Может сейчас
Шрифт:
Я пристально смотрю на нее, удивляясь, почему она думает, что я бы согласилась. Я понимаю, что я тоже была Тори очень короткий промежуток во время нашей с Риджем дружбы, но как бы я ни злилась на Хантера, и как бы Мэгги не злилась на Риджа, на Земле есть не так много коварств, которые ранят сильнее, чем предательство лучшей подруги. Она – тот человек, с которым я делила свою жизнь. Дом. Все свои секреты. Но все то время, что мы жили вместе, она ежедневно предавала меня.
Я не хочу пить с ней кофе. Я даже не хочу стоять здесь, болтая
Я отрицательно качаю головой.
– Не думаю, что кофе – хорошая идея.
Я решила обойти сзади ее машину, чтобы не приближаться к ней еще ближе. Прежде чем направиться к лестнице, я смотрю на нее:
– Ты причинила мне боль, Тори. Больнее, чем Хантер когда-либо мог. Но я все равно думаю, что ты заслуживаешь лучшего, чем мужчину, который даже не потрудился спуститься и помочь тебе отнести продукты.
Я поворачиваюсь и бегу вверх по лестнице, прочь от нее, прочь от этой вонючей машины, прочь от печальной реальности, что она все еще не обрела счастья. Интересно, сможет ли она когда-нибудь это сделать.
Я захожу в квартиру, а Бреннан сидит на диване со своей гитарой. Он кивает головой в сторону комнаты Риджа. Я открываю дверь в спальню Риджа и вижу, что он лежит поперек кровати на животе, обнимая подушку. Я подхожу к нему, но он спит. Знаю, что у него были долгие сутки, поэтому не бужу его. Пусть отдохнет.
Бреннан сидит за столом и играет песню, которую они с Риджем только что написали. Я иду на кухню и наливаю себе бокал вина. Осталось только на один. Бриджит и я хорошо выпотрошили их тайник. Ридж, вероятно, собирается держать вино в бутылке из-под «Виндекса».
– Сидни?
Я поворачиваюсь к Бреннану, он обнимает свою гитару, положив на нее подбородок.
– Я, по правде говоря, голоден. Можешь сделать мне сэндвич с сыром?
Я смеюсь, как только вопрос слетает с его губ. Но потом я понимаю, что он говорит серьезно.
– Ты просишь меня сделать тебе сэндвич?
– У меня был длинный день, а я не умею готовить. Когда я здесь, Ридж готовит для меня.
– О, боже мой! Сколько тебе лет? Двенадцать?
– Переставь местами цифры и получишь ответ.
Я закатываю глаза и открываю холодильник, чтобы достать сыр.
– Не могу поверить, что делаю тебе сэндвич. Я сейчас разочаровываю каждую женщину, которая когда-либо боролась за равенство полов.
– Преступлением против феминизма считается, только если ты делаешь сэндвич своему парню. Не считается, если это для друга.
– Ну, мы не станем друзьями, если ты думаешь, что можешь просить меня готовить для тебя каждый раз, когда ты навещаешь своего брата.
Бреннан улыбается и поворачивается к своей гитаре. Он начинает наигрывать мелодию, которую я раньше не слышала. Затем начинает петь.
Чеддер, швейцарский, проволоне.
Тут я чувствую себя как дома.
Шлепни этот сыр на хлеб.
Мне нравится, что он
Сэндвич с сыром,
Сэндвич с сыром,
Сэндвич с сыром от Сидни.
Блейк. Сидни – это не в Австралии.
Я смеюсь над его впечатляющими импровизационными способностями, хотя это была ужасная песня. Очевидно, он так же талантлив, как и Ридж. Он просто по какой-то причине не использует свой талант.
Он кладет гитару на стол и идет к бару. Хватает бумажное полотенце и кладет его перед собой. Я думаю, что это его предел сервировки для сэндвича.
– У тебя вообще есть проблемы с написанием текстов? Или ты притворяешься, что не можешь писать из-за своего чувства вины?
– За что мне чувствовать себя виноватым? – спрашивает Бреннан, усаживаясь за стойку бара.
– Просто предположение, но я думаю, тебя бесит, что ты родился со способностью слышать, а Ридж – нет, поэтому ты притворяешься, что нуждаешься в нем больше, чем на самом деле. Потому что ты его любишь.
Я переворачиваю жареный сыр. Бреннан отвечает не сразу, так что я знаю, что попала в точку.
– Ридж тоже так думает?
Я смотрю ему прямо в лицо.
– Вряд ли. Я думаю, ему нравится писать для тебя стихи. Я не говорю тебе перестать притворяться, что ты не умеешь писать тексты так же хорошо, как он. Я просто говорю, что понимаю, почему ты это делаешь.
Бреннан облегченно улыбается.
– А ты умная, Сидни. Тебе стоит подумать о том, чтобы заняться чем-то серьезным в жизни, чем просто готовить сэндвичи голодным мужчинам.
Я смеюсь, подхватываю сэндвич лопаткой и выкладываю на бумажное полотенце перед ним.
– Ты совершенно прав. Я увольняюсь.
Он откусывает кусочек как раз, когда открывается входная дверь. Хмурая Бриджит, одетая в униформу «Хутерс», входит с пакетом в руках. Увидев нас на кухне, она кивает, идет в свою комнату и хлопает дверью.
– Она только что кивнула головой тебе? – спрашивает Бреннан. – Удивительно милый жест без среднего пальца. Она что больше не ненавидит тебя?
– Нет. Мы теперь практически лучшие подруги.
Я начинаю убирать на кухне, но Бриджит из ванной выкрикивает мое имя. Бреннан поднимает бровь, беспокоясь за меня. Я иду к ванной и слышу шуршание. Когда открываю дверь, она хватает меня за запястье, затаскивает внутрь и захлопывает дверь. Она поворачивается к стойке и начинает вываливать содержимое сумки в раковину.
Мои глаза расширяются, когда я вижу пять нераспечатанных коробок с тестами на беременность. Бриджит начинает лихорадочно рвать одну и протягивает мне другую.
– Поторопись, – говорит она. – Я должна покончить с этим, пока не сошла с ума!
Она вытаскивает палочку из коробки, а затем хватает другую, чтобы открыть.
– Я думаю, одного достаточно, чтобы понять, беременна ли ты.
Она отрицательно качает головой:
– Я должна быть уверена, что не беременна, иначе год не смогу спать.