Мосты
Шрифт:
— Не сомневаюсь.
Солдат, несколько снисходительно улыбнувшись, вернул ей паспорт. Вскоре и второй отдал саквояж. Элье пожелали счастливого пути и она, не веря своему счастью, прошла к пустым перронам.
Радоваться, конечно, было рано — Элья не сомневалась, что в поезде ей предстоит ещё как минимум одна проверка. Но один этап уже был пройден…
Ждать пришлось практически всё оставшееся до отъезда время. Хорошо, что по эту сторону забора имелись лавочки, и можно было посидеть. Только Элья всё равно часто вставала и расхаживала туда-сюда. Во-первых, чтобы согреться, во-вторых, чтобы справиться с нервами. Где сейчас Саррет?
Элья вспомнила изумление и растерянность, отразившиеся на обычно невозмутимом лице Саррета, когда он понял, о каком человеке шла речь в шифровках.
«Это может быть Маргис Кард, но это не может быть он, — эхом прозвучали в памяти его слова. — Просто потому что не может быть!»
Но, будучи истинным дворянином, граф наверняка отличный стрелок. И фехтовальщик. На чём хоть они собрались драться?..
Поезд подошёл к перрону только без пяти семь, ненадолго прервав Эльины терзания. Снова войдя в роль, девушка гордой походкой прошествовала к нужному ей вагону. Проводник со всей учтивостью проводил её к купе.
Элья впервые оценила преимущества своей работы. Ни в придворном театре, ни на посту старшей фрейлины она бы никогда не заработала денег на билет в купе первого класса. А теперь он достался ей просто так, можно сказать, за счёт государства. Она даже успокоилась на минутку, оказавшись в крохотной комнатке, куда, тем не менее, умудрились впихнуть помимо спальной полки и столика, небольшой встроенный шкаф сразу у входа и, возле окна, мягкий диванчик с двумя подушками-думками. И вообще здесь всё казалось каким-то мягким, уютным — даже стены были задрапированы тканью, причём явно недешёвой. Как позже выяснилось, во встроенном шкафу находился туалет и огромный, объёмом с два ведра, умывальник, вода в котором была пригодна как для умывания, так и для питья; горячую же воду можно было сделать с помощью специальной подставки с белым огнём (вроде той, на которой Элья с Сарретом жарили картошку). Верхнюю одежду же полагалось вешать на внешнюю стену туалета — со стороны диванчика имелись специальные крючки и висели плечики. Под столиком уместилась тумбочка, за дверцами которой стояли бутылки с вином и ещё какими-то напитками, а также хранились коробки с лакомствами: леденцами, засахаренными фруктами, зефиром… К верху тумбочки крепился поворотный рычажок, который держал дверцы, чтобы они не распахивались, если поезд резко затормозит в дороге.
Проводник поднял полку, предложив Элье располагаться, и пообещал, что когда она достанет нужные в путешествии вещи, поставит саквояж на подставку и, если захочет, возьмёт запасное одеяло, то опустить спальное место ей не составит потом никакого труда. Но если всё же возникнут какие-то сложности, или ещё что-то понадобится, пусть тотчас же зовёт его — вот, на стене, футляр с кристаллом, с помощью которого это можно сделать. Через полчаса он принесёт ей горячий ужин, а пока пусть госпожа его простит, но другие пассажиры тоже требуют его внимания…
Закрыв за ним дверь, Элья обнаружила прикреплённое к ней зеркало и вздрогнула. К счастью, на зеркале, как и на окне, имелись маленькие занавески, и девушка поскорее
Доставать Элье особо было нечего — она не планировала переодеваться ко сну, на случай, если вдруг придётся быстро куда-то бежать, но и пачку платков держать при себе не решилась: испугалась привлечь к ним лишнее внимание, если будут снова проводить обыск.
Элья уселась на диванчик и зачем-то крепко обняла одну из подушек. Десять часов…
Окно снаружи облепили клубы дыма.
Поезд тронулся.
15
Проводник, как и обещал, принёс ужин через полчаса, почти сразу после того, как поезд отошёл от следующей станции. Однако Элье есть не хотелось. Ещё минут пятнадцать она уныло разглядывала накрытую колпаком тарелку, блюдца с закусками, графин с чем-то красным — морс или компот? — а также салфетки в стаканчике и столовые приборы. Всё это покоилось на белоснежной накрахмаленной скатерти, которую Шалеc — так звали проводника — постелил на столик прежде, чем опустошить поднос. На скатерти отражались пятна световых кристаллов, таких качественных, что всего два умудрились изгнать из купе загустевшие сумерки.
Вдруг в дверь постучали. Элья подумала, что это снова проводник — пришёл забрать посуду.
Но когда она открыла дверь, то увидела Макору.
— Первым классом, значит, ездишь? Я почему-то подумала, что ты возьмёшь второй, чтобы не выделяться… я войду?
Элья вовсе не собиралась уступать дорогу, но невидимая сила толкнула её в грудь, вынуждая попятиться.
Макора закрыла дверь купе, прошла к окну и уселась на диванчик, расправив складки белого платья. Судя по тому, что верхней одежды на колдунье не было, путешествовала она в экипаже.
— Да ты тоже сядь. В ногах правды нет.
Элья согнула колени и послушно опустилась на застеленную мягким покрывалом спальную полку. Дойти до окна, чтобы сесть напротив колдуньи, у неё не хватило сил.
— И откуда же, позволь полюбопытствовать, ты взяла деньги, чтобы путешествовать с такой роскошью?
— У меня было неплохое жалованье, когда я работала в Сакта-Кей. Я его почти не тратила.
— Как тебе удалось выжить?
— У меня заболели шрамы. Я не дошла до моста.
— Понимаю, понимаю… А амулет свой где потеряла?
— Да где-то там же и потеряла… Суматоха такая была…
Отвечая на вопросы Макоры, Элья не могла отделаться от ощущения, что все её уловки бессмысленны. Она будто слышала метроном, отсчитывающий последние мгновения этого спектакля…
Макора нехорошо улыбнулась, подтвердив её опасения.
— Амулет могла снять только ты сама. Вопрос — зачем? Не затем ли, чтобы спрятаться от меня?..
Элья молчала, но лицо её, по всей видимости, было более чем красноречиво. Колдунья рассмеялась:
— Не трудись, девочка. Я прекрасно знаю, что ты работаешь на разведку Эреста. Причём работаешь давно, ещё с первого твоего появления в Сакта-Кей… И знаю, что ты надеешься поговорить с Дертолем и рассказать ему, как его любимый Татарэт трещит по швам. Только это бесполезно. Во-первых, Дертоль скоро будет в районе станции Супра, к которой мы должны приехать минут через двадцать, но будет он там отнюдь не для того, чтобы поболтать с тобой. Он явится туда специально для меня… Ну, что ты так смотришь? Господин Саррет — он только с виду кремень, а чуть надавишь — раскалывается, как орех под молотком.