Муха, или Шведский брак по-русски
Шрифт:
В спальне Петька, пока ещё в майке и трико, открыл ящик комода и стал рыться в огромной куче мужских носков. Перебирал, складывал пары, искал, чтобы были без дырок, но тщетно — в каждом носке зияла дыра, если не на пятке, то на большом пальце. Или на подошве. Петька слегка разволновался:
— Что такое, ни одного целого носка? В последний момент в магазин бежать, что ли?
Валя, уже с красивой причёской, грустно наблюдавшая за Петькой из другой комнаты, осторожно опустила край портьеры на дверном проёме, а когда Петька выскочил во двор, быстро вошла в спальню, открыла другой ящик комода и вытащила три пары новых мужских носков разного цвета в запечатанных
Петька, стоя у крыльца, яростно начищал до блеска свои выходные туфли.
Затем, содрав с себя майку и трико, шумно плескался в летнем душе.
А когда, вытираясь полотенцем, вошёл в спальню, то сразу же увидел новые носки на кровати. Подошёл, радостно улыбнулся, быстро зыркнув в сторону дверного проёма в другую комнату, стал удовлетворённо их рассматривать и выбрал пару светлых носков.
Раздался негромкий скрип, Петька оглянулся — это, оказывается, Валя позади него закрыла дверцу шифоньера и оказалась перед ним со своим новым длинным малиновым платьем, перекинутым через руку. А Петька стоял с новыми носками в руках. Взгляды Петра и Валентины встретились. Оба молчали. Но говорили их глаза.
«Эх, Петя, Петя, — говорил её грустный взгляд, — не ожидала я от тебя…».
А что говорил взволнованный Петькин взгляд? А он говорил: «Разве ты не понимаешь, Валя? — я же мужчина…»
В доме Василия и Любы тоже шли последние приготовления. Вася, уже облачённый в смокинг, крутился перед большим, во весь рост, зеркалом, пытаясь осмотреть себя сзади. Подошла Люба, с красивой причёской и с перекинутым на одной руке длинным голубым платьем, улыбнулась ему, молча сняла с плеча Василия белую нитку. Василий ей молча благодарно улыбнулся в ответ. И вдруг подмигнул. А Люба тоже ему вдруг подмигнула. Пошла к двери, в последний момент обернулась. Василий уже прилаживал на шее бабочку и не видел грустного взгляда Любы. А её взгляд говорил: «Когда же я тебя разлюблю?.. Но почему мне этого не хочется?…Хватит ли сил дождаться, чтобы увидеть тебя другим?»
О, какой это был дивный, волшебный вечер! Красивые, томные дамы блистали в изысканных длинных платьях. Импозантные джентльмены в смокингах своей учтивостью предупреждали малейшие желания и движения дам. Фигурные подсвечники, горящие цветные свечи, белоснежная скатерть, накрахмаленные высокие салфетки, разнообразные блюда, тарелочки и подтарельнички, ложки и ложечки, вилки и вилочки, ножи и ножички, бокалы и бокальчики, высокие и низкие… Джентльмен Вася сидел рядом с леди Валей, а джентльмен Петя — рядом с леди Любой. Джентльмен Вася, стоя, ловко открывал шампанское и, учтиво целуя каждой даме ручку, наливал им в бокалы… Джентльмен Петя легко управился с куриным крылышком с помощью ножа и вилки, чем вызвал немое восхищение в глазах леди Вали и одобрение в глазах леди Любы… Милая беседа, поцелуи рук, завораживающая музыка, медленные танцы. Руки двух джентльменов иногда опускались ниже пояса двух леди, но дамы ласково возвращали их на место. Дивный вечер! Как же дамам хотелось, чтобы эта волшебная сказка никогда не кончалась, и как же кавалерам не терпелось, чтобы поскорей наступило её сладкое продолжение на сеновале!
— А теперь, господа, — объявила Люба, — дамы просят вас удалиться из помещения и переждать у крыльца под навесом, пока дамы приведут себя в порядок.
Джентльмены наклонили головы в знак согласия, вышли и переместились под навес, метрах в десяти от бани. Взволнованно толкнули друг дуга в бока: всё идёт, как по маслу! Стали ждать. В темноте безлунной и «бесфонарной» ночи угадывались лишь контуры крыш и стен.
Оказавшись одни, подруги сначала обменялись клипсами — большими, красивыми, но разного цвета и формы. Валя расстегнула платье на спине у Любы, а Люба расстегнула платье на спине у Вали. Подруги стали снимать их с себя.
— Какие наши мужчины сегодня… импозантные, — сказала Валя. — Я своего Петю никогда таким не видела. Ни-ко-гда. А он, оказывается, получше иного заграничного джентльмена. И Вася тоже.
— Джентльмен — только слово красивое. А приглядись по телевизору, какие они там ходят — то, как бледные сперахеты, то как недозастывшие студни… Наши мужики действительно получше.
— А сегодня превзошли все ожидания! М-м-м!
— Просто блеск. Но не обольщайся. Столь чудесное превращение — не для нас с тобой. Только ради удовлетворения своей похоти.
— Неужели только для этого? Даже не верится, что Петя…
— Все они одинаковые. С мухами, как поёт ваш гармонист Федька.
Вале стало немножко грустно.
— Про нашу затею догадаться могут, не глупцы же, — сказала она, передавая своё платье Любе.
— Не догадаются. Они сейчас не головами думают. И в этом их несчастье. — Люба передала своё платье Вале.
И вот уже подруги поменялись цветами — Валя стала «голубой», а Люба «малиновой».
«Джентльмены» ожидали. Петя вдруг сказал:
— А если обманут? Возьмут да и выкрутят дулю в последний момент.
— М-да… — призадумался Вася. — Давай вот что: когда пойдут к амбару, проследим, полезут наверх или нет. А то действительно, знаю я этих баб. Возьмут да и сбегут втихаря. Мы на сеновал — а там их и нету.
Но всё пошло, как надо. Малиновая и голубая женские фигуры вышли из предбанника, открыли калиточку в заборе между дворами и двинулись к соседскому амбару.
— Порядок, — прошептал Петька.
— Нет, ещё не всё. Теперь следи, куда какая фигура полезет. А то знаю я этих баб. На мою лестницу должна малиновая, а на твою — голубая, секёшь?
— Секу, — прошептал Петька.
По Васиной лестнице стала подниматься фигура в малиновом, а по Петиной лестнице — фигура в голубом. Хорошо, что платья были с большими разрезами, а то ещё и не взобрались бы.
— Ху! — облегчённо выдохнули оба друга.
Теперь дамы были на сеновале — каждая в «своём секторе».
С ухающими сердцами, джентльмены в смокингах пробрались к амбару. Остановились у первой лестницы — она предназначалась для Василия.
— Ни пуха! — прошептал Василий на ухо своему замявшемуся другу, легонько подтолкнул его — Иди дальше, чего застрял? — и быстренько зачастил ногами по лестнице вверх.
Петя стал медленно прокрадываться к своей лестнице. Сердце просто выпрыгивало из груди, ужас!
«Да, Люба сегодня особенно красивая, необыкновенно… Неужели… неужели эта роскошная женщина сейчас будет в моих объятиях, покорная, уступчивая, всё позволяющая? О-о! Прямо дух захватывает! Больше двадцати лет ни одной другой женщины, кроме Вали. А разве же мне иногда не мечталось, разве ж не хотелось, разве же я не мужчина? Да я сейчас, да я сейчас!… Это её платье с неё — долой! Этот мой смокинг с меня — долой! Ух!..»