Мозг рассказывает.Что делает нас людьми
Шрифт:
«Я не понимаю, о чем вы говорите. Знаете ли, мир иллюзорен, как
говорят индусы. Все это майя [«иллюзия» на санскрите]. А если мира не
существует, то в каком смысле существую я? Мы воспринимаем все это как
само собой разумеющееся, хотя это просто неправда».
«Али, о чем это ты? Ты говоришь, что тебя не существует? Но как ты
объяснишь то, что мы с тобой сейчас разговариваем?»
Али выглядел сбитым с толку, казалось, он вот-вот заплачет.
«Ну,
В сознании Али как и в сознании многих в той или иной степени
«нормальных»
мистиков,
в
его
утверждениях
нет
существенных
противоречий. Иногда я задаюсь вопросом, не имеют ли такие пациенты с
эпилепсией в височных долях доступ к иному измерению, вроде туннеля в
параллельный мир? Правда, я не делюсь подобными соображениями со
своими коллегами, дабы они не усомнились в моем душевном здоровье.
У
Али
было
одно
из
наиболее
странных
расстройств
в
нейропсихиатрии: синдром Котарда. Было бы слишком просто сразу
заключить, что бред Али был результатом сильной депрессии. Депрессия
очень часто сопровождает синдром Котарда, однако только она одна не
может быть его причиной. С одной стороны, менее экстремальные формы
деперсонализации, при которых пациент чувствует себя «пустой оболочкой»,
но, в отличие от больного синдромом Котарда, критично относится к своей
болезни, могут случаться при абсолютном отсутствии депрессии. И
наоборот, большинство пациентов с тяжелой депрессией не заявляют, что
мертвы. Так что при синдроме Котарда должно происходить что-то другое.
Доктор Сантханам назначил Али противосудорожный препарат
ламотригин.
«Это должно вам помочь, сказал он. Мы начнем с малых доз, потому
что в редких случаях у некоторых больных это лекарство вызывает сильную
кожную сыпь. Если у вас это случится, немедленно прекратите прием и
приходите сюда к нам».
В течение последующих нескольких месяцев припадки у Али
прекратились и в качестве неожиданного подарка колебания его настроения
уменьшились и депрессия ослабла. Тем не менее даже три года спустя он
продолжал утверждать, что мертв.
Что могло бы быть причиной этого кафкианского расстройства? Как я
отмечал ранее, и путь 1 (включая участки нижней теменной дольки), и путь 3
богаты зеркальными нейронами. Путь 1 участвует в формировании
намерений, а путь 3 вместе с центральной долей ведает эмоциональной
эмпатией.
участвовать в моделировании поведения других людей (это обычное
представление об их функции), но и обращаться «внутрь» для наблюдения за
собственными
психическими
состояниями.
Это
может
обогатить
интроспекцию и самосознание.
Мое объяснение синдрома Котарда состоит в том, что он представляет
крайнюю и более общую форму синдрома Капгра. Люди с синдромом
Котарда часто теряют интерес к созерцанию предметов искусства или
слушанию музыки, возможно из-за того, что эти стимулы не вызывают у них
эмоционального отклика. Этого и следует ожидать, если все или
большинство сенсорных путей к миндалевидному телу полностью отрезаны
(в противоположность синдрому Капгра, при котором только «лицевая»
часть веретенообразной извилины отсоединена от миндалевидного тела).
Таким образом, пациенту с синдромом Котарда весь мир ощущений (а не
только мать и отец) будет представляться дереализованным нереальным, как
во сне. Если добавить к этому сочетанию нарушение взаимных связей между
зеркальными нейронами и системой лобных долей, то произойдет и потеря
ощущения своего «я». Потерять себя и потерять мир максимально
приблизиться к смерти, оставаясь живым. Неудивительно, что синдром
Котарда часто, хотя и не всегда, сопровождается сильнейшей депрессией.
Обратите внимание, как легко в этом случае понять, каким образом
более умеренные формы синдрома Котарда могут быть причиной
любопытных состояний дереализации («мир нереален, как во сне») и
деперсонализации («я не настоящий»), часто наблюдаемых в клинике
депрессии. Если у пациентов с депрессией выборочно поражены цепи
передачи эмпатии и восприятия отличительных черт внешних объектов, но
не затронуты цепи представления о себе, результатом будет дереализация и
ощущение отчужденности от мира. Если, напротив, главным образом
затронуто представление о себе, но сохранились нормальные реакции на
внешнее окружение и людей, возникает чувство внутренней пустоты,
характерное для деперсонализации. Короче говоря, ощущение нереальности
приписывается или себе, или миру, в зависимости от того, какая из этих
тесно связанных функций оказалась повреждена.
Крайнее сенсорно-эмоциональное разобщение и умаление «я», которое