Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— Итак, ты уже знаешь, что Торвард — тогдашний Слышащий — взял меня в клан. Ему повезло, потому что нашлась добрая и дружная семья, решившая, что сможет воспитать ещё одного ребёнка. Так я обзавелась двумя сёстрами.
Лиара была старше меня на три года, и я полюбила её с первой встречи. Долгое время не было человека ближе и дороже мне. Сперва она была для меня кем-то вроде старшего покровителя, авторитета и наставника, но несколько лет спустя мы встали на равных. Мы вместе играли, шалили, вместе получали нагоняй. Мы знали друг о друге всё, у нас не было секретов.
Но старшая девочка была другой. Между мной и ей было целых девять лет разницы, мы могли бы подружиться, помогай она нам с Лиарой в наших проказах,
Когда я появилась в семье, у неё уже был хвост белой лисицы, которым она всё время крутила передо мной, и способности слышащей, которыми гордилась. Она собиралась стать ученицей Торварда и говорила об этом слишком много. О, как же я её не любила. Пожалуй, столь же сильно, как любила Лиару.
В наших спорах родители всегда принимали сторону Финиды, а Лиара — мою. Из-за этого я, уверенная в своей правоте, нарывалась на ссоры снова и снова, мечтая отомстить Финиде за то, что она посмела считать себя лучше, чем я. И когда я сама обзавелась двумя зверьми, эти ссоры начали превращаться в настоящие катастрофы.
Больше всего в них страдала Лиара. Она оказалась обычной лисой, а жаль. Было бы лучше для всех, если бы она превзошла нас обеих, но судьба распорядилась иначе. Всё закончилось тем, что в начале нашего последнего школьного года Кора предложила мне сбежать.
Мы с Корой учились в одном классе, и у нас было гораздо больше общего, чем видно теперь. Ей тоже приходилось тяжело, и идею побега мы рассматривали всерьёз, а Лиара обещала нам помочь. Ты бы её видела! У неё из глаз катились слёзы, а она всё равно улыбалась и говорила, что любит нас и будет на нашей стороне, что бы мы ни решили.
Мы бы в самом деле сбежали, но меня поймали. Я помню тот день, будто это было вчера, представляешь? Ночью я кралась к выходу с сумкой на плече и тикающими часами на шее, когда Финида преградила мне путь. Она назвала меня воровкой. Сказала, что, если я уйду сейчас, так и не отблагодарив её родителей, все вещи, которые были на мне, будут считаться украденными. Как я разозлилась тогда! Я бросила сумку на пол, сорвала с шеи часы и швырнула их в неё. Крикнула, что это плата за одежду, и убежала. Но без вещей и денег побег был обречён, а Кора отказалась уходить без меня, потому я отправилась не на поиски приключений, как хотела, а к Слышащему. Я кричала и плакала, обвиняла всех вокруг и требовала, чтобы мир оказался таким, как мне хочется. В конце концов Торвард дал мне выговориться и заставил меня вернуться назад и извиниться. Я сделала это. Но в тот момент, когда я взяла в руки разбитые часы, я поняла, что они — единственные, перед кем я действительно чувствую себя виноватой. Перед ними и Корой, которую я подвела.
Я пришла к Коре на следующий день, и она неожиданно дала мне совет. Она сказала, что для того, чтобы выжить, мне нужна маска. Я надела маску хорошей послушной девочки, в которой я доучилась в школе, прошла обучение охотника, начала копить деньги. Кора пошла тем же путём, и Лиара тоже была с нами. Сперва мы собирались бежать втроём, но за прошедшие годы слишком многое изменилось. Лиара влюбилась и не была готова ни на шаг отойти от своего суженого, а Кора, хорошо зарабатывая охотой, испугалась потерять стабильность, которой она наконец добилась, к тому же у неё умирал отец, и она не могла его бросить. Потому я ушла одна. Я хотела уйти как можно дальше и направилась сюда, в Валмирану. Здесь я встретила Хоберина и стала его ученицей на четыре долгих года. Старик был бы счастлив оставить меня при себе, но я была слишком молода, а мир — слишком велик и прекрасен, чтобы променять возможность посмотреть его на ворчливого упрямца. Я ушла и вернулась в родной клан, надеясь навестить близких и, быть может, всё-таки уговорить их отправиться
Я больше не нуждалась в масках и могла просто быть самой собой. Я отобрала у Финиды сначала Фреда, а потом и должность ученицы Слышащего, но с удивлением обнаружила, что уже знаю гораздо больше стареющего Торварда. Чем всё закончилось, тебе известно. Мы с Фредом побывали в самых разных местах, но никто никогда не встречал часов, похожих на мои. Они не могли быть созданы в этом мире, значит есть смысл предположить, что мы с ними пришли из другого.
