Мой необычный друг
Шрифт:
– Квазибарры, – небрежно кивнул герой передачи.
– Да, квазибарры! – подхватил хост. – Они ведь разумны, верно, Терис? – ведущий подпустил нотку игривой фамильярности. – Почему же за годы использования этих синих птиц для навигации никто не определил, что они разумны?
– Это ещё вопрос, кто кого использовал, – буркнул Терис. – Когда айсёрферы катаются на льдинах, разве они чувствуют себя использованными? Квазибарры прекрасно перемещаются в пространстве и без кораблей. Как они меня транспортировали без скафандра – не скажу, нам ещё предстоит узнать,
– Так айсберги же – природные образования, – встрял освоившийся капитан корвета, – а корабли построены людьми.
– В мире много сложных природных конструкций, – заметил Терис. – Те же ульи, например, или гнёзда крокависов с Ароруса. Вы видели их когда-нибудь? В них жить можно.
– Так ты хочешь сказать, что квазибарры считают нас не разумнее пчёл или этих… крокависов? – хост изо всех сил старался быть в теме.
– Совершенно верно, – улыбнулся Терис. – Чтобы показать им, что я разумный, мне пришлось «научиться говорить». Видишь ли, квазибарры считают признаком разумности две вещи. Первая – умение общаться. Тут мне помог компьютер, хотя изображений на экране птицы не понимают.
– Хм… а вторая? – полюбопытствовал ведущий. – Умение абстрагировать, обобщать – это?
– Умение дружить, – рассмеялся Терис. – Способность к бескорыстной помощи оказалась главным критерием, по которому мы и квазибарры больше не одни во вселенной.
С тихим хлопком из-за кресла хоста появилось синее птичье лицо с малиновыми глазами:
– Стручок на клюве!
Голос машинки-переводчика пояснил: «Непереводимая квазибаррская идиома».
– А я ведь тебя сразу съесть хотел, – кивнул другу Терис.
Андрей Волковский
Испытание
Адаши крался по предрассветному лесу. Бесшумной тенью скользил между тёмных стволов. Нырял под раскидистые ветви, не тревожа тёмную густую хвою. Вдыхал запахи: вязкой смолой пахло от вековых деревьев, пряный аромат кружил над цветущими венчиками чабреницы, терпкой горечью тянул лист рановника.
Всего час остался, чтоб найти Оленя-с-белым-пятном. Адаши знал, что найдёт – не может не найти! Сердце билось гулко, а в глубине груди, там, где спит вторая душа, прятался крошечный комок тревоги: а вдруг не найдётся Олень? Придётся Адаши ещё год провести в мальчишках!
Всего на удар сердца отвлёкся Адаши, представляя, как будут потешаться старшие братья и сероглазая Айлика, – и вот стоит на поляне в трёх шагах Олень-с-белым-пятном. Свершилось!
Адаши не удержал счастливую улыбку: вышел из Невидимой чащи покровитель племен, счёл достойным. Нужно только подойти к нему, не спугнув дивного зверя, и дотронуться до Белого-пятна. Тотчас проявятся на коже причудливые узоры, увидев которые каждый поймёт: не мальчик перед ним – мужчина.
А и пятно-то посредине широкой груди могучего Оленя – хороший знак!
Олень повернул голову, норовя ухватить мягкими губами листок рановника, и Адаши с изумлением
Пятна на Олене в ночь посвящения появляются не просто так, а со значением. Голова, где бодрствует первая душа: тут пятно сулит славу и большое дело в будущем. Грудь, где спит вторая душа: здесь пятно обещает посвящённому успех в делах, счастье и удачу. А уж два пятна – это точно к великим свершениям!
Адаши мягко двинулся к Оленю. Не шёл – плыл над сонной травой и голубыми цветками чабреницы. Плавно огибал кусты рановника. Глаз не сводил с Оленя. Уже руки протянул – коснуться пятен, как вдруг дивный зверь-покровитель вскинул голову, прянул ушами, рванул в сторону и исчез.
– А-а-аха-а-а! – закричал кто-то в кустах на той стороне поляны.
Дерзкий, яростный крик, полный весёлого торжества, обозлил Адаши донельзя. Парень кинулся в кусты, навстречу выломился чужак из рода Лисов в пёстрой кожаной жилетке, какие носили парни в их краях, и кожаных штанах, почти таких же, как на самом Адаши. Лис был рыжим и довольным. Впрочем, улыбка исчезла с его лица, едва он увидел Адаши в ритуальном уборе из лебединых перьев и вышитой по вороту рубахе.
– Ты что тут забыл, птенчик? – фыркнул Лис. – Ступай своей дорогой. Я делом занят.
И махнул рукой, как ребёнку: иди, мол, поиграй.
Адаши не выдержал и кинулся на чужака с кулаками. От злости даже ругаться не смог, хотя племенной речью владел лучше всех в роду.
Лис изумлённо вытаращился на обезумевшего парня, но ударить себя не позволил. Перетёк в сторону, пропуская задиру мимо, ещё и стукнул по затылку. Небольно, но обидно.
Адаши рыкнул и присел, стремясь подсечь Лиса и опрокинуть. Тот легко перепрыгнул через выставленную ногу и проворчал:
– Цэ-та, вот говорили же: дикари тут!
Адаши, позабыв о благоразумии, прыгнул с земли. «Руки-крылья»! Лис, не ожидавший такой быстроты от крепкого, тяжёлого на вид чужака, уклониться не успел. Адаши повалил его и радостно оскалился, намереваясь выбить дурь из непочтительного незнакомца. Глаза у Лиса почернели от злости. Что он собирался сделать, так и осталось загадкой.
Лес потемнел. Земля под драчунами дрогнула. Раз. Другой. Третий. В воздухе остро запахло кровью, железом и грозой. Жуткий пронзительный крик заставил Адаши упасть и скорчиться на земле рядом с противником. Тот тоже зажал уши руками и зажмурился.
Крик прекратился так же неожиданно, как начался. Воздух снова посветлел, наполнился рассветными красками и привычными лесными запахами. Но что-то было не так.
Адаши медленно поднялся, встряхнул головой. С длинных тёмных волос соскользнул помятый ритуальный убор из белых перьев. Адаши бездумно подхватил его, не давая упасть на землю.
Лис, покачивая головой, словно после знатного удара в челюсть, тоже поднимался.
– Чуешь? – спросил он, принюхиваясь.
Адаши втянул воздух носом. Смола, хвоя, цветы… и тонкий запах грозы, железа и крови. Почти неуловимый. Он и не различил бы его, если бы внимательно не принюхивался.