Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936

Севостьянов Г.Н.

Сообщение больше напоминало инструкцию о том, чтб госдепартамент должен делать и чем руководствоваться во взаимоотношениях с СССР. Когда сотрудники посольства ознакомились с этим посланием, они назвали его "лебединой песней" и не ошиблись. Много лет спустя Джордж Кеннан, вспоминая о совместных годах службы в молодости с Буллитом в посольстве в Москве, говорил, что он прибыл в Советский Союз полный энтузиазма, уверенный в себе, в поддержке президента, в том, что легко преодолеет все трудности, с которыми встретится в Москве. Он хотел достичь всего сразу, не предвидел "длинного ряда недоразумений, разочарований и взаимных обвинений"12. Это и послужило одной из причин его неудачи. Характеризуя его деятельность, Лой Гендерсон впоследствии вспоминал: "Буллит склонен был видеть все в черно-белых тонах... Он был убежден в том, что принципы, на которых он основывал собственные воззрения, были верными, проявляя нетерпимость к людям, которые, с его точки зрения, не разделяли эти принципы или отклонялись от них"13. Эта нетерпимость порой выливалась почти в мстительность по отношению к лицам и целым учреждениям14. Можно, пожалуй, добавить, что это распространялось не только на учреждения, но иногда даже на страны. Во всяком случае так произошло в отношении Советской России. Буллит не всегда считался с реалиями. По словам историка Эдварда Беннета, он являлся смесью идеализма и реализма. У него были "эйфорические ожидания"15. И при столкновении с непредвиденной ситуацией его покидала выдержка и терпение, а затем постигало глубокое разочарование.

Касаясь последствий деятельности Буллита в Москве, американский историк Джон Ричман пишет: "Наследие Буллита в России представляло собой упущенную возможность, вернее, разрушенную возможность". Такая суровая оценка близка к истине. Главным виновником в неблагополучии американо-советских отношений Буллит считал Литвинова. В июле 1934 г. он даже телеграфировал в госдепартамент о своем намерении "открыть огонь" по советскому наркому16. Со второй половины 1934 г. в отчетах Буллита звучали ноты недоверия к советским руководителям, а со второй половины 1935 г. они усилились. Буллит резко отрицательно стал отзываться о Сталине. Советник Уманский в одном из писем Литвинову сообщал, что в течение долгого времени Буллит вел "кампанию лично против Вас, утверждая, что Вы якобы проводили линию наперекор Сталину ". Отметим также, что посол крайне негативно относился и к Уманскому, изображая его в донесениях ярым антиамериканцем, который будто бы проводил "литвиновскую антиамериканскую линию". Подобные утверждения не соответствовали действительности, так как политику государства в отношении США определял, разумеется, не один Литвинов. Как известно, все важные внешнеполитические решения обсуждались и принимались на заседаниях политбюро и одобрялись лично Сталиным. Литвинов неукоснительно проводил их в жизнь. Такую практику разъяснял Буллиту в первые месяцы его пребывания в Москве К.Е. Ворошилов. Однако он не хотел этому верить и настойчиво продолжал создавать в госдепартаменте негативное мнение о Литвинове и вообще о политике советского правительства. Уманский считал, что Буллит ничего положительного не сделал для улучшения американо-советских отношений. Более того, он нанес громадный вред, что особенно ощущалось в Вашингтоне, где его не любили. Литвинов был невысокого мнения о Буллите как дипломате. По его мнению, он мало содействовал налаживанию сотрудничества между двумя государствами. Напротив, во многих случаях играл негативную роль. Это показало его поведение во время длительных переговоров о долгах и кредитах, отношение к идее коллективной безопасности и сближению Советского Союза с США. В своих донесениях в Вашингтон он часто давал необъективную оценку положения в Советском Союзе, что не способствовало взаимопониманию между государствами. В своих воспоминаниях А.А. Громыко писал: "Будучи послом в Москве, Буллит проводил в отношении СССР, конечно, недружественную линию. Он всячески пытался создать в Вашингтоне впечатление слабости Советского Союза. В годы своей работы стремился изображать все, что видел и слышал в Москве, тенденциозно. Свои настроения Буллит сохранил и после того, как его перевели из Москвы послом в Париж, а также в дальнейшей деятельности"17. О Буллите как дипломате негативно отзывались заместитель наркома иностранных дел Н.Н. Крестинский и полпред А.А. Трояновский. Они много раз встречались с ним, вели переговоры. Оценивая деятельность Буллита в Москве, Трояновский пришел к выводу, что он играл "скорее отрицательную, чем положительную роль в советско-американских отношениях"

18, не улучшал, а обострял, их. Это подтверждают многочисленные документы и практические действия Буллита, особенно когда он был назначен послом во Францию. Как свидетельствуют приведенные высказывания, характер и взгляды Буллита во многом предопределили провал его миссии в Москве. Он потерпел фиаско главным образом потому, что неправильно, односторонне оценивал происходившие в мире политические изменения и их последствия. Он уверовал в несбыточность идеи примирения стран Европы посредством сближения Франции с Германией, не одобрял и не поддерживал концепцию коллективной безопасности, с недоверием относился к акциям советского государства, направленным на сохранение всеобщего мира как в Европе, так и на Дальнем Востоке, постоянно выступал против Коминтерна. 21 апреля Буллит получил от президента краткое письмо. Оно носило личный характер. Рузвельт высказал пожелание увидеть его в середине мая в Вашингтоне. В скором времени вы, писал президент, соберете свою мебель, собак и слуг и благополучно возвратитесь в США19. Для посла стало очевидно, что его отзывают. Он покинул Москву озлобленный и разочарованный.

В начале мая Буллит отправился в США через Таллинн. Там его встретили поверенный в делах США Гарри Карлсон и секретарь миссии Джеймс Эверетт Гендерсон. Между ними состоялась беседа о положении в Европе. Категоричные суждения американского посла, его самоуверенность вызвали у собеседников

недоумение. Безапелляционность его высказываний, желание играть роль "большого барина в одежде демократа"20 произвели на них отрицательное впечатление. Рузвельт, первое время очень доверявший Буллиту и даже прислушивавшийся к его мнению, сожалел, что посол не оправдал его надежд. Когда британский лейборист Гарольд Ласке поделился с президентом своими положительными впечатлениями о пребывании в СССР, он с недоумением произнес: "Не понимаю, почему Буллит дает мне все в таких мрачных тонах?"21 Вопрос был вполне справедлив и, вероятно, побудил президента задуматься лишний раз о причинах неудовлетворительного состояния отношений с Советским Союзом. Поступавшая информация убедила его в необходимости принятия решения об отзыве Буллита из Москвы. К сожалению, это было сделано с большим опозданием. По возвращении в Вашингтон Буллит был назначен консультантом госсекретаря Хэлла. Он занялся составлением предвыборных речей президента. Так бесславно закончилась его миссия в Москве.

Торговые отношения с Америкой в 1936 г.

