Мой учитель светится в темноте
Шрифт:
– К обзору чего?
– спросила Сьюзен.- Возможно, это звучит глупо, но я до сих пор плохо представляю, чем мы занимаемся.
– К общему обзору проблемы,- пояснила Криблим.- Прежде чем искать признаки перемен к лучшему, вы должны понять причины, объясняющие, почему Земля превратилась в такой болезненный вопрос для всех разумных обитателей Галактики.
Помедлив, она добавила:
– Вы увидите не слишком приятные вещи. Думаю, ваши взрослые могли бы сказать, что детям не подобает видеть такое.
– Странное отношение,- заметил Броксхольм.-
– Но это же не наша вина,- прошептала Сьюзен.- Мы еще не выросли. Почему бы вам не поговорить с кем-нибудь из правительства?
– Мы рассматривали такую возможность,- признал Броксхольм.- Но большинство наших расчетов показывает, что формальный контакт между Союзом Планет и одним или всеми вашими правительствами приведет к большой войне на Земле.
– Ты хочешь сказать, что в результате мы будем воевать друг с другом?
– изумленно спросил я.
– Совершенно верно,- отозвалась Криблим.
– Но это же бессмысленно!
– запротестовал Дункан.
Криблим пожала плечами.
– А многие ли из ваших войн имеют смысл? Страх - могучая движущая сила для людей. Он толкает их на бессмысленные поступки.
Нам пришлось замолчать.
– У меня есть идея!
– внезапно воскликнул Дункан.- Почему бы вам не прочистить мозги всем землянам?
Серебряные веки быстро опустились на оранжевые глаза Броксхольма и поднялись вверх - признак удивления и тревоги. Он переглянулся с Криблим. Хотя оба молчали, я ощущал что-то недоброе.
– Дункан,- наконец сказала Криблим,- пойдем со мной. Нам нужно поговорить.
Дункан с испуганным видом поднялся на ноги и поплелся в темноту вслед за Криблим.
Глава шестая
ЧТО ТВОРИТСЯ В СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕКА?
Броксхольм, Сьюзен и я сидели на краю утеса, ожидая возвращения Дункана и Криблим: Над нами изгибался усыпанный звездами купол неба.
– Воздействие аппарата убьет его, да?
– тихо спросила Сьюзен спустя некоторое время.
– Разумеется, нет,- отозвался Броксхольм.
– Но долго это не продлится, не так ли?
– спросил я, закрыв глаза.- Он снова станет тупым?
– Дункан никогда не был тупым,- резко ответил Броксхольм.- Он считал себя тупым, поэтому и вел себя соответственно. Насколько я понимаю, такая черта очень распространена среди вашего народа. Каким-то образом, даже не имея намерения делать этого, ваши родители и педагоги оказывают на детей оглупляющее воздействие. Это пугает нас.
Я ненадолго задумался над его словами.
– Но воздействие все-таки ослабеет, верно?
Броксхольм утвердительно наморщил лоб.
– Дункан вернется к своему прежнему состоянию, но с одним отличием,- пробормотал он.- Он будет знать - причем так, как
– Это хорошо или плохо?
– поинтересовалась Сьюзен. Броксхольм вопросительно взглянул на нее.- Я хочу сказать, поможет ли это ему лучше пользоваться своим разумом или он просто будет страдать от безысходности?
Прежде чем Броксхольм успел ответить, неподалеку от нас раздался крик:
– Не-ет! Нет, я не хочу, чтобы это случилось!
Крик эхом отозвался в темноте. Я поежился и придвинулся к Сьюзен. По ее щеке медленно сползала слезинка.
Вскоре вернулись Дункан и Криблим. Дункан был бледен и дрожал всем телом. Меня поразила симпатия, которую я ощущал к нему после того, что он делал со мной за эти годы. На его лице так явственно отражалось чувство потери, что мне самому захотелось плакать.
Мой мозг всегда был моим самым драгоценным достоянием, поэтому я до некоторой степени понимал его чувства. Но я с трудом мог себе представить, на что это похоже: всю жизнь быть тупым, внезапно овладеть невероятными мыслительными способностями, а потом узнать, что тебе предстоит утратить их.
Еще больше меня смущала моя зависть к Дункану. Какая-то часть меня радовалась тому, что ему суждено потерять свой бесценный дар, и это наполняло меня отвращением к самому себе.
Сперва никто не знал, что и сказать. Дункан так крепко сжимал своего пуута, что складки слизняка выпирали между его пальцами. Червеобразные волосы Криблим неподвижно улеглись на ее голове, словно умерли (транслятор сообщил, что это признак большой печали).
– Что ж,- наконец сказал Дункан.- Мы собираемся начать с общего обзора всего, что есть плохого на этой дурацкой планете. Чем же мы займемся потом - чем-нибудь столь же забавным?
Нос Криблим дернулся в сторону. Тон Дункана оскорбил ее, но, по-видимому, она сделала скидку на его отчаяние, потому что спокойно ответила:
– Как только мы закончим общий обзор, начнется настоящая работа. Мы приступим к исследованиям, в результате которых станет ясно, есть ли надежда на изменения к лучшему.
– Каким образом мы будем это делать?
– спросила Сьюзен.
– Мы будем встречаться с людьми, разговаривать с ними, пытаться понять их. Я уверена: теперь вы уже понимаете, что мы в течение многих лет следим за земными телепередачами. Именно изучение телепрограмм впервые открыло нам глаза на опасность, исходящую от вашей планеты. Однако некоторые из нас считают, что в вас должно быть заложено больше, чем можно подумать, если судить по вашему телевидению.
– Великий космос!
– воскликнул Броксхольм с таким жаром, словно обращался к какому-то божеству.- Если бы мы судили о землянах лишь по их телевидению, то мы бы сразу же уничтожили планету и покончили со всеми заботами! Наверное, я никогда не узнаю, как они изобрели его, но ясно одно: они оказались совершенно неподготовленными к телевидению. Как цивилизация может оставлять свое молодое поколение беззащитным перед таким… таким…