Мой темный Ромео
Шрифт:
Он прислонился плечом к дверной раме, сложив руки на груди. Его мускулы вздулись под рубашкой.
Я знала, что под рукавом он был обмотан, в швах и испытывал боль. Это заставило меня жаждать поцеловать каждый его дюйм.
— Это личное дело.
Хетти поерзала на своем стуле, явно желая быть где угодно, только не в том положении, в которое я ее поставила. Под прилавком она ущипнула меня.
Я ущипнула ее.
— Это достаточно личное. Хэтти ––семья.
— Нет, она не семья. Даже если бы и была, последняя не может быть
Он снова говорил как герцог девятнадцатого века. Я не могла отрицать, что это заставило меня переосмыслить свое отношение к историческим романам.
Тем не менее, я отказалась подчиняться ему, пока он страдал от дурного настроения, что он явно и делал.
— Позволю себе не согласиться, — я выпрямила спину, — все, что тебе нужно от меня, здесь и сейчас достаточно.
Он просмотрел Хетти, не обращая на нее никакого внимания, и пожал плечами.
— Отлично.
В два быстрых шага Ромео поднял меня, усадил на кухонный остров и начал расстегивать штаны у меня между ног.
Задыхаясь, я повернулась, чтобы посмотреть на Хетти позади меня.
— Что, во имя Господа, ты делаешь?
Он расплющил меня на прилавке. Мои волосы щекотали локоть Хетти, когда он задрал мою рубашку, обнажая живот. Его язык скользнул вверх, к моей груди.
Сильная дрожь удовольствия охватила мое тело. В одно мгновение между бедер стало влажно.
— Ты сказала, что все, что мне нужно от тебя, может произойти здесь. Перед Хетти. У меня плохой день, и мне нужно взбодриться. Пришел сюда, чтобы кончить в тугую киску моей жены и немного пошлепать ее по сиськам. Хетти может уйти в любой момент.
Его голова исчезла под моей рубашкой, его зубы уже кусали мой сосок через лифчик.
— И Хетти уходит прямо сейчас, прежде чем она никогда больше не сможет смотреть ни одному из вас в глаза…— ее стул заскрипел. Блондинка выбежала из кухни.
Вернон, который направлялся внутрь, тоже развернулся, бормоча:
— Боже милостивый.
— Это антисанитарно, — заметила я, когда Ромео избавился от моей рубашки и лифчика. Его рот пожирал мою шею сбоку. — Здесь люди должны есть.
— Я намерен поесть здесь. Твоей киской.
— Я думала, что ты злишься на меня, — я приподнялась на локтях, зачарованно наблюдая за ним.
Он стянул с меня джинсы и трусики, зарылся лицом мне между ног, вылизывая меня с настойчивостью голодающего человека. Его горячий, влажный язык ласкал мои внутренности, его нос массировал мой клитор.
— С чего бы мне злиться на тебя? — слова шептали мне в самое сердце.
— Из-за акций… Мэдис…
— Не произноси его имя, когда мой язык достаточно глубоко в твоем влагалище, чтобы добраться до твоей матки.
Знакомый румянец пополз по моей шее.
— Я беспокоилась, что ты думаешь, будто я имею к этому какое-то отношение.
С большой неохотой он поднял глаза, понимая, что нам необходимо обменяться словами.
— Я знаю, что ты его больше не видишь.
— Откуда ты знаешь?
Почему-то я была уверена как утреннее солнце, что он перестал меня преследовать. Ромео сдержал свое слово. Он всегда так делал.
— Потому что мы с тобой оба знаем, что я изгоню тебя из Потомака и подам на развод, если ты предашь меня после всего, что между нами было сказано, — огонь зажег его ледяные серые глаза.
Несмотря на злобу внутри них, его взгляд осыпал меня солнечным светом, согревая до кончиков пальцев.
Теперь он достаточно заботился о том, чтобы причинить боль. Это было немного, но этого было достаточно, чтобы у меня закружилась голова от радости.
— Сейчас, — он погрузил в меня два пальца, сгибая их, когда звук моих соков, цепляющихся за него, наполнил воздух, — могу ли я вылизать мою жену, затем трахнуть ее, а затем снова вылизать ее? Я отменил все свои встречи на сегодня, просто чтобы я мог это сделать.
Он убрал свои пальцы и высосал их из моего желания к нему.
Я ухмыльнулась.
— Можешь.
Я была так довольна и измучена, что каждый мускул в моем теле болел. Ромео стоял у плиты и грел молоко для моего горячего какао. Белый жидкий шоколад от «LA Burdick», который он специально поручил Хетти заказать для меня перед зимой.
Это был первый раз, когда он сделал для меня что-то полуромантическое.
Это ничего не значит, Дал.
Тем не менее, я не могла прислушаться к собственному предупреждению.
Ромео высыпал в кастрюлю два совочка бритой смеси «Бурдик».
— Я брал с собой чашку в класс каждый раз, когда температура падала. Даже в Массачусетском технологическом институте, где ближайшие магазины находятся на Гарвардской площади или через мост.
Я сделала вид, что задыхаюсь.
— Ты имеешь в виду, что помимо брюссельской капусты и куриных грудок, которые ты ешь, существует что-то еще?
Мои глаза были прикованы к его жилистому предплечью, пока он взбивал смесь. О Боже.
— Ты поймешь, когда попробуешь.
Честно говоря, на вкус это могло бы напоминать жидкий навоз, и я бы все равно потребовала несколько секунд, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на его порнографию в первом ряду, когда он собирал это блюдо.
Я наслаждалась его видом. Без рубашки, великолепно мощный и почти мой.
Его напряженные мышцы напрягались каждый раз, когда он делал малейшее движение. Тонкий слой пота все еще лип к его загорелому телу.
Я с удовольствием наблюдала за ним со своего места на стуле, который Хетти занимала всего час назад.