В первые месяцы 1936 г. советской дипломатии в условиях нарастания внешней опасности для Советского Союза мало что удалось сделать для ее предотвращения, поскольку к концепции Москвы о коллективной безопасности на Западе относились с недоверием. Англия шла во многих случаях на компромисс с Германией. Франция маневрировала, ориентируясь на Великобританию. Италия видела все большее совпадение интересов с Германией. Между ними намечалось сближение. Это проявилось при обсуждении Локарнских соглашений и особенно в период итало-эфиопской войны. Заокеанская республика проводила политику невмешательства в европейские дела. Советское правительство убедилось в этом весной 1936 г. — во время вторжения германских войск в Рейнскую зону. Из этого был сделан вывод, что на сотрудничество с США в политической области трудно рассчитывать. В Москве стали больше уделять внимание торгово-экономическим связям с США как высокоразвитой страной. Был взят курс на расширение контактов с представителями делового мира. Этому способствовала активная и неутомимая деятельность А.А. Трояновского, который постоянно доказывал выгодность расширения торговли с Америкой, имеющей более высокий уровень технологии и техники, высокую организацию производства в сравнении с европейскими. Его убежденность постепенно оказывала влияние на многих руководителей правительственных ведомств. Находясь в октябре —ноябре 1935 г. в Москве, Трояновский обратился к Сталину с предложением улучшить отношения с США, но по инициативе Литвинова его отклонили. Однако аспекты торговли и экономических связей были одобрены, ибо в стране шла техническая реконструкция промышленности. В январе правительство занималось изучением проблем, связанных с расширением торговли и экономических связей с США. 3 января в НКИД,, а 11 января на имя Сталина от Трояновского поступило не совсем обычное письмо с предложением купить в США по выбору несколько бездействующих фабрик и заводов. Их можно было получить в кредит сроком до 20 лет с выплатой долга не более 4 — 5% в год. Предоставлялась возможность закупить автомобильный завод Студебеккера, текстильные и бумажные фабрики. По мнению полпреда, это было выгодно, и он просил внимательно отнестись к этому предложению, В случае одобрения этой идеи предлагалось поручить НКВТ, по согласованию с промышленными наркоматами, изучить этот вопрос, составить список предприятий для закупки, послать комиссии в США для ведения конкретных переговоров. На письмо последовала незамедлительная реакция. 15 января политбюро путем опроса приняло положительное решение о закупке в США товаров по заранее согласованной номенклатуре на сумму 150 млн долл. при получении кредита сроком на десять лет и на 70 млн долл. — или при пятилетнем сроке кредита, исходя из ежегодного погашения по 5 — 5,5%. При включении в перечень закупаемых товаров меди процентная ставка увеличивалась до 6%. Никаких переговоров при этом о старых американских претензиях рекомендовалось не вести, как это было при получении кредита в Германии. В постановлении признавалась, а не исключалась возможность покупки новых предприятий в США при условии предоставления кредитов на 20 лет с выплатой не более 4 — 4,5% в год, при этом демонтаж и перевозка оплачивались наличными1. В решении обозначились определенные перемены в отношении США, а именно получение кредитов независимо от долгов. 16 января советское правительство приняло постановление "Об ограничении экспорта в некоторые страны", за исключением США2. 11 февраля политбюро ЦК ВКП(б) одобрило идею о посылке в США 2 — 3 человек для изучения отдельных отраслей промышленности и приобретения образцов оборудования3. Через два дня Трояновский с удовлетворением сообщал Литвинову из Вашингтона: "Можно говорить свободно о кредитах и торговле", политика Германии, Италии и Японии способствует улучшению наших отношений с Америкой4. В США продолжало развиваться движение за оказание технической помощи России. В этой связи 7 февраля ЦК ВКП(б) одобрил план получения технической помощи по радиотехнике и телевидению от крупнейшей компании "Радио Корпорейшн", насчитывавшей свыше 600 радиовещательных станций. Известная во всем мире компания "Радио Корпорейшн" являлась основным производителем массовой радиопродукции в США. Она выпускала около 30 типов радиоприемников высокого качества. В 1935 г. корпорация выпустила 25 млн радиоламп, что составляло 30% от общемирового объема. В разработке имелось еще около 80 новых типов. Фирма сотрудничала с более чем 60 смежниками-заводами, поставлявшими ей различные блоки и детали. Она занималась строительством и эксплуатацией радиовещательных и телевизионных станций. С этой корпорацией был заключен договор сроком на 5 лет. Если учесть стоимость покупаемого оборудования и образцов, командировки американских специалистов в СССР и советских инженеров в Америку (ежегодно 100 человек), то договор обошелся государству в 6 млн долл. — для того времени значительная сумма. Планом предусматривались организация отправки первой группы инженеров в Америку, налаживание их взаимоотношений с американцами, распределение по заводам, получение ими знаний и опыта по специальности. Инициатором плана был энергичный заместитель наркома связи СССР Н.М. Синявский, на которого возлагалась ответственность за его выполнение. В соответствии с договором 10 марта в Нью-Йорк прибыла первая группа инженеров и мастеров из 53 человек. В стране они пробыли до 10 июля, составив за 75 дней 280 технических отчетов, в том числе по радиолампам — 195, радиоприемникам — 44, радиопередатчикам — 6, телевидению — 9, по грампластинкам — 6, проектированию заводов — 3. К отчетам была приложена одна тысяча фотографий и эскизов. Кроме того, самой фирмой в Главэкспром было выслано 174 технических отчета, 118 руководств и 12 500 рабочих чертежей5. Вторая группа в составе 42 инженеров работала на заводах фирмы "Радио Корпорейшн" главным образом по изучению технологии и организации производства. Их поразила высокая технология производства, дисциплина на заводах, хорошо поставленная связь лабораторий с конструкторскими бюро. На разработку нового образца радиоприемника фирма затрачивала не более 2 — 3 месяцев, в то время как на советских заводах на это уходило до полутора лет6. По возвращении первой группы инженеров на родину их принял нарком тяжелой промышленности ПК. Орджоникидзе, долго беседовал, подробно расспрашивая об увиденном на заводах в США. Его очень интересовала организация производства, возможность использования американского опыта в промышленности страны. Следует отметить, что американцев удивляла неоперативность и недисциплинированность русских. Так, первая группа инженеров прибыла в США с опозданием на два с половиной месяца, а вторая — на две недели, в то время как каждый день обходился в 1300 долл. Негативно сказывалось плохое знание английского языка, что снижало эффективность работы инженеров. Будучи в США, председатель правительственной комиссии Н.М. Синявский глубоко осознал степень отсталости нашей страны в области радиотехники, о чем он констатировал в своем докладе о ходе реализации договора с фирмой "Радио Корпорейшн" 29 октября 1936 г. Было закуплено 17 образцов радиоприемников, а освоить наша промышленность могла не более 5. "По ламповой технике выполнение договора, как и по радиоприемникам, — отмечалось в докладе, — явно неудовлетворительное"7. Закупленное в США ламповое оборудование находилось без движения, собственное производство ламповых машин и автоматов не налажено, что ставило радиотехнику в СССР в полную техническую и материальную зависимость от американской; полученные технические отчеты и чертежи из Америки не изучены, а специалисты заводов в ряде случаев их не видели, в то время как на приобретение оборудования и технической документации расходовались миллионы долларов. Обеспокоенный замнаркома связи Н.М. Синявский предлагал принять срочные меры для устранения недостатков и проведения более решительной технической политики в области радиопромышленности. В заключение подчеркивалось: "Главное зависит от того, какими темпами мы будем американскую технику осваивать на наших заводах. Если мы от американцев будем систематически отставать на год и выше — данный договор не даст существенной пользы"8. Озабоченность Синявского подтверждалась тревожными письмами, поступавшими с ленинградского завода "Светлана". Инженер С. Бакшинский сообщал, что "дело с реализацией договора (с американцами. — Г.С.) канцелярским порядком переводится на рельсы похоронных мероприятий". Такого же мнения придерживался и инженер М. Гаддин, констатировав, что результатов от договора по технической помощи нет, ибо на заводе преобладал самотек, лихорадка и спешка. "Волокита и медлительность сорвут все"9. Прочитав доклад, нарком К.Е. Ворошилов сделал надпись: "Выяснить, кому еще направили этот материал"10. Следует учитывать, что промышленность тех лет испытывала острый дефицит квалифицированных рабочих, во многих отраслях не хватало специалистов, способных обслуживать полученную иностранную технику. Страна остро нуждалась в технической интеллигенции и квалифицированных рабочих. Для их подготовки требовались долгие годы. В начале 1936 г. США посетила группа специалистов нефтяной промышленности, которую возглавил инженер Ф.П. Никулин. Они изучали американское машиностроение для добычи нефти. Советские инженеры посетили много заводов, встречались с американскими коллегами, расспрашивали о технологии изготовления высококачественных сталей, о производстве оборудования и его эксплуатации на промыслах. Они обратили внимание на отсутствие крупных заводов по производству оборудо вания. В основном были мелкие предприятия, в большинстве случаев с достаточно высокой технологией11. В 1936 г. советское правительство направило в США также авторитетные комиссии: по изучению авиационной техники во главе с конструкторами Туполевым и Харламовым, химического производства — во главе с Хвостовским. Для них поездки в США, посещение заводов, лабораторий, беседы и встречи с инженерами, конструкторами и учеными имели большое позитивное значение. Они лишний раз убеждались в важности и крайней необходимости ускоренного и более широкого внедрения высокой технологии в ведущие отрасли отечественной промышленности. Нельзя не отметить, что приезд советских хозяйственных делегаций сначала приветствовался американскими властями, но затем они стали проявлять определенную сдержанность. Так, в 1934 г. полпредству легко удавалось получить разрешение правительственных ведомств США для посещения нашими специалистами заводов, научно-исследовательских лабораторий и институтов. Однако в последующие годы (1935 и 1936) это стало делать гораздо труднее12. Американцы неохотно соглашались предоставлять советским инженерам возможность знакомиться с заводами. В порядке взаимности они требовали посещения советских заводов, а им в большинстве случаев отказывали, что, как и следовало ожидать, негативно сказывалось на экономических связях между двумя странами. У американцев возникали сомнения и нежелание обмениваться делегациями. Но больше страдала советская сторона, если учесть, что уровень американской техники был, безусловно, гораздо выше, чем в СССР. На это неоднократно обращал внимание как полпред Трояновский, так и члены делегации. Наряду с установлением экономических связей стороны, особенно Соединенные Штаты, были заинтересованы в расширении торговли13. 14 января в меморандуме помощника госсекретаря по экономическим и торговым вопросам Фрэнсиса Сэйера отмечалось, что, по мнению Буллита, Россия в состоянии покупать гораздо больше американских товаров, чем прежде, и посол, учитывая большое желание деловых кругов США, предлагал при продлении торгового соглашения на следующий год добиваться увеличения покупки американских товаров минимум до 50 млн долл.1 4 7 февраля госсекретарь Хэлл в беседе с полпредом Трояновским много говорил о важности расширения торговли между странами, преодолении барьеров. Если такие государства, как Великобритания, Советский Союз и Америка изолируются или сделают что-либо подобное, тогда они будут расходовать миллиарды долларов на вооружение. Выслушав рассуждения госсекретаря, Трояновский ответил, что перспектива торговли между двумя странами лучше, чем до его отъезда в октябре прошлого года в Москву.

