Мой учитель светится в темноте

Ковилл Брюс

Однако мистер и миссис Симмонс не знали, что после посадки самолета их дочь и ее «учительница» уедут на такси из Вашингтона, чтобы присоединиться к пришельцу из космоса, пытавшемуся похитить Сьюзен прошлой весной.

Глава пятая

СЛУХИ О ВОЙНЕ

–  Пошли,- сказал Броксхольм- Они скоро приземлятся.

Дункан

посмотрел на настенные часы.

–  Я в этом не слишком уверен,- пробурчал он, пересадив своего пуута с одного плеча на другое.- Самолеты в наши дни часто запаздывают.

Я улыбнулся, когда Броксхольм протянул свой УРАК так, чтобы Дункан мог видеть экран, показывающий изображение Криблим в обличье мисс Карпентер. Увидев Криблим-Карпентер, пуут Дункана поднял голову (во всяком случае, ту свою часть, которую он в данный момент использовал как голову) и забулькал: «Пуут! Пуут, пуут, пуут!» Собственный пуут Криблим сейчас находился в пластиковой банке, стоявшей в холодильнике.

Криблим улыбнулась.

–  Привет, Дункан,- произнесла она одними губами.

Дункан недоуменно моргнул.

–  Она может видеть меня?

Броксхольм в подтверждение наморщил лоб.

–  Перед ее отъездом в аэропорт мы установили связь между нашими УРАКами. Она может даже поговорить с тобой, но ей не хочется привлекать к себе внимание.

–  Это еще проще, чем телефон,- прошептал Дункан. Он старался не слишком выказывать свое удивление перед чудесами инопланетной техники, но это ему не всегда удавалось.

–  Как бы то ни было, Криблим говорит, что самолет заходит на посадку,- сказал Броксхольм.- Следовательно, нам нужно выдвигаться на исходную позицию.

Мы последовали за Броксхольмом в подвал дома Криблим. Как и в подвале его дома, здесь был потайной люк, ведущий во второй подвал - огромный, сияющий зал яйцеобразной формы, где Криблим держала то, что большинство людей назвало бы летающей тарелкой. Мне не нравится этот термин; он звучит слишком приземлен-но. Но если бы я стал описывать людям этот корабль - его форму, огни, способ его передвижения,- они бы кивнули и сказали: «О да, конечно! Летающая тарелка!» Поэтому для простоты я буду и дальше пользоваться этим названием.

Наши сиденья располагались в пузыреобразной кабине с прозрачными стенками, позволявшими видеть окрестности. Правда, сейчас перед нами не было ничего, кроме изогнутой светящейся стены.

Броксхольм прикоснулся к желтой полусфере на приборной панели и издал глубокий горловой звук. Корабль начал двигаться вперед. Когда мы поднялись в воздух, Дункан приглушенно ахнул; думаю, он боялся, что мы врежемся в потолок. Я сам испытывал сходное чувство в тот вечер, когда впервые улетал с Земли вместе с Броксхольмом. Но нам не стоило беспокоиться. Задний двор дома Криблим распахнулся, словно огромный люк, и мы без помех взвились в ночное небо.

Броксхольм покрутил две полусферы на приборной панели.

–  Это защитит нас от радаров,- пояснил он.

Через несколько минут мы уже летели над Вашингтоном, хотя нам потребовалось бы несколько часов, чтобы добраться сюда на реактивном самолете. Мы находились так высоко, что Вашингтон и Балтимора выглядели

всего лишь пятнышками света на расстилавшейся под нами земной поверхности.

–  Я думал, это зрелище может тебе понравиться,- сказал Броксхольм, указывая на огни. Он снова прикоснулся к приборной панели. Мы устремились вперед, а потом начали почти вертикально падать вниз.

Иногда человеческий мозг знает вещи, в которые тело отказывается поверить. Например, я был уверен, что Броксхольм полностью контролирует управление кораблем, но, увидев, как стремительно приближается земля, едва смог удержаться от крика.

Он начал замедлять наше падение задолго до удара о землю. Через пять минут мы совершили мягкую посадку на заброшенном поле.

–  Как далеко мы находимся от города?
– спросил я, когда мы выбрались из летающей тарелки.

–  Примерно в шестидесяти милях,- ответил Броксхольм. Он вытянулся на траве и устремил взгляд в ясное небо, усыпанное звездами.

Я лег рядом с ним. Теперь, когда я знал о том, что происходит там, наверху, знал о существах с десяти тысяч разных планет, решающих нашу судьбу, звезды казались мне совсем другими.

Через некоторое время Броксхольм задумчиво потянул себя за нос. Может быть, он тосковал по дому?

Легкий ветерок растрепал мои волосы. Трещали сверчки, и летучие мыши проносились в темноте над нашими головами. Трава покрылась росой, приятно освежавшей мои руки, скрещенные под головой. Хорошая выдалась ночь! «Если бы мне приходилось так проводить время со своим отцом/ смог бы я тогда убежать вместе с Броксхольмом?» - подумал я. Я повернулся к Броксхольму, собираясь кое-что ему сказать, но в последний момент передумал.

Примерно через сорок пять минут я услышал отдаленный звук работающего автомобильного мотора. Звук приблизился, затих, затем появился еще ближе.

–  Это они,- сообщил Броксхольм, взглянув на свой УРАК

Вскоре я увидел Сьюзен и Криблим, идущих к нам через поле.

–  Пуут!
– пискнул пуут Дункана, вытянув пару глаз-стебельков по направлению к Криблим.

Падающая звезда прочертила в небе над нами яркую дорожку.

Летающая тарелка Криблим двигалась с огромной скоростью; меньше чем через двадцать минут после того, как она и Сьюзен присоединились к нам, мы были в Аризоне. Мы уселись впятером на краю утеса и поделились сандвичами с ореховым маслом, сочными яблоками и какими-то круглыми штуковинами, которые Криблим называла фимфлитами. Первая порция фимфлитов заставила меня испытать райское блаженство. Когда я спросил о них, Криблим объяснила, что фимфлиты представляют собой род грибов, употребляемых жителями ее планеты.

Потом она сообщила, на чем они растут.

–  Тьфу!
– скривился Дункан и опорожнил содержимое своего рта над краем утеса.

Я не хочу разглагольствовать о пользе невежества, но Дункан определенно был гораздо более счастлив до того, как узнал всю правду о фимфлитах.

Вскоре Криблим потерла ладони и трижды хлопнула себя по щеке - на ее планете этот жест означал, что пришло время перейти к делу.

–  Полагаю, нам нужно начать с общего обзора,- сказала она, ловко смахнув носом фимфлитовую крошку со своей щеки.