Муля, не нервируй… Книга 2
Шрифт:
— Ну почему же сразу такие крайности? — изумлённо покачал головой я, — Что за дикость, Фаина Георгиевна! Двадцатый век на дворе! Есть же более гуманные варианты. Получше.
— Какие? — вскинулась Раневская, всё-таки она была оптимисткой по жизни и всегда искала выход даже с самых невероятных и безвыходных ситуаций.
— Ну, на пример, есть ещё револьвер, или можно выпить яду… — начал перечислять я, но Фаина Георгиевна нахмурилась и своим фирменным едким тоном сказала:
— Муля. Не нервируй меня! Я тебя о другом
Вот и прекрасно. Она уже сердится и ищет варианты выхода из этой ситуации. Этап апатии и самоуничижения, значит, прошел. Сейчас начинается этап гнева. И гнев этот нужно направить на саму себя. Чтобы выкорчевать глупые установки и начать действовать с «чистого листа».
Поэтому я сказал:
— Фаина Георгиевна, а что вы сами хотите?
— В каком смысле?
— Ну, вот давайте представим, что перед вами сейчас открыты любые возможности. И любое ваше желание, любая хотелка исполнится. Что вам надо?
Она надолго задумалась и потом улыбнулась:
— Я хочу сыграть в главной роли. Хочу много-много ролей. Трудных, главных. Хотя можно и второстепенные, но, чтобы они были интересными, глубокими…
— А для этого что надо? — спросил я и уточнил, — я просто далёк от театра и кино, поясните мне, как простому обывателю, простыми доступными словами.
— Нужна свободная роль и нужно, чтобы режиссёр был заинтересован и пригласил на эту роль, — ответила она.
— А чтобы режиссёр был заинтересован в конкретной актрисе и пригласил её на роль, что нужно? — спросил я.
Фаина Георгиевна задумалась и не ответила.
Пауза затянулась. Поэтому я сказал:
— Вот пока вы хотя бы сами себе не ответите на этот вопрос и не наладите отношения с режиссёрами, выхода мы не найдём. Вас больше не будут приглашать на роли. Никто и никогда.
Фаина Георгиевна вспыхнула и обиженно сказала:
— Так что, для меня уже жизнь окончилась? Я же без ролей не могу! Я погибну без театра, Муля!
— Ну, можно же поступить, как поступила Белла… — начал перечислять я.
— Нет. В кабак я не пойду, даже если мне есть нечего будет! — психанула Фаина Георгиевна.
— А в Крыму вы по-другому думали, — напомнил я.
— В Крыму! Скажешь тоже! — вскинулась Злая Фуфа. — Тогда время такое было! Кругом враги!
— А сейчас что изменилось?
Фаина Георгиевна дёрнулась и всё поняла. Поэтому тихо сказала, рассматривая меня взглядом ослика Иа из небезызвестного мультфильма.
— Что мне делать, Муля?
— Я же сказал, Фаина Георгиевна. Ищите ответ на поставленный вопрос.
— Это не так просто и не быстро, — вздохнула она, — а я хочу играть! Уже сейчас хочу! Вот прямо сейчас! Сию минуту хочу! И что мне делать?!
— Это как раз не такая уж большая проблема, — поморщился я, — давайте прикинем, сколько времени вам надо, чтобы проанализировать
Раневская задумалась, а потом неуверенно сказала:
— Ну… примерно неделю надо… но я не знаю, может, и чуть больше…
— Вот и отлично, — обрадованно кивнул я. — Через неделю и начнём думать, что делать дальше.
— И что мне всю неделю в комнате сидеть? — возмутилась Фаина Георгиевна, — Муля, ну придумай что-нибудь? А то буду называть тебя Дантесом!
Я внутренне усмехнулся. Фаина Георгиевна, даже не ожидая сама от себя, уже капитулировала. Хотя она же не признается и будет требовать выполнения «программы успеха» для Музы и Беллы. Очень упёртая дамочка. Но я и не таких в своё время обкатывал.
Но надо было отвечать, и я ответил:
— Хотите играть хоть что-нибудь, да? Лишь бы играть роли? Любые роли?
— Хочу! — вскинулась Фаина Георгиевна. — Я уже на всё готова!
— И режиссёру мотать нервы не будете?
— Не буду!
— Придумывать о нём анекдоты?
Фаина Георгиевна кивнула.
— Спорить с ним, ругаться? Демонстрировать своё превосходство и что «пуп земли» здесь только Великая Раневская, а все остальные, так себе, сбоку?
— Муля! — возмутилась Фаина Георгиевна.
— Так да или нет?
— Я же сказала, что да! — она уже начала терять терпение.
— Отлично, я завтра прямо с утра пойду к Глориозову и договорюсь с ним о роли для вас, — начал я, но Фаина Георгиевна обрадовалась:
— Глориозов ничтожный как директор театра и режиссёр, конечно же, но у меня сейчас особо и выбора нету.
Опять двадцать пять!
— То есть вы сейчас уверены, что он вам предложить главные роли в лучших спектаклях?
— Ну, возможно не главные, — задумалась Фаина Георгиевна, — там же местных прим придётся двигать, но если ты договоришься, то думаю, он найдёт для меня подходящую роль.
Так, всё намного хуже, чем я думал.
— Фаина Георгиевна, — тихо сказал я, — я уже разговаривал с ним. Он даже слышать про вас не хочет.
— Этот? Этот халтурщик?!!! — взвилась Раневская, — да он бездарность и фальшивка! Позорник!
Она несколько минут метала громы и молнии, аж стёкла дрожали. Я терпеливо ждал, пока накал эмоций утихнет. Когда она выдохлась, сказал:
— Да, представьте себе. Даже такой бездарный режиссёр как Глориозов категорически не хочет брать вас ни на одну роль. Ни на одну, Фаина Георгиевна! При звуках вашего имени его перекосило.
— Так, а как же… — растерянно пролепетала Раневская.
— Я не сказал, что всё получится сразу, — развёл руками я, — но я буду пытаться. Я оказал ему услугу. И его театр не закрыли. И он прекрасно знает, кто именно его спас. Поэтому может пойти мне навстречу и выполнить просьбу об ответной услуге. Тем более две роли для вас там точно есть.