Советский Союз действительно встречал 1936 г. с положительными сдвигами в области внешней торговли. В течение 1935 г. была заключена 541 экспортная сделка. В том же году 76,3% общего объема заказов было поставлено импортными объединениями в сравнении с 8,1% в 1934 г. За первые 9 месяцев 1934 г. 193 представителя иностранных фирм посетили Советский Союз, в 1935 г. за этот же период свыше 570. В 1934 г. только 19 поставщиков экспортных товаров было на советской территории, а в 1935 г. уже 222. При заключении сделок нередко возникали споры. Из 461 сделки, оформленной до октября 1935 г., 290 были рассмотрены Всесоюзной торговой палатой.

В апреле в Москве и Вашингтоне начали обсуждать вопрос о продлении торгового соглашения. С советской стороны переговоры вели заместитель наркома иностранных дел Н.Н. Крестинский, заведующий Западным отделом НКИД А.Ф. Нейман, заместитель наркомвнешторга А.Н. Каминский, руководитель экономической секции НКИД Б. Розенблюм со своими советниками и помощниками. НКИД и НКВТ постоянно координировали и согласовывали свои действия, хотя иногда возникали и разногласия. В частности, 15 февраля М.М. Литвинов обратился со специальным письмом в ЦК партии об устранении разногласий и несогласованности между этими двумя ведомствами. В нем он жаловался на то, что между полпредами и торгпредами возникали недоразумения. Так, нарком внешней торговли А.П. Розенгольц в практической работе иногда мало считался с мнением сотрудников НКИД. Он "дает указания всем торгпредам до минимума сокращать связь с полпредами и консультирование их". Это ненормально, так как невозможно, отмечал Литвинов, отделять экономику от политики, особенно в условиях монополии внешней торговли. Исходя из этого, было предложено усилить координацию между полпредами и торгпредами, равно как и между двумя наркоматами16. Подтверждением мысли Литвинова явился следующий факт. 27 марта 1936 г. председатель комиссии текстильщиков США Лалторт предложил Трояновскому продать СССР миллион кип хлопка в кредит на 5 - 10 лет с погашением из 4 — 5% в год. Это предложение, по мнению полпреда, заслуживало внимания. Однако нарком внешней торговли А.П. Розенгольц сначала усомнился, затем отклонил предложение в связи с планируемым развитием хлопководства в стране. Но четыре дня спустя из Москвы поступила телеграмма на закупку 500 тыс. кип, в крайнем случае 800 тыс. при условии получения кредита на 10 лет со ставкой 4% годовых. Политбюро согласилось на переговоры и поручило вести их председателю Амторга И.В. Боеву. Но его встречи с представителями фирмы показали, что они не согласны на предоставление кредита на 10 лет. Кроме того, американская сторона стала предлагать купить в кредит помимо хлопка еще и 25% других товаров. Нарком Розенгольц решительно возразил против такого предложения. В результате переговоры потерпели неудачу. Сделка не состоялась17. С американской стороны переговоры о продлении торгового соглашения 1935 г. на новый срок в Москве вел Лой Гендерсон, который с самого начала предвидел, что они будут нелегкими, хотя обе стороны были заинтересованы в продлении соглашения. Москва выступала против дискриминации в отношении экспорта угля. Поэтому советская сторона поставила вопрос перед американцами об отмене дискриминационной пошлины на ввозимый советский уголь в США, которая была установлена финансовым законом 1932 г., одобренным конгрессом. В силу этого ни президент, ни госдепартамент не могли предоставить тарифные льготы на уголь без конгресса. Наибольшее благоприятствование было получено по торговому соглашению 1935 г. на основе тарифного акта 1934 г. Между тем госдепартамент при заключении торговых соглашений с Чехословакией и Голландией предоставил им льготные условия на ввоз угля без одобрения конгресса. Поэтому и советское правительство поставило вопрос о распространении этого принципа и на советский уголь. Это имело существенное значение, к тому же и материальное, поскольку уголь составлял довольно большой объем советского экспорта.

