«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов
Шрифт:
версты полторы. Вот Трембовля; сворачиваем полевыми дорогами к себе.
НОВЫЙ КОРