Моя Америка

Адамс Шерман

«Белый человек открыл Америку. Места хватало как для белых, так и для индейцев. Но краснокожие снимали скальпы с белых, разрывая тем самым мирные договоры. Поэтому индейцы были согнаны в резервации, где прекрасно живут. Америка является страной свободных и мужественных людей. Все имеют шансы стать богатыми. Америка два раза участвовала в войнах в Европе. Она защищала демократию. И сейчас Америка поставляет продовольствие и одежду, чтобы спасти мир от разбойника, которого зовут дядя Джо Сталин».

Прежде чем получить оценку в школе, нужно было пройти курс славной истории штата Джорджия. Этот учебник был выпущен

страховой компанией. Той же компанией была издана и книга «Жизнь в Джорджии». Когда мы начали изучать главу, которая повествовала о гражданской войне, то увидели в ней пестрые цветные иллюстрации, изображавшие довольных, распевающих песни рабов, которые жили в маленьких красивых кирпичных домиках.

«План Маршалла для негров» складывался не только из старых книг, он был частью нашей жизни. Во времена «холодной войны» на одежде, которую носило мое поколение, красовались наклейки: «Ротари», «Лайон», «Гольф-клуб Атланты», «Теннисный клуб Атланты», «Загородный клуб Драйд-Хилл», «Высшая военная школа в Джорджии», «Яхт-клуб Си-Айленд», «АСА — Американская сионистская ассоциация». Рубашки, тенниски, выцветшие школьные куртки, другая старая одежда, гнившая в гардеробах, сплавлялись в пригороде неграм. Если одежда не подходила или была рваной, мама переделывала и латала ее.

Парень, который сидел со мной на одной парте, приходил в школу в старой, изношенной медвежьей шубе 20-х годов. Его мама получила эту шубу в качестве вознаграждения, когда работала на кухне. Он очень гордился шубой и носил ее в любую погоду, так как пальто не имел. Никто не хотел сидеть рядом с этим парнем, так как от него несло, как от двадцати скунсов. А когда учитель угрожал ему трепкой, он начинал нервно теребить завязки на шубе, и та начинала издавать такой запах, что учителю спешно приходилось открывать окна для проветривания комнаты.

Около харчевни мистера Вика на Фрейзер-стрит жила семья Джексонов. Когда начинались занятия, послать в школу одновременно всех детей было невозможно, так как в семье не хватало обуви. Но пока солнце еще пригревало, все дети Джексонов ходили и школу: младшие босиком, а старшие в тапочках.

В моем классе учился один из этих парней. Он носил ботинки с железными подковами. Когда он шел по бетонному коридору, они громко стучали. Ботинки достались его маме от богатого белого, посочувствовавшего черной кухарке. В холодные дни нельзя было выйти из дома босиком, и тогда сестры этого парня ходили в его ботинках в школу по очереди.

В семье Джексонов было по меньшей мере десять детей. Девочки носили мужские изношенные кроссовки известного спортклуба Драйд-Хилл, в который запрещалось принимать евреев, католиков и негров. Мальчишки ходили в сапогах для езды на лошадях и в ботинках для игры в гольф, которые раньше принадлежали богатым биржевым маклерам.

Эта обувь «плана Маршалла для негров» являлась неотъемлемой частью нашей жизни в США. В то же время из США в Западную Европу шла «помощь» продовольственными и другими товарами ради борьбы против коммунизма.

Я знал одного длинного, худощавого парня, мама которого была «великой негритянкой» в Саммерхилле, так как работала у богатых белых владельцев магазинов. Эти белые миллионеры имели летние дачи на островах у побережья штата Джорджия. Когда они отправлялись туда проводить отпуск, то брали маму этого парня

с собой в качестве поварихи и домработницы. За работу ей платили несколько долларов и отдавали изношенную летнюю одежду, в которой члены известного клуба уже не нуждались.

Парень безмерно гордился этой одеждой. Он весь сиял, когда выходил к доске в поношенных белых фланелевых брюках с дырками на коленях и в старом пиджаке с блестящими пуговицами и надписью на нагрудных карманах «Яхт-клуб Си-Айленд».

В школах для цветных не хватало футбольных, бейсбольных и баскетбольных принадлежностей. Объяснялось это тем, что в период «холодной войны», когда США «отстаивали свободу, демократию и антикоммунизм», школы для белых получали во много раз больше денежных средств, чем школы, где учились цветные. Худшие условия должны были закалить наши смуглые тела для будущей борьбы на боксерских рингах, футбольных площадках и на полях Кореи и Вьетнама.

Так как белая администрация редко снабжала нас футбольными мячами, нам приходилось играть старыми консервными банками и бумажными пакетами из-под молока. Наше футбольное поле было покрыто стеклом и мелким углем. Играли без правил — на площадке бегала сотня кричащих чернокожих.

В сегрегированных школах неграм не оказывалось никакой медицинской помощи — не было ни врачей, ни медсестер, ни лекарств, ни больничной кассы. Если ребенок заболевал, а родители не могли вызвать частного врача, то больному оставалось одно — винить в этом себя самого.

Один раз в году в черное гетто Атланты приезжал большой медицинский автобус с красным крестом, он привозил пилюли, таблетки и мази. Оборудованный кондиционером, рентгеном и зубоврачебным креслом, он обслуживался студентами Университета штата Джорджия.

Для жителей Саммерхилла это был единственный шанс пройти медицинский осмотр, сделать рентген и подлечить зубы. Очереди ожидавших врачебной помощи были очень длинными.

У большинства людей были плохие зубы из-за недостатка соков, картошки, мяса. В качестве рекламы улыбающийся врач практикант раздавал зубной порошок и зубные щетки фирмы «Лайонс».

Когда милосердные белые приводили в порядок наши кучерявые волосы, это не являлось проявлением особой заботы о нас. Просто они выявляли кожные заболевания. Кожная болезнь «тедер сорес» в Саммерхилле напоминала ужасную болезнь «фрамбезию», распространенную в Анголе.

Каждый раз, когда я вижу шведских правых экстремистов, идущих по улице Свеавэген, и слышу их возгласы о том, что США благодаря плану Маршалла спасли Западную Европу от коммунизма, мне хочется плюнуть им в лицо.

Низкооплачиваемые черные учителя пытались знакомить нас с нашим прошлым. Они рассказывали о том, как, стремясь освободиться от гнета непосильного труда, многие рабы стремились перебраться в северные штаты страны. «Плохого», то есть мужественного негра-раба, пытавшегося неоднократно бежать на Север, ловили с собаками. Поймав, его страшно били. А поскольку белый хозяин не был уверен в том, что этот негр способен продолжать работу, он писал записку торговцу живым товаром. В ней говорилось, что он посылает раба на продажу. Торговец был бедным белым человеком, который продавал прибывших из Африки негров, как продают лошадей. В записке значилось: «Бейте этого негра до тех пор, пока он сможет держаться на ногах!»