2 апреля заведующий экономической секцией НКИД Б. Розенблюм писал полпреду Трояновскому: "Просим иметь в виду, что НКВТ считает невозможным продлить торговое соглашение на новый срок без решения вопроса об обложении нашего угля"18. Полпред встретился с госсекретарем К. Хэллом и обратил его внимание на дискриминационную политику в отношении советского угля. Государственный секретарь уклонился от ответа19. 20 апреля второй секретарь американского посольства Лой Гендерсон имел беседу с Розенблюмом. Из этой встречи ему стало совершенно очевидно, что советское правительство твердо намерено, как и в прошлом году, при пролонгировании торгового соглашения вновь поставить вопрос о квоте каменного угля в США и низких тарифных ставках на него. Раньше об этом Гендерсону говорил также заместитель наркома внешней торговли А.Н. Каминский, напомнив, что наркомат не был вполне согласен с проектами нот, подлежавших обмену в июле 1935 г. Проявление дискриминации в отношении ввоза советского каменного угля в США, отметил он, явится препятствием при продлении торгового соглашения. Это вызвало у Буллита беспокойство. 27 апреля он сообщал в госдепартамент, что за 8 месяцев после подписания торгового соглашения советское правительство импортировало из США товаров на 23 561 тыс. руб. или 20 731 тыс. долл. Если советский импорт за оставшиеся четыре месяца до июля не увеличится в сравнении с прошлыми восемью месяцами, тогда импорт не будет выше 30 млн долл. По некоторым сведениям, отмечал Буллит, советское правительство планировало закупить в США промышленного оборудования на 21 млн долл., но обстоятельства изменились и объем закупок может быть также изменен20. Советское правительство добивалось снижения барьеров, эффективного равенства и наибольшего благоприятствования в торговле. Анализируя ход переговоров и позицию США, 3 мая сотрудники НКИД и НКВТ обсуждали вопросы, связанные с продлением торгового соглашения с США. Участники встречи обменялись мнениями о соотношении экспорта и импорта между двумя странами, были высказаны соображения о размещении заказов США и некоторые сомнения об их обеспечении на сумму в 30 млн долл. Решено было добиваться освобождения от дискриминационных пошлин на советский уголь при ввозе в США. Поручалось это сделать полпреду Трояновскому. Только при этом условии выражалось согласие на продление торгового соглашения 1935 г. без изменений. Инициатива о продлении предоставлялась американской стороне. Все эти вопросы были поставлены перед представителями американского посольства. Выслушав, Лой Гендерсон порекомендовал обсудить это с государственным секретарем Хэллом, как сторонником системы наибольшего благоприятствования и противником всяческих дискриминаций. В тот же день Крестинский направил Трояновскому письмо, в котором напоминал, что в прошлом году, во время переговоров о заключении торгового соглашения, американцы не пошли на отмену дискриминационной пошлины на ввоз советского угля в США. Согласно инструкции госдепартамента, посольство заявило, что оно не может принять наше предложение и вести переговоры только на основе известного тарифного закона 1934 г. и отменить дискриминационную пошлину на уголь, установленную финансовым законом, одобренным конгрессом в 1932 г. Президент и госдепартамент не в праве его нарушить. Однако между США, с одной стороны, Чехословакией и Голландией, с другой, были заключены торговые соглашения на основе тарифного закона 1934 г., и они получили льготные условия на ввоз угля. Их соглашения не нуждались в утверждении конгрессом и вступили в силу без ратификаций. Трояновскому поручалось переговорить по этому вопросу с госсекретарем Хэллом. Если не будет достигнута договоренность, тогда придется вести торговые переговоры. Крестинский настойчиво советовал постараться освободиться от пошлины на экспорт советского угля. "Учтите, что мы, — писал он, — заинтересованы добиться этого освобождения до возобновления торговых переговоров. Если проблема угля будет разрешена в порядке Вашей дипломатической акции, то в таком случае соглашение может быть без всяких поправок возобновлено на 1936—1937 гг." 21. В стране в это время проходила президентская предвыборная кампания, американская администрация не хотела к этому привлекать внимание конгресса. Трояновский счел необходимым специально побеседовать по этому вопросу с помощником госсекретаря У. Муром. В результате было условлено, что государственный секретарь Хэлл постарается на ближайшей сессии конгресса поставить вопрос об отмене дискриминационной пошлины на советский уголь22. Представители марганцевых компаний также настойчиво добивались применения повышенных пошлин к ввозимой из СССР марганцевой руде. В ходе переговоров, вполне понятно, возник вопрос о кредитах, ибо без них невозможна была успешная торговля. Ранее об этом неоднократно говорили, но безрезультатно. Предлагаемые варианты не удовлетворяли советскую сторону. 13 апреля, когда шла речь о продлении торгового соглашения, Трояновский информировал Литвинова, что принятые советским правительством решения перед его отъездом о развитии торговли с США позволят ему говорить о кредитах, но их получение возможно после успешных президентских выборов, когда Рузвельт будет избран президентом на второй срок23. Визит полпреда в госдепартамент не дал положительных результатов, но время шло. 7 июня Гендерсон посетил Крестинского и спросил: какой объем закупок советское правительство намерено сделать в соответствии с торговым соглашением 1935 г. и каковы перспективы торговли на будущее. Крестинский ответил: закупки, вероятно, составят 36 млн долл., правительство намерено продлить соглашение, если только США прекратят дискриминацию против ввоза советского угля и если США распространят полностью принцип наибольшего благоприятствования нации на торговлю с Советским Союзом на основе торгового акта, одобренного 12 июня 1934 г. Гендерсон воздержался от обсуждения этого заявления, приняв его к сведению, и пообещал информировать госдепартамент. В тот же день экономический советник НКИД Розенблюм также затронул в беседе с Гендерсоном вопрос об угольных пошлинах. Он сказал, что Наркомат внешней торговли сильно возражал и критиковал НКИД за принятие соглашения, в котором не было сказано о распространении принципа наибольшего благоприятствования на уголь. 16 мая нарком внешней торговли АП. Розенгольц телеграфировал руководителю Амторга И.В. Боеву о неприемлемости кредитных соглашений с американцами на условиях оплаты заказов наличными в размере 25% и предоставления кредита на остальные 75% с ежегодным погашением в течение пяти лет по 15%24. Заметим, что кредиты, полученные в Германии и Чехословакии, были выгоднее. Четыре дня спустя, 20 мая, Трояновский информировал НКИД о поступившем предложении от группы Стон Вебстера и Даллеса на кредит в 250 млн с ежегодной уплатой долга в размере 6 — 6,5% сроком от 3 до 7 лет. Между тем Москва ответила, что это неприемлемо. В это же время группа Ионг — Зиммер — Тачер, поддерживаемая компанией Моргана, предложила советской стороне сделку о предоставлении кредита в 100 млн долл. на 5 лет с последующим его увеличением до 200 млн долл. при продлении срока до 10 лет с ежегодным погашением долга от 4 до 5%, но при условии, что он должен быть предоставлен в виде векселей Амторга в Экспортно-импортном банке. Это означало, что оформление всех сделок должно было происходить через этот банк. Для ведения переговоров с фирмами группа Ионг —Зиммер —Тачер просила представить письмо от Амторга25. Но все эти варианты были отвергнуты, ибо речь шла не о финансовом кредите, а фактически о фирменном товарном кредите, и все импортные сделки нужно было проводить через Экспортно-импортный банк26. 21 мая 1936 г. Уманский писал Литвинову о возросшей заинтересованности банковских и промышленных кругов во внешней торговле. В частности, участились визиты к Трояновскому отдельных лиц и целых групп. Они ломают голову над тем, как обойти билль Джонсона. Группы Вебстера и Ионг — Зиммер — Тачер пытаются связать кредиты с долгами в форме "добровольных отчислений" фирм, желающих торговать с нами. Первая группа предлагает высокий процент — до 7%, а вторая, за которой стоит Оуэн Ионг, считает, что фирмы, получая кредиты от Экспортно-импортного банка, могут вносить ему энную долю, не отражая это на общем проценте. Эта схема означает полную монополию Экспортно-импортного банка на операции с Амторгом и связывала бы его деятельность по рукам и ногам. Встал вопрос, как поступить? 22 мая Крестинский направил письмо Сталину (копии Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Орджоникидзе и Розенгольцу). В нем он сообщал, что группа американцев Ионг — Зиммер —Тачер предложила Трояновскому организовать товарный кредит, но при условии, что глава Амторга И. Боев напишет письмо одному из участников этой группы и пообещает закупить товаров на 100 или 200 млн долл., указав при этом номенклатуру закупок. Векселя Амторга будут учитываться в Экспортно-импортном банке, который будет отчислять от всех закупок определенный процент на покрытие старых долгов. Однако эта группа, обращал внимание Крестинский, никакого письменного предложения не сделала. К тому же отношение Рузвельта к предоставлению кредита было неизвестно. Поэтому он советовал отклонить подобное предложение28.

