Мой путь озарён рассветом

Зуки

— Я читала её. — Мой голос прозвучал отвратительно тихо и неуверенно.

Маг замер. В его синих глазах кружили непонимание и недоумение, и я решалась напомнить:

— Ты сам вручил её мне. Вы с Крисом выкупили её в магазине у Логри.

Питер медленно опустил голову. Он вспомнил, и он больше не улыбался. Тогда магу и в голову не пришло прочитать старые легенды, которыми вдруг заинтересовалась я, теперь он заинтересовался ими сам.

— Почему ты не рассказала мне? — Голос Питера стал совсем хриплым. — Знаю. Ты не хочешь, чтобы я ушёл.

«Какая наблюдательность! —

простонала я мысленно. — Я действительно не хочу, чтобы ты завёл себя в могилу». Вслух я сказала иначе. Стараясь говорить спокойным тоном, я начала объяснять:

— Конечно не хочу. Назад уйти нельзя, даже в этой книге это написано. Входить во Врата Заката может только Киира. Для других это просто невозможно.

— Это всего лишь легенды, в них много лжи и ошибок, — отмахнулся маг. — Открыть Врата Заката может каждый, что когда-либо из них выходил, и я знаю, как сделать это.

Я в ужасе замерла.

— Откуда… Как?!

— Я вижу путь. Я уже ступил на него. — Питер протянул ко мне руку, намереваясь коснуться моей руки снова, но замер, словно наткнувшись на невидимую стену. — Ты не пойдёшь со мной, я прав?

Я кивнула. В горле встал ком, слова застревали, но мне кое-как удалось выдавить:

— Моё место здесь. Если куда и идти — то в Рассвет, и потом, когда придёт время… И тебе, и мне. В Закат нельзя, будет хуже…

Если бы я знала, что именно будет, если бы я только могла объяснить ему! Но всё, что у меня было — строка из книги легенд, ничем не подкреплённое убеждение Олави Безродного и моя собственная уверенность. Одним этим мага было не убедить, чтобы понять это, хватало взгляда на его вновь искажающееся безумием лицо.

— Моё время никогда не придёт. Никогда. Для меня здесь нет времени. Я никогда не должен был появляться тут, это всё, что я знаю. Смотри.

Питер снова потянулся ко мне, на этот раз резким точным движением. Я попыталась увернуться, но маг оказался быстрее. Сжав мою голову в своих ладонях, он притянул моё лицо вплотную к своему. Я рванулась назад и с ужасом поняла, что Питер как-то ухитрился стать сильнее меня, притом ощутимо сильнее! Оставалось только использовать посох, но я отнюдь не была уверена, что смогу удержать контроль и на этот раз. Убивать бывшего друга не хотелось. В отчаянии я посмотрела ему в глаза, и вдруг что-то случилось.

Такое уже бывало со мной, в первый раз это случилось в тот день, когда мы впервые встретились после потери памяти. Верх и низ поменялись местами, а потом и вовсе исчезли, мои глаза окутала тьма, в которой яркими вспышками мелькали алые, словно крохотная капля свежей крови на желтоватом листе бумаги, отблески заката. Голова разрывалась от безумной боли, и в неё рвались воспоминания, которых не могло быть. Их засовывали в мою голову насильно, как что-то противоестественное, как деревянный кол или металлический наконечник стрелы.

Я сидела на тёплом каменном на берегу широкой грязной реки. Пахло чем-то удушливо-горьким, а вокруг было очень много камня и людей. И почему-то всё виделось мне окрашенным в серый. Казалось, мир потерял краски, даже небо над головой было затянуто тонкой пеленой

серых облаков.

— Встань на ноги, — строго велела мне мать. У неё была зелёная кофта, и я так обрадовалась этому цвету, что забыла послушаться. И тогда она повторила приказ, назвав меня по имени.

Я не помнила, как начала кричать, но это меня спасло. Я кричала так громко, что меня услышала Херда. Она ворвалась в комнату Питера и вырвала меня из его рук. В тот же миг наваждение пропало и я мешком упала на пол, так и не вспомнив своё прошлое имя. Я всё ещё ничего не видела и плохо соображала, кто я и где нахожусь, всё, что мне оставалось — цепляться за высокий срывающийся голос Херды, которая кричала, обращаясь к Питеру:

— Что ты с ней сделал? Что ты сделал с ней, я тебя спрашиваю?

Но маг не отвечал. Он молчал, и я, обнаружив, что начинаю различать смутные силуэты находящегося вокруг, испуганно начала отползать. Херда помогла мне подняться на ноги, и, пошатываясь под весом моего навалившегося на неё тела, увела меня прочь.

Крис, закончивший разбираться со своими делами, нашёл меня в кабинете Херды. Я сидела рядом с колдуньей на маленьком уютном диванчике и утирала не прекращающие литься из глаз слёзы, очень условно понимая, что вообще происходит. В голове звенело, зрение и то дело отказывало мне, и голос моей матери, голос, который я не должна была помнить, рвал мой разум на части.

— Моё имя, — всхлипывала я. — Моё имя!

Крис о чём-то спрашивал Херду, сжимая посох киирина в руке, она отвечала, а я сидела, не слыша их, и раскачивалась на месте.

— Моё имя…

— Твоё имя, — повторил Призрак, присаживаясь рядом со мной. — Какое оно?

«Резкое, липкое, неприятное, не моё», — вспомнила я и от вспыхнувшей в голове боли сложилась пополам.

Крис обнял меня, гладя по ушам.

— Кто ты? — спросил он, и я забилась в его руках.

— Не знаю! Не знаю! Не помню!

Крепко прижимая меня к себе, Призрак медленно и чётко проговорил:

— Ты — Ярна, Ярна Сеена. Ты — раска. Ты — горная рысь и лисица. Ты — ведунья. Ты — киирин. Ты — ученица Марики, воспитанница Коры, убийца магов, сказочница клана, моя возлюбленная. Ты помнишь это?

— Помню, — всхлипнула я.

С каждым его новым словом мне становилось легче. Воспоминания моей такой недолгой, но насыщенной жизни прогнали прочь другие, ненужные, и вот уже голос матери исчез и сгладились в памяти картины серого каменного берега реки.

— Ну, как ты? — спросил Крис, когда я перестала трястись.

Я шмыгнула носом и села ровнее, вытирая глаза рукавом.

— Хорошо. Спасибо. Спасибо тебе, ты меня спас. И вам тоже, Херда.

Призрак быстро поцеловал меня в лоб и поднялся на ноги. Видя, как хлещет длинный хвост по его ногам, я почуяла неладное и тоже попыталась встать, но голова закружилась.

— Сиди тут, — велел мне Крис. — Жди. Пожалуйста, присмотрите за ней, — попросил он колдунью и вышел из её кабинета.

Я предприняла ещё одну отчаянную попытку подняться на ноги, но Херда мягким движением руки усадила меня обратно.