Муля, не нервируй… Книга 2
Шрифт:
Ложкина несмело кивнула и опустила глаза.
— Что касается церковного реквизита, то Кузьма Печкин добивался того, чтобы эти вещи передавались в музеи и были сохранены для потомков. Но некоторую часть он прятал. За что тоже попал под донос и трибунал, и в результате был также сослан. Ведь вы же сами прекрасно знаете, что Пётр Кузьмич провёл все молодые годы на Колыме, как и вы.
Ложкина вспыхнула и покраснела, а я безжалостно продолжил:
— И вы сами знаете, что отказаться участвовать в агитбригаде он не мог. У него тоже была семья. Но всё,
Выпалив эту тираду, я перевёл дух.
В комнате повисла ошеломлённая тишина.
Ложкина посмотрела на Печкина. А Печкин посмотрел на Ложкину.
Вдруг Ложкина зарыдала:
— Петюнечка-а-а-а-а….! — и бросилась ему на шею, забившись в рыданиях.
— Варюшенька-а-а-а…! — и себе заголосил Печкин, принимая раскаявшуюся супругу в объятия.
Белла, Муза и Полина Харитоновна шмыгали носами и утирали глаза, Лиля и Нонна рюмсали, даже не скрываясь. Даже Герасим смахнул предательскую слезинку.
Дав молодым супругами немного времени на перемирие, я сказал:
— И сейчас вы, когда поедите в Костромскую область, у вас будет возможность расспросить всё у сестры Петра Кузьмича и у других родственников, постарше. Они-то обязательно должны знать, что там было и где остальные церковные ценности. И это ваша миссия теперь!
Озадачив молодоженов, которые посмотрели на меня круглыми глазами, я сказал:
— А сейчас, коли развод отменяется, давайте праздновать второй день свадьбы, что ли. А то гостей пригласили, сейчас вот-вот придут похмеляться, а стол не накрыт даже.
— И картошка на плите греется! — охнула Полина Харитоновна, — уже и сгорела, наверное!
— Я выключила, — пискнула Нонна и все вдруг посмотрели на неё.
— А ты что здесь делаешь? — набросилась на неё Полина Харитоновна, — что тут вынюхиваешь?
— А ну тихо! — рявкнул вдруг Герасим, — Валюха — моя невеста! И я никому не позволю гонять её!
Все тотчас же забыли про Печкина и Ложкину и воззрились на Герасима и Нонну.
Герасим приосанился и с достоинством заявил:
— Завтра с утра идём в ЗАГС заявление подавать, значится!
Что тут началось.
Еле-еле удалось разогнать взбудораженных баб накрывать на стол (ну да, такие новости, сперва молодые хотели разводиться, потом перехотели, а теперь новые новобрачные скоро вот-вот будут!).
Белла посмотрела на всех горящими глазами и сказала:
— Ах, как это всё романтично!
И все были согласны.
Полина Харитоновна, Лиля, Нонна и Муза пошли накрывать стол, Герасима приобщили носить тарелки, Печкин и Ложкина молча уединились у себя в комнате и больше никому не открывали, а мы с Беллой остались в её комнате одни.
— Муля, — сказала она нетрезвым голосом, — вот почему так?
Я развёл руками: мол, и сам в шоке, ну, а что делать?
— Вот ты как забросил носок в таз Фаине Георгиевне, так всё и началось…
Я
Но Беллу тревожило совсем иное, и она повела речь не о том:
— Муля, — сказала она, — вот я за тобой наблюдаю, наблюдаю…
Я аж вздрогнул.
— Ты Жасминова с Гришкой помирил, Гришку с Лилей помирил, Гришку с Полиной Харитоновной помирил, Жасминова с Полиной Харитоновной помирил, Фаине Георгиевне роль нашел, Ложкину замуж выдал, Герасима вот скоро женить будешь, Музу успокоил и кота ей нашел…
Я кивнул, мне аж отлегло. Главное, она не догадалась, что я попаданец.
— И вот всем-то ты, Муля, помог, — Белла обличительно ткнула в меня указательным пальцем, — а почему ты мне не помогаешь?! Я что, по-твоему, самая негодящая, да?!
Глаза её налились слезами. И я сказал, положив руку на сердце:
— Я всегда готов вам помочь, Белла!
— Ну, так помоги! — фыркнула она.
— В чём помочь? — не понял я.
— Я тоже хочу, чтобы моя жизнь… чтобы моя жизнь… — она всё никак не могла подобрать эпитет.
И я пришёл на помощь:
— Не была столь беспросветной и серой? Чтобы жизнь обрела смысл? И каждый день был интереснее, чем предыдущий?
Белла ошарашенно уставилась на меня, словно я раскрыл её будущее. И кивнула.
А я добавил:
— Хочется счастья?
Белла опять кивнула.
— Только вы не знаете, какое оно у вас должно быть, счастье, да?
— Д-да… — выдавила из себя Белла и заплакала, — помоги мне, Мулечка-а-а…
Я обрадовался. Если с Музой на данный момент всё было более-менее понятно, у неё сейчас этап, когда она отмякает душой, дальше мы, конечно, будем ещё работать. То с Беллой было гораздо сложнее. У дамочки был не самый простой характер, и я совершенно не представлял, как к ней и подступиться. А тут вдруг она сама проявила инициативу. Добровольно, так сказать.
И это прекрасно укладывалось в наш с Фаиной Георгиевной спор по поводу «Успешного успеха» и правильной стратегии.
Но так сразу соглашаться было нельзя. Белла была из той категории людей (хотя все люди, в основном, такие), которые совершенно не ценят, если что-то им преподносится на блюдечке.
Поэтому с нею нужно было поторговаться (для виду, конечно же). И я сказал:
— Могу помочь и подсказать, Белла.
Белла обрадовано вскинулась:
— Ну, так говори!
— А что мне за это будет? — ворчливо сказал я.
— Какой ты меркантильный, Муля! — надулась Белла.
— Да, я такой, — комично приосанился я, и Белла не выдержала, захохотала (да и пьяненькая она была к тому же).
— И что ты хочешь? — спросила она кокетливым тоном, каким умеют разговаривать только красивые женщины, уверенные в своей неотразимости, даже, если от красоты больше ничего почти не осталось.
— Вы мне будете должны услугу, — сказал я.
— Какую? — напряглась Белла.
— Когда придёт время, я скажу, — напустил таинственности я.