Прошло два дня. Крестинский направил еще одну телеграмму в Вашингтон. В ней говорилось, что если американцы согласятся на кредит сроком на 8 — 10 лет, мы готовы сделать закупки на 100 млн долл. с кредитным процентом не выше 4 — 5%. Нужно только предварительно согласовать срок, размер процента и другие условия. Это была максимально возможная степень уступок советского правительства по поводу кредитов. Суть позиции Москвы: сначала надо решить вопрос о сроках кредита, размере процента и другие условия, и только после этого И.В. Боев может вступать в переговоры. Было очевидно, что ситуация осложнялась. Полпред понимал и видел трудности в переговорах. Надо было искать компромиссы и взаимоприемлемые условия. Однако этого не произошло. Получив предписание, Трояновский 29 мая сообщал в НКИД о положении с кредитами. Он отме чал, что интерес у отдельных фирм к торговле с СССР имеется, но небольшой, они не склонны идти на долгосрочные кредиты. Группа Стона Вебстера заинтересована в получении заказов на 250 млн долл. с кредитом в среднем на 3 года при 6 — 7% ежегодных погашений. Но это неприемлемо, ибо слишком высок процент. Группа же Ионг — Зиммер — Тачер подходила к проблеме торговли и кредитов с политической точки зрения. Они собирались заручиться поддержкой крупных промышленников, а также некоторых демократов и республиканцев и обратиться к Рузвельту по поводу предоставления долгосрочных кредитов СССР, но предварительно хотели бы получить письменное согласие и заверение либо от полпреда, либо от Амторга, на какую сумму советская сторона готова закупить товаров. При желании Трояновский мог сделать официальное заявление о готовности возможных закупок на сумму 70 млн долл. на 5 лет или 150 млн долл. на 10 лет, которые 15 января были зафиксированы в решении политбюро30. Покупка хлопка предусматривалась на сумму 50 млн долл. Эти цифры были названы и председателем Амторга И.В. Боевым в беседе с президентом Экспортно-импортного банка Пирсоном. Стоимость кредитов не более 5%. "В общем, — отмечал Трояновский, — их как будто более или менее удовлетворяли цифры 100 миллионов на 5 лет и 200 — на 10 лет". Но это было отвергнуто. "В таком случае мое заявление дезавуировано. Я никогда не был в таком положении"31, — с разочарованием писал

полпред. Действительно, им было затрачено немало усилий на получение согласия от американцев. Однако в последний момент советская сторона заняла негативную позицию. Полпред просил все же не отказываться от предварительно достигнутой договоренности в получении кредита. Некоторые представители делового мира, писал Трояновский, намекают даже на возможность получения заказов на 500 млн долл., которые Литвинов упоминал в свое время на банкете в Нью-Йорке в ноябре 1933 г. Трояновский был недоволен тем, что правительство несколько раз меняло свою позицию в отношении получения кредитов: "Я убежден, что ... все равно будем покупать на 40 — 50 миллионов в год. Надо иметь в виду, что за этот год американская техника необычайно шагнула вперед"32. В тот же день он информировал НКИД, что по приглашению компании "Дженерал Моторс" он посетил Детройт, встречался с ее представителями, много интересного слышал и видел33. Сожалея о случившемся, 2 июня Трояновский телеграфировал в НКИД, что в разговоре с группой Ионг — Зиммер — Тачер речь шла о 4 —5-процентном ежегодном погашении при получении кредита. Он спрашивал, есть ли более выгодные для Москвы условия34. По его мнению, возможности Америки не в полной мере использовались, а в ряде случаев Москва несколько недооценивала высокий уровень технологии промышленности США в сравнении с европейской. "Надо признать, что Европа, — писал полпред Литвинову, — имеет по сравнению с Америкой кустарную организацию, и по большей части (за некоторым исключением) трата нами денег на покупки в Европе — это напрасная трата денег"35. Рассуждая о будущем, полпред отмечал, что если разразится война, значение Соединенных Штатов будет велико, в значительной степени от их позиции будет зависеть ее исход. Это необходимо учитывать при проведении политики в отношении Америки. "Если в нашей политике, — подчеркивал он, — мы стали бы игнорировать Америку или вести в отношении нее неправильную линию, мы могли бы за это дорого поплатиться. Я думаю, не мешает об этом лишний раз напомнить"36. Предупреждение было своевременным, и это подтвердило будущее. Письмо свидетельствовало о глубоком беспокойстве полпреда. Он спорил, не соглашался и достойно отстаивал свою точку зрения, обращая внимание на опасную недооценку экономической мощи США, высокого уровня американской техники и технологии в сравнении с европейской. Проявляя настойчивость в отстаивании своих взглядов, выражая недоумение, Трояновский спрашивал, какова политика советского правительства в отношении получения кредитов от США, как ему вообще вести себя в беседах с американскими деловыми людьми? На поставленные вопросы нужно было отвечать. Изучение всей проблемы взаимоотношений СССР с США побудило руководство НКИД обратиться в ЦК партии. 8 июня 1936 г. замнаркома Н.Н. Крестинский направил докладную записку Сталину (копии Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Орджоникидзе) по поводу позиции Трояновского о кредитах. Заместитель наркома констатировал, что отношения с США постепенно нормализовались. Американцы забыли обиду, нанесенную им отказом от платежа старых долгов. Налаживаются торговые отношения. Нами закуплено товаров за прошлый год на сумму 36 млн долл. Советская сторона должна проявлять предусмотрительность в переговорах о кредитах и не допускать промахов, которые могли бы вызывать раздражение у американского правительства и общественности страны. Нужно, писал Крестинский, "чрезвычайно осторожно относиться к вопросу о возобновлении каких-либо больших экономических переговоров с США"37. Он обращал внимание на то, что Рузвельт также очень осторожен в связи с президентской предвыборной кампанией, не желая излишне связывать свое имя с СССР. "Он не проявлял и не проявляет никакого желания начинать с нами переговоры о каком-либо крупном экономическом соглашении"38. Между тем Трояновский, отмечал Крестинский, стремясь несколько ускорить события и улучшить экономические отношения с Америкой, предлагает начать переговоры и получить кредиты. С этой целью он уже встречался с группой Ионг —Зиммер —Тачер. По мнению НКИД, лучше порекомендовать ему отказаться от начатой им кампании, заявив, что общая ситуация этого не позволяет. В переговорах же о торговле с США, подчеркивал Крестинский, следовало бы избегать новых конфликтов и недоразумений. Между тем Трояновский продолжал поддерживать контакты с группой Ионг —Зиммер —Тачер, предупреждая их об ограниченных возможностях Советского Союза в отношении закупок товаров. Полагая важным получение кредита от США, он 29 мая в телеграмме писал: "Улучшение наших политических отношений с Америкой крайне необходимо, и экономически мы без Америки обойтись не можем"39. Полемика принимала серьезный характер. Осторожный Крестинский предпочел сделать ее достоянием членов политбюро и заручиться их одобрением и поддержкой. Поэтому он решил суть расхождений с Трояновским изложить руководству. 8 июня он писал, что вчера поверенный в делах США Гендерсон нанес ему визит и спросил, на какую сумму советское правительство закупило американских товаров в течение года и какие планы размещения закупок имеются на следующий год. Он предупредил, что после получения этих сведений американское правительство подтвердит свои конкретные предложения. Излагая позицию НКИД, Крестинский 7 июня писал в докладной записке Сталину и Молотову: "Учитывая намечающийся объем наших заказов на Америку в 1936 г. (не менее 35 млн долл.) и нашу материальную заинтересованность в таможенных льготах по марганцу, льняным тканям и спичкам, мы также считаем необходимым вступить с американским правительством в переговоры о продлении действующего торгового соглашения еще на один год". Он выражал надежду добиться в переговорах о продлении торгового соглашения устранения специального сбора "в размере 2 долл. 16 центов с тонны антрацита, фактически взимаемого американским правительством". Письмо было подписано Розенгольцем и Крестинским. Предлагался проект постановления политбюро: "Разрешить НКИД и НКВТ продлить срок действия советско-американского соглашения до 13.