Зачем я рассказываю тебе всё это? Может быть, я хочу преподать тебе урок. Я была неприятным ребёнком и ещё более неприятным подростком, я совершила много ошибок, которые причиняли боль мне и окружающим. Но я не жалею об этом. Каждый выбор, который мы делаем, каждое испытание судьбы, которое мы выдерживаем, делает нас сильнее, даже если потом нам кажется, что мы ошиблись.
А может быть, я просто немолодая женщина, которую пробрало на ностальгию. В конце концов Фред сгинул, умерли вырастившие меня люди, Лиара… Ах, в детстве мы с ней вместе высмеивали семейные ценности, но она стала прекрасной женой и матерью. Она была счастлива со своей семьёй, пока их всех, кроме Криса, не убили эйноматринцы. Умер Торвард, умерла Финида, умерли муж и дочь Коры. Судьба — забавная штука… Киира вертит в руках свои нити, и никогда не угадаешь, когда и как они оборвутся. Но задумываться об этом мы можем, только пока мы живы. Кора — преуспевающая торговка, я — глава клана, а Хоберин, которого я похоронила пару десятков лет назад, кажется, и вовсе бессмертен. Да, мы живы, и для меня уже это повод ни о чём не жалеть.
Неожиданное осознание догнало меня, едва я только вышла из Главного Дома. Здание смотрело мне в спину распахнутыми окнами, и где-то там внутри осталась Марика: женщина, на которую я так сильно хотела быть похожей. Ещё совсем недавно я жадно выискивала каждую крупицу сходства, но в последнее время этого сходства стало слишком много, и это начинало пугать. Мне вдруг показалось, что судьба Слышащей нависла надо мной топором, застывшим в воздухе, ожидая удара. Терпеливо, безжалостно, неотвратимо. Теперь меня тянуло искать отличия.
Марика всегда была храбрее и решительнее меня, а потому совершила больше ошибок. Пусть сама Слышащая ни о чём не жалела, мне было её жаль, потому что я слишком хорошо помнила желание убежать, повинуясь своей боли, прочь от тех, кто заботился и дорожил, помнила боль потери и жажду дороги, азарт, охватывавший меня при мыслях о приключениях, и усталость, от которой хотелось упасть и не шевелиться неделями. Ноша Марики была куда тяжелее моей. Окажись я на месте наставницы, я сломалась бы.
Отправляясь к Слышащей этим утром, я намеревалась зайти к Соне после, но воспоминания о прошедшем разговоре делали невозможными даже мысли о том, чтобы просто беспечно болтать с подругой. История Марики повисла на душе тяжёлым грузом, и мне вдруг захотелось немедленно избавиться от него, сделать что-то, чего Слышащая не сделала бы никогда. Доказать себе, что я не обречена пройти её дорогой: дорогой потерь и разбитых стёкол. И вместо того, чтобы отправиться в сторону улицы охотников номер три, я свернула в сторону книжной и уже вскоре оказалась в библиотеке.
Сегодня среди прочих за широким столом обнаружился что-то переписывавший Логри Бумажный. Он трогательно склонял голову вбок, и кончики его ушей подрагивали каждый раз, когда старичок начинал выводить какую-то требующую особого внимания букву. Некоторое время я наблюдала за ним со стороны, ловя отблески огня лампы на его лысине и не решаясь отвлечь, но библиотекарь заметил меня сам.
— Я вижу, Ярна Сеена снова вспомнила, что ей тут рады, — проговорил он, и в его словах мне померещилась укоризна.