монахиня сделать то, что легко делали недоучки. Смущение и страх совершенно сбивали ее с толку, и она оставила Псалтирь, отозвавшись решительною невозможностию читать»244.

Похожий случай был и у преподобного Амвросия. Когда он узнал у одной странницы, что она в основном молится «своей» молитвой, то заметил, «что следует прочитывать и молитвы, и акафисты, а иногда и псалмы. Но если есть внутренняя молитва, то следует тогда остановиться и молиться уже духом. Когда же нет такой молитвы, то читать молитвы»245.

В другом месте преподобный делает такое пояснение: «Когда кто-либо совершает келейное правило и среди оного почувствует особенное настроение духа к молитве Иисусовой или к поучению в каком-либо изречении писания, тогда может оставить на время келейное правило и заняться тем или другим из сказанного. Так научают нас опытные отцы»246.