УШ.37 г., попытавшись внести в текст соглашения, по взаимному согласованию, возможные улучшения"40. Этим Крестинский не удовлетворился. На следующий день он направил еще одно письмо Сталину (копии Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Орджоникидзе). Он писал о визите к нему Гендерсона и заинтересованности американцев в продлении соглашения. Мы, отмечал он, также считаем выгодным продлить его. Конфликт, связанный с вопросом о Коминтерне, начинает забываться. Со временем взаимоотношения с США, как политические, так и экономические, надо полагать, будут улучшаться. Однако пока не следует вести переговоров о кредитах. Между тем Трояновский придерживается другого мнения. Он склонен ускорить события. Группа Ионг —Зиммер —Тачер, связанная с определенными финансовыми представителями и крупными промышленниками, ведет переговоры с Трояновским о предоставлении долгосрочного кредита. Она полагает, что Рузвельт согласится с этим при условии получения заверения и официального письма от правительства или Амторга о покупке американских товаров на значительную сумму. И это должно быть зафиксировано в письме, как обязательство. "Когда речь зашла о сумме наших возможностей закупок, я, — отмечал Крестинский, — считал себя вправе называть 70 млн на 5 лет и 150 млн. на 10 лет, как это было зафиксировано в постановлении от 15 января... Эти же цифры назвал Боев председателю Экспортно-импортного банка"41. Но Тачер и Зиммер сказали, что это слишком мало. Их могли бы удовлетворить 100 млн на 5 лет и 200 млн на 10 лет. Трояновский усомнился в их предложении... Следовательно, группа Ионг —Зиммер —Тачер рассчитывала на оформление сделки, по которой американцы получили бы от Амторга обещание закупить товары на большую сумму. Это было бы выгодно фирмам, и они организовали бы давление на президента Рузвельта. В этой связи Крестинский сделал вывод: "Если мы разрешим тов. Трояновскому продолжить эту акцию и если, несмотря на нажим, Рузвельт отклонит предложение о правительственной гарантии и кредитах нам, то вступят [в силу] те отрицательные последствия, на которые я указывал выше"42. Характерно, что в тот же день, 8 июня, Крестинский писал Трояновскому о том, что отношения с США медленно нормализуются. Американцы в обиде за долги, за обострение отношений в связи с VII конгрессом Коминтерна. В этих условиях надо быть осторожным, неразумно создавать новые конфликты. Вот почему мы боимся форсировать переговоры о кредитах. Да и администрация Рузвельта не желает привлекать внимание к этому вопросу до конца выборов. "То немногое, что нам нужно купить обязательно в Америке, мы покупали и будем покупать на общих основаниях, т.е. за наличные или на началах краткосрочного кредита... Следует также учитывать, что ни одна фирма не предоставила нам кредита. Нет уверенности, что группа Ионг —Зиммер —Тачер будет поддержана Рузвельтом. Не нужно рисковать. Считайте, комбинация с переговорами с группой отпала. Ждите решения инстанций". "Каждый новый конфликт, — предупреждал Крестинский полпреда, — каждая новая неудача в тех или иных крупных переговорах могут далеко отбросить нас назад и поставить под угрозу наши отношения"43. Если Трояновский скажет Тачеру, Зиммеру и Ионгу, что "вся комбинация отпала", то не будет минуса, так как переговоры находились еще в стадии обсуждения44. Было очевидно, что советское правительство заняло позицию выжидания результатов президентских выборов. Для Трояновского стало понятно, что руководство НКИД не намерено продолжать переговоры о кредитах. Вскоре его предположение подтвердилось. Через три дня, 11 июня, по поручению Сталина и Молотова Крестинский направил телеграмму Трояновскому в Вашингтон в ответ на его депеши от 29 мая, 2 и 7 июня. "В моей телеграмме от 24 мая, — писал заместитель наркома, — содержались наши крайние позиции. Ни на какие дальнейшие уступки пойти не можем. Кроме того, сомневаемся в отношении политических последствий в случае отклонения Рузвельтом предложения группы. Поэтому предпочли бы, чтобы Вы заявили, что вся комбинация отпала. По поручению инстанции. Крестинский"45. Получение этой телеграммы сильно огорчило Трояновского, так как будучи в Москве в начале года он добился согласия руководства на обсуждение проблемы получения кредитов. Теперь же оказывалось, что позиция Кремля изменилась. Из Москвы он получил еще одну телеграмму, в которой говорилось: "Сомневаемся в успехе всего предприятия. Рузвельт может отклонить предложения группы Тачера. Это будет иметь негативные политические последствия. Придется поэтому отказаться от задуманного плана"46. При этом учитывалось, что переговоры находились на стадии начала обсуждения и велись в узком кругу. Удивленный получением указания не затрагивать вопроса о кредитах, полпред в письме от 29 июня недоуменно спрашивал Крестинского: "... хотел бы уяснить себе для руководства, какую линию я должен вести в отношении Соединенных Штатов"47. Группа Ионг —Зиммер —Тачер, отмечал полпред, предлагала свои услуги в деле получения кредита, но в Москве возникли возражения под предлогом того, что такое предложение могло вызвать раздражение и недовольство у Рузвельта. В это Трояновский мало верил и видел некоторую непоследовательность. Он спрашивал: почему тогда Амторгу дано указание проводить закупки в кредит ряда товаров, в частности меди, хлопка. Отстаивая свое мнение о возможности получения кредита на выгодных условиях на пять лет, Трояновский писал: "Мы можем не пользоваться кредитом, мы можем покупать то, что мы хотим, то, что нам выгодно покупать". Полпред не видел оснований считать, что предложения группы Ионг — Зиммер — Тачер могли вызвать недовольство у Рузвельта, так как речь шла о расширении торговли с США. В этом Вашингтон всегда был заинтересован. Советское правительство также приняло в январе решение об увеличении закупок в Америке. Свое письмо Крестинскому он заканчивал вопросом: "...чего мы хотим от Соединенных Штатов в настоящее время и как мы представляем дальнейшее развитие взаимоотношений с этой страной?"

В телеграмме Крестинского полпреду от 17 июля содержалось разъяснение позиции Москвы: "Инстанция ликвидировала вопрос о кредитных переговорах. Вы сообщили, что Рузвельт на специальном совещании заявил о своем нежелании заниматься советскими делами до окончания выборной кампании, вряд ли целесообразно продолжать дискуссию по этому вопросу. Ни мы, ни Вы не знаете, какая обстановка будет через полгода"49. Трояновскому стало ясно, что в Москве ожидали результатов президентских выборов, и это была главная причина. По-видимому, определенное влияние оказали и другие факты. 16 февраля Литвинов сообщил Буллиту о предложении германского правительства предоставить Советскому Союзу кредит в 1 млрд марок для покупки товаров в Германии. Москва ответила, что она может использовать только 500 млн марок50. Однако после 7 марта в связи в вводом германских войск в Рейнскую зону советское правительство приостановило переговоры с Германией о большом финансовом кредите в 500 млн марок и о платежном соглашении на 1936 г. Но в конце апреля все же было подписано соглашение, в противном случае пришлось бы покрывать старую задолженность Германии золотом и иностранной валютой51. 28 июля английское правительство предоставило финансовый кредит Советскому Союзу на сумму 10 млн ф. ст. с 5,5% годовых. Кредит был предназначен для оплаты наличными советских заказов на британские товары. Срок кредита — 5 лет52. Английский кредит был более выгодным, чем предлагали американцы. Вероятно, этим в определенной мере объяснялись результаты переговоров председателя правления Амторга И.В. Боева с представителем делового мира Бертраном, который предложил Советскому Союзу кредит на покупку меди в 3 млн долл. сроком на 5 лет с 6,5% годовых53. Сначала нарком Розенгольц одобрил это предложение, но при условии ежегодной процентной ставки не 6,5%, а 5,5%54. Однако Бертран отклонил это, настойчиво предлагая не только медь, но и оборудование для золотопромышленности. Переговоры потерпели неудачу55. Проблема получения кредитов приобретала первостепенное значение. В то время, когда активно шла переписка между Москвой и полпредством в Вашингтоне об условиях кредита, между внешнеполитическими ведомствами продолжались переговоры о торговле. Розенгольц и Крестинский направили Сталину и Молотову письмо, в котором они предлагали вести переговоры с американцами о продлении торгового соглашения, исходя из планируемого объема заказов в США в 1936 г. на сумму не менее 35 млн долл. Ставилась также задача добиться их согласия на устранение специальных сборов с ввозимого в Америку советского антрацита56. 