Мой темный принц

Хантингтон Паркер С.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду... — Он вздохнул и опустился на диван с мягким стуком. — Может, тебе не нужно постоянно нянчиться со мной. Я не собираюсь держать тебя за дурака, если у тебя наконец-то появится жизнь помимо меня.

— Но я хочу, чтобы тебе стало лучше.

— Я никогда не стану лучше, Оливер.

— Но ты можешь. — Я начал шагать, алкоголь выветривался все быстрее, когда я увидел шанс и воспользовался им. — Сейчас все по-другому. Есть лучшие врачи, современная медицина, новые технологии...

—

И я никогда не буду выглядеть так же, как пятнадцать лет назад.

Я вскинул руки вверх.

— Конечно, не будешь. Ты уже старый, как дерьмо.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Хорошо. Мы будем делать маленькие шаги. Я буду навещать тебя каждый день. Может быть, мы сможем нанять кого-нибудь...

— Нет, — оборвал он меня, положив одинокую подушку себе на колени, словно она могла защитить его от моих нетерпеливых требований. — Я пришел извиниться, а не выслушивать очередную лекцию. Мне никогда не стать лучше, Оливер. Это гребаный факт. Прими это. Я просто отказываюсь быть причиной того, что ты снова расстался с Брайар.

— Мы все еще вместе.

— И как долго еще? — Он смахнул носком ботинка пустую бутылку «Джека» с журнального столика. — Это неустойчиво.

— Моя печень говорит об обратном.

— Это глупо. Просто переезжай к ней. Проблема решена.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что она в Лос-Анджелесе.

Он бросил на меня взгляд, показывающий, насколько глупым он меня считает.

— Значит, следуй за ней.

— Но ты...

— Заноза в твоем боку?

— Я не это имел в виду.

— Но это правда. Я им являюсь, и был им на протяжении пятнадцати лет. — Напряжение между нами ослабло. Он подвинулся на диванной подушке, все еще заметно нервничая, но не отступая. — Что ж, я освобождаю тебя от этого бремени.

Ветерок донес до нас аромат свежей сосны и соленой воды. Я едва обратил на это внимание.

— Почему именно сейчас?

Он потер затылок, наклонил голову и что-то пробормотал.

— Повторишь?

Опять бормотание.

— Я не слышу тебя, Себ.

Он наконец поднял на меня глаза, его лицо напряглось, а привычная броня сарказма на мгновение сползла.

— Я тоже по ней скучаю.

Ах ты маленький засранец.

На моем лице появилась огромная улыбка. Я ничего не мог с собой поделать. Обнимашка была такой чертовски милой. Самое дикое было то, что она никогда не верила мне, когда я говорил ей об этом. А как она могла не поверить? Даже самый ворчливый ублюдок на континенте хотел, чтобы она была рядом.

— Я тоже, брат. — Я запрыгнул на подушку рядом с Себастьяном и похлопал его по плечу. — Я тоже.

— Ты должен вернуть ее, пока какой-нибудь голливудский красавчик с банковским счетом толще твоего не отвоевал ее.

— Во-первых, ни у кого к западу от Миссисипи нет банковского счета толще моего. — Я потер челюсть, заставляя себя не обращать внимания

на приставания Себа. — А во-вторых, мне не нужно ее возвращать. Она все еще моя.

— Она может больше не хотеть тебя, — заметил он. — За двадцать восемь дней может многое произойти.

Я фыркнул.

— Это должно заставить меня чувствовать себя лучше?

— Может быть. Ты пьян, и я решил, что стоит попробовать.

— Ты ужасный психотерапевт, Себ.

— Из всей той ужасной терапии, которую ты мне навязал. Это называется осмос.

Но я принимал его терапию такой, какой она была. Хрупкий мост. Редкое предложение от человека, который едва мог видеть дальше своей собственной трагедии, не говоря уже о чужой.

Я повернулся к нему лицом, прислонившись к спинке сиденья.

— Ты ведь понимаешь, что это значит? Что я буду находиться в Лос-Анджелесе большую часть дня.

В моей голове пронеслись все логистические выкладки. Штаб-квартира The Grand Regent должна была находиться здесь. Я не знал, как буду менять свой рабочий график, но я найду способ оставаться рядом с Брайар. Особенно если папа сможет мне помочь, если, конечно, ему удастся сохранить работоспособность на этот раз.

— Просто... — Дыхание Себастьяна замедлилось. Каждый вдох, казалось, вытягивал из него силы. — Вернись на «Дни нашей жизни». Я говорил серьезно, когда сказал, что не буду давать тебе обзор, придурок.

96

Оливер

День испытаний двадцать девятый

Я проснулся с решимостью добраться до Западного побережья до того, как моя девушка завтра вернется из командировки. Самолет ждал меня на асфальте, заправленный и готовый к полету.

И тут все пошло наперекосяк.

Едва я вышел из дверей, намереваясь сесть в самолет и отправиться в погоню за любовью всей моей жизни, как сзади меня схватили чьи-то руки. Они дернули меня назад, выбив телефон из рук. Он покатился по автодрому.

Прежде чем я успел среагировать, над моей головой пронесся черный капюшон.

Я споткнулся, когда зрение потемнело.

— Что за черт? — Моя сумка с глухим стуком упала на землю, когда я боролся с захватом. — Ромео? Зак? Это воняет от вас, говнюков.

Я уже давно отключил свой телефон, благодаря их постоянным домогательствам. В последний месяц они стали звонить мне, как пара телемаркетологов, которые не могут уловить намек, оставляя сообщения о радостях брака, моей яхте и прочей ерунде.

Еще одна пара рук обхватила мои запястья и связала их между собой тем, что могло быть только молнией.

Я позволил друзьям отнести меня в фургон с запахом чито, решив, что если не буду сопротивляться, то сгорю меньше времени.

— Серьезно, ребята?