Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе
Шрифт:
«Дзержинский» вошел, поправил на поясе кобуру, осмотрел тщательно кабинет, потом внимательно меня и вдруг полушепотом произнес:
– Товарищ главный инженер, я изобрел оружие массового поражения противника. Мне нужно оформить заявку на изобретение.
– Расскажите, в чем заключается изобретение?
– Я не могу сообщать подробности, могу только сказать, что это оригинальное устройство, которое по-особому воздействует на противника. Оружие отличается тем, что не оказывает никакого вредного воздействия на окружающую среду, остаточные явления прекращаются немедленно по желанию оператора, бесшумно уничтожает все живое.
–
«Дзержинский» с тем и ушел. А через некоторое время мне приходит пакет из Минобороны: «Просим разобраться с предложением Вашего сотрудника…». К письму приложена схема изобретения: несколько прямоугольников с надписями «Оригинальное устройство основное», «Дополнительное устройство», «Противник». Прямоугольники соединены стрелами, как на стратегической карте Генерального штаба.
Зову «Дзержинского»: «Ну что, милый человек? Опять мы встретились? Давай, теперь рассказывай все подробно».
«Дзержинский» долго мялся, вчитывался в письмо Минобороны, потом «раскололся»:
– Я придумал гениально, но просто: нужно сделать большой-большой насос, чтобы он мог выпускать струю воды на много километров (чем дальше – тем лучше). А потом подключить к этой струе высокое электрическое напряжение (1000 вольт будет достаточно) и поливать этой струей противника. Вот и все.
Мелькнула мысль: скажу ему, что все его слова - полная бредятина, а он достанет пистолет и с чувством глубокого удовлетворения пристрелит меня на месте, как врага советского народа (по всему было видно, что он крайне недоволен моей нерешительностью, временами его глаза выражали ярость).
Я отправил «изобретателя» в первый отдел, чтобы он там в обстановке полной секретности мог оформить заявку, а сам пригласил начальника охраны.
Начальником охраны у нас на заводе был бывший сержант кремлевского гарнизона в отставке, с трепетом вспоминавший особенности нелегкой, но почетной кремлевской службы. Он рассказывал, как тяжело было заниматься нудной строевой подготовкой и добиваться безукоризненной синхронности в движениях, как трудно выстоять, не шелохнувшись, положенное время на посту №1, как отрабатывать нормативы для противогазов, поступивших на вооружение. Счастливыми моментами своей службы он считал дни, когда в Кремле был обед или ужин в честь какого-либо высокого гостя, а его подразделение заступало на дежурство.
Он рассказывал: «Столы ломились от поросят, осетров, деликатесов, невиданных фруктов, вин, коньяков и прочих яств. Вожди усядутся за стол, тостами обменяются, в крайнем случае еще раз нальют по маленькой, «ковырнут» закуски – и домой. А нам требовалось заняться уборкой, но не сразу. Сперва приходил полковник и указывал пальцем, что сложить в большую корзину. Потом появлялся подполковник и тоже наполнял корзину под завязку. И только потом охрана с обслугой садилась за стол и пила-гуляла «до отвала», а что не съели – выбрасывали в мусорные баки. Эх, ради такого обеда стоит потом целый день выполнять команды: «Противогазы одеть!», «Противогазы снять!» или что другое в этом духе».
Не знаю, почему ему пришлось оставить кремлевскую службу, о которой он с таким упоением вспоминал, думаю, что его попросту выперли за какую-то
Завод наш расположен на самой южной окраине города Воронежа, дальше – степи, леса и дачные участки горожан, в основном заводчан. Летом эти места живут активной созидательной жизнью: взрослые ухаживают за растениями, собирают урожай, дети по мере сил помогают им, а в основном забавляются, кто как может. А где дети – там обязательно собаки, по весне это обычно щенки, а к осени вырастают до приличных размеров. Когда наступает школьная пора, собаки остаются брошенными на произвол судьбы (забрать их домой родители, как правило, не позволяют). Деваться псинам некуда, и в поисках пищи они, естественно, перебираются на территорию соседствующего с ними завода, где при наличии нескольких столовых и буфетов всегда можно чем-нибудь поживиться. Собаки сбиваются в группы, затем в мощные стаи, которые к весне становятся дерзкими и агрессивными.
Это обстоятельство не доставляло серьезных беспокойств заводчанам, но однажды в самом начале марта (снег еще не сошел) средь бела дня стая набросилась на работницу ремонтно-строительного цеха, переходившую безлюдную площадку между зданиями, и довольно сильно ее потрепала.
Проходившие мимо рабочие отогнали собак, и пострадавшая отделалась укусами, причем только потому, что на ней было надето добротное зимнее пальто с воротником из чернобурки, которое псы успели изодрать в клочья. Впоследствии профком, конечно, из своей кассы возместил ей материальную потерю, но администрации завода следовало предпринять что-то с собаками!
Никаких соответствующих служб в Воронеже тогда не существовало, и пришлось мне (я в тот момент оставался за директора) решиться на жестокость, за которую сегодня «зеленые» порвали бы меня на куски.
Зову начальника охраны:
– Благодаря твоему ротозейству по заводу нелегально бродит 15-20 посторонних псов, которые нападают на людей, а вы в это время скучаете на проходной! Вот тебе задание: собирай своих бойцов, пусть проверят и почистят оружие и завтра, в субботу после обеда, когда будет поспокойнее, перестреляйте их всех до единого!
– Где же я столько патронов возьму и как потом отчитаюсь?
– Отчитаешься, что на завод напали бандиты, пришлось обороняться. Я дам официальное подтверждение. А чтобы у вас был интерес – за каждый собачий труп получите по три рубля. Но учтите, если в воскресенье приеду и замечу на заводе беспризорных собак – за каждого бегающего пса будете «депремированы» на 10 рублей.
– Если обещаете «интерес», то тогда – другое дело! Патроны найдем! Но желательно увеличить премию до пяти рублей…
– Договорились.
На следующий день в воскресенье, когда к десяти утра я приехал на завод, начальник охраны торжествующе продемонстрировал: на белоснежном газоне перед заводоуправлением в два ряда лежат более пятидесяти разномастных дворняг от малых до здоровенных, каких раньше я на заводе никогда не встречал. Попробовал уличить его в подлоге, мол, ты сжульничал и пострелял бродячих собак во всех близлежащих деревухах, но встретил лишь невинные глаза человека, которого незаслуженно обижают: «Мы свои ружья принесли, патроны тратили… А вы…». Я убедился, что имею дело с отпетым мошенником, но пришлось расплатиться. Собаки-то исчезли!