4 июня Лой Гендерсон получил указание от Хэлла посетить Литвинова или Крестинского и спросить, на какую сумму советское правительство намерено произвести закупки американских товаров на следующий год57. Через три дня Гендерсон посетил Крестинского. Между ними состоялось обсуждение перспектив торговли. Замнаркома сообщил, что продление торгового соглашения возможно, но при условии ликвидации дискриминационного режима в отношении импорта советского угля в США. Покупки американских товаров по соглашению 1935 г. могут достигнуть 36 млн долл. Гендерсон заметил, что вопрос об отмене этого режима может быть решен только конгрессом58. В тот же день экономический советник Розенблюм сказал Гендерсону, что НКВТ возражал и критиковал НКИД за заключение соглашения в 1935 г., в котором не предусматривалось распространение принципа наибольшего благоприятствования на уголь, и теперь невозможно продление соглашения без отмены дискриминации на ввоз советского угля в США. Такого же мнения придерживался представитель НКВТ А.Н. Каминский, который спросил 6 июня Гендерсона, почему американские власти разрешили вопрос об угле для Швеции и не могут этого сделать для СССР? Каминский при этом заявил, что юристы наркомата внимательно изучили американское законодательство и пришли к выводу, что США в соответствии с торговым актом 1934 г. могли найти выход. Он зачитал статью I шведского соглашения, подписанного 25 мая 1935 г. Это сделано на основе прокламации президента Рузвельта, который указал, что тарифный акт от 1930 г. заменен актом от 12 июня 1934 г. Каминский выразил пожелание, чтобы американские юристы не были так консервативны в интерпретации торгового акта 1934 г., когда речь шла об СССР. Соображения, высказанные советской стороной, поставили в трудное положение госдепартамент. Появилось сомнение в возможности продления торгового соглашения, ибо Москва свои возражения изложила в категорической форме. На это обратил внимание Гендерсон еще в апреле. Он предвидел, что камнем преткновения является вопрос об угольной квоте и пошлинах на ввоз угля в США. В госдепартаменте долго обсуждалась возникшая проблема. 15 июня Хэлл прислал большую телеграмму Гендерсону о сложившейся ситуации и позиции госдепартамента. Он подробно объяснял, как обстояло дело с ввозом угля из ряда стран в США, и в связи с этим с квотами и пошлинами на него. Хэлл поручал Гендерсону постараться сделать все возможное, чтобы не вызвать разочарования у советской стороны, поскольку важно продлить торговое соглашение на следующий год. "Объясните русским, что установленная квота и пошлины на антрацит не являются нежеланием американцев, а действием закона, принятого 28 июня 1932 г. конгрессом, правительство не в силах его изменить. Можно только поставить вопрос об его изменении на следующей сессии конгресса. Это касается многих государств. Принцип наибольшего благоприятствования на уголь применен в отношении Бельгии, Канады, Колумбии, Кубы, Франции, Нидерландов, Швеции в 1935 г., и это зафиксировано в торговых соглашениях с этими странами и в распоряжении министерства финансов. Только сенат вправе внести изменения в закон от 1932 г. "59 Встреча Гендерсона с Нейманом и Розенблюмом не дала положительных результатов. Они вручили ему меморандум с постановкой ряда вопросов, подлежавших рассмотрению и урегулированию. В центре внимания продолжал оставаться все тот же вопрос о дискриминации в отношении ввоза советского угля в США60. Ознакомившись с ними, Гендерсон усомнился в возможности преодоления разногласий. Он сообщил в госдепартамент, что, по его мнению, советское руководство может отказаться от продления торгового соглашения, если не будет положительно решен вопрос о квоте и таможенных тарифах на уголь. Он предлагал дать хотя бы заверения. 24 июня Гендерсон получил телеграмму из Вашингтона о согласии американской администрации на продление торгового соглашения на условиях, изложенных в июле 1935 г. с сохранением такого же объема торговли. Правительство США не в состоянии распространить принцип наибольшего благоприятствования на ввозимый уголь. Этот вопрос подле жит рассмотрению на следующей сессии конгресса. Через два дня Гендерсон встретился с Нейманом и Розенблюмом, довел до их сведения содержание телеграммы, вручил им памятную записку. Они выразили сожаление, что предложения Крестинского не были приняты относительно изменения пошлины на уголь, и заявили, что при таких обстоятельствах советское правительство не обязуется покупать более, чем на 30 млн долл. Вторая встреча Гендерсона с Нейманом, Розенблюмом и Каминским, состоявшаяся 1 июля, не принесла желаемых результатов. Гендерсон отказался вообще обсуждать вопрос о снижении таможенных тарифов на уголь. После этого Розенблюм вручил проект ноты, предназначенной для обмена61. Время требовало расширения торговли и использования новых форм сотрудничества. 7 июля Хэлл направил телеграмму Гендерсону. В ней говорилось о предстоящей сессии конгресса, на которой может быть рассмотрен вопрос о квоте и таможенных тарифах на советский уголь, ввозимый в США, анализировались проекты нот, предназначенных для обмена. Госсекретарь выражал согласие с проектом ноты, подготовленной для обмена в связи с продлением торгового соглашения, заверив еще раз, что на предстоящей сессии конгресса будет специально рассмотрен вопрос о квоте и таможенных тарифах на советский уголь, ввозимый в США. Через два дня Гендерсон телеграфировал согласованный окончательный текст ноты. Гендерсон официально уведомил Б.Д. Розенблюма о намерении госдепартамента поставить перед конгрессом на следующей сессии вопрос об отмене законодательной акции, по меньшей мере дискриминационных пошлин62. 11 июля заседание политбюро одобрило проект торгового соглашения с Америкой на следующий год63. В тот же день в Москве между Н.Н. Крестинским и Лоем Гендерсоном состоялся обмен нотами между правительствами СССР и США о продлении торгового соглашения, по которому хозяйственные организации планировали закупить в течение года американских товаров на сумму не менее 30 млн долл.64 За 1935 г. фактические закупки Советского Союза американских товаров составили 37 млн долл. В США были довольны, и по просьбе американцев эта цифра была указана в соглашении, которое все же не предусматривало распространение на договаривающиеся стороны принципа наибольшего благоприятствования. Протекционистский закон на уголь продолжал оставаться в действии. Активны были владельцы антрацитовых копей. Американская сторона никак не соглашалась на распространение принципа наибольшего благоприятствования в торговле с СССР на все без исключения товары, в частности на антрацит. Это являлось определенным препятствием в расширении советско-американской торговли. После подписания соглашения поверенный в делах США Лой Гендерсон с удовлетворением отправил телеграмму в Вашингтон, в которой отмечалось, что советские дипломаты хорошо понимали интересы США и шли навстречу пожеланиям американцев65. Накануне продления торгового соглашения, 10 июля, Хэлл, довольный достигнутой договоренностью, поручил Гендерсону проинформировать американских журналистов о постепенном росте торговли с Советским Союзом. Он указывал на значительное увеличение экспорта американских товаров в СССР за последние годы. Если с 1 июля 1933 по 30 июня 1934 г. он составлял всего 14 100 тыс. долл., то в 1935- 1936 гг. фактически возрос до 37 млн долл., т.е. увеличился более чем в 2,5 раза66. Американский же импорт из Советского Союза был гораздо меньше. В соответствии с новым соглашением Советский Союз разместил в США значительные заказы на машины и оборудование для химической, целлюлозной, стекольной и других отраслей промышленности. Во втором полугодии 1936 г. около 45% всех закупок американских товаров были произведены советскими импортными организациями. Нарком внешней торговли А.П. Розенгольц, характеризуя торговлю с США, отметил удовлетворительное ее развитие на основе торгового соглашения от 11 июля 1936 г., в котором был зафиксирован принцип наибольшего благоприятствования в отношении всех таможенных льгот. Советское правительство обязывалось разместить в США заказы на сумму около 30 млн долл. в год. Эта сумма фактически достигла 36 млн долл. Причем с поставляемого советского угля в Америку продолжалось взимание повышенных пошлин67. 12 июля газета "Нью-Йорк Тайме" констатировала, что советско-американская торговля способствовала улучшению положения в американском хозяйстве и промышленности, уменьшению числа безработных, облегчала решение мировых проблем. 21 сентября 1936 г. президент ассоциации по экспорту американского хлопка направил телеграмму президенту Рузвельту об одобрении его политики в отношении продолжения торговых отношений с Россией и осуждал прессу Херста, которая выступала против нормальных отношений с СССР68. В это время представитель деловых кругов Лампорт посетил Москву с рекомендательными письмами от самого президента Рузвельта, министра торговли Даниэля Ропера и полпреда Трояновского. Целью его поездки было выяснение возможностей экспорта американских товаров в Европу. При встрече 29 сентября с заведующим Западным отделом НКИД он много говорил о желательности расширения торговли с СССР и увеличения американских поставок в Советский Союз, а также сотрудничества между США и СССР, усиления сопротивления Гитлеру. Он заключил сделку с Экспортльном на покупку льняных тканей на несколько миллионов долларов, доказывал выгодность увеличения экспорта американских товаров в СССР69. Наряду с положительными моментами и надеждами на расширение торговых отношений в Советском Союзе намечались и другие тенденции. Летом советское правительство взяло курс на сокращение связей с зарубежными фирмами. С 10 по 16 июля 1936 г. в Москве состоялось заседание Совета при наркоме внешней торговли. Присутствовали торгпреды, председатели экспортных и импортных объединений Наркомвнешторга, специалисты. С вступительным словом выступил нарком внешней торговли А.П. Розенгольц. Он заявил, что Совет начинает свою работу при дальнейшем укреплении технико-экономической независимости от внешнего мира. Валютная задолженность СССР сократилась, и правительство приступило к созданию валютных резервов, взяв курс на сокращение закупок иностранного оборудования. Это означает сокращение импорта новой техники, поступление ее возможно "на базе долгосрочных и в достаточной мере выгодных финансовых кредитов". НКВТ обязан содействовать технической реконструкции и модернизации промышленности. Для этого необходимо привлекать и выдвигать на руководящую работу по импорту техники опытных высококвалифицированных инженеров. Инфор мация об этом была опубликована в "Правде"70 и привлекла большое внимание дипломатов. 1 сентября Гендерсон посетил Наркомат внешней торговли, встретился с заместителем наркома А. Каминским и спросил, верны ли слухи о ликвидации Амторга. Это не соответствовало действительности. Его заверили, что Амторг, конечно, будет вести торговые операции в США, но советское правительство решило перенести внешнеторговые операции в СССР, в том числе с американскими фирмами. Они могут вступать в контакты непосредственно с советскими импортными объединениями. Амторг будет по-прежнему функционировать, и нет оснований для беспокойства. Распространяемые слухи необоснованны71. Подтверждением тому была поездка в США члена политбюро ЦК партии и наркома пищевой промышленности А.И. Микояна, ставшая поистине важным событием в двусторонних отношениях. История миссии Микояна такова. Как свидетельствуют его воспоминания, в начале августа он собрался в отпуск со всей семьей. Накануне зашел к Сталину попрощаться. В это время у него были Молотов и Ворошилов. Сталин неожиданно предложил Микояну отложить на некоторое время отдых и немедленно поехать в США. Это вызвало удивление: ведь никто из государственных деятелей после миссии Литвинова в Вашингтон в ноябре 1933 г. не посещал США. И вот ему надлежало побывать в Америке, причем не по политическим, а по экономическим вопросам. 3 августа 1936 г. полпредство в Вашингтоне получило уведомление о приезде А.И. Микояна в США с супругой. Целью визита являлось ознакомление с американской пищевой промышленностью, ее технологией и уровнем развития, чтобы использовать положительный опыт в СССР. При этом ему разрешалось приобретать образцы товаров, а также отдельных видов оборудования для пищевой промышленности, для чего была выделена значительная сумма в валюте, дано право оформлять сразу закупки с американскими фирмами. Этим подчеркивалось значение и необычность миссии. Микоян и до поездки постоянно интересовался новейшими достижениями техники в пищевой промышленности западных стран, и особенно США. В своей деятельности он стремился всегда использовать американский опыт. В 1927 г. вскоре после того, как Англия заявила о разрыве дипломатических отношений с СССР, Микоян в беседе с американским корреспондентом Луи Фишером, касаясь торговли с США, заявил: "Мы должны использовать опыт капиталистической техники, науки и другие средства, чтобы быстро поднять нашу страну по пути хозяйственного строительства"72. 28 ноября 1934 г. заведующий пищевого техбюро Амторга И.П. Озола обратил внимание на высокий уровень пищевой промышленности в США и на необходимость использовать американский опыт в СССР. Она занимала первое место по стоимости продукции и сырья. Фабричная стоимость ее продукции в 1934 г. составляла более 8247 млн долл., в то время как текстильная — 5849 млн долл. За первое полугодие 1934 г. в печати было опубликовано 18 644 статей и материалов о пищевой промышленности. Велась большая исследовательская работа. В стране насчитывалось 286 лабораторий73. Когда в декабре 1934 г. председатель Амторга П.А. Богданов окончательно возвратился из Америки, он написал письмо А.И. Микояну о желательности использования техники США и их богатого опыта в советской пищевой промышленности. Для его изучения и освоения Богданов предлагал иметь специальную группу хороших инженеров в Амторге. Пребы вание в Америке, отмечал он, приводит меня к совершенно твердому убеждению, что перегнать Америку мы можем с наименьшей затратой сил и средств, только используя ее опыт и достижения, техническую культуру, которая исключительно высока. Это позволит усовершенствовать нашу технику весьма быстрыми темпами. Особенно важно быть постоянно в курсе того, что для нас представляет интерес. Он констатировал, что СССР отстал в нефтебурении, переработке нефти, железнодорожном деле и других отраслях промышленности74. В первой половине 30-х годов Микоян направил в Америку несколько специалистов для изучения различных отраслей пищевой и легкой промышленности: парфюмерной, мясной и молочной. В 1931 г. по его инициативе были приглашены американские инженеры для составления технического проекта строительства московского мясокомбината. Перед ними была поставлена задача использовать все нововведения, применяемые на различных мясокомбинатах США. Получив ответственное задание, Микоян буквально в течение двух —трех дней сформировал делегацию из специалистов в области пищевой промышленности. Она была небольшой — восемь человек: инженер Главстроя Наркомата пищевой промышленности В.В. Буркман, инженер Главрыбы М.С. Этлис, директора мясокомбинатов А.М. Юрисов и Максимов, инженер Главконсерва М.Д. Ойхман, управляющие московским трестом хлебопечения В.П. Зотов и Рыбсбытом И.И. Исаев, инженер литографии СВ. Родионов. Срок ее пребывания в США был продолжительным, почти два месяца — с 17 августа по 14 октября. По словам Микояна, он, его помощники и консультанты отправлялись в высокоразвитую Америку учиться всему новому. Завершив подготовку к 9 августа, Микоян со своей супругой в сопровождении экспертов выехал поездом из Москвы в Варшаву, где его встретил полпред Карахан. В Берлине делегацию приветствовал полпред Я.З. Суриц, а в Париже В.П. Потемкин. Все они информировали Микояна о политическом положении в странах Европы. В Гавре делегаты сели на французский пароход "Нормандия". Им предстояло плыть пять дней через океан. Впереди их ждала Америка. Море было спокойное, тихое и приветливое. Микоян наслаждался отдыхом и одновременно наблюдал за жизнью "Нормандии". Его интересовало, как решена проблема питания на корабле. Он увидел высокую культуру обслуживания пассажиров. Все делалось быстро, четко и внимательно. И это произвело на него большое впечатление. Утром 17 августа "Нормандия" прибыла в порт Нью-Йорк. Полпред Трояновский со своими сотрудниками тепло приветствовали высокого гостя. Собралось много корреспондентов, жаждавших взять у Микояна интервью. Однако он решительно отказался. Это была его первая зарубежная поездка. У него еще не было большого опыта проведения прессконференций. Проявляя осторожность и предусмотрительность, он ответил Трояновскому, что не намерен привлекать к себе большого внимания и делать какие-либо политические заявления. У делегации предельно конкретная задача — ознакомиться с достижениями американской пищевой промышленности. Тогда был найден выход. Трояновский ограничился оглашением текста заявления от имени Микояна о целях его приезда в США. Корреспонденты были разочарованы, но больше они его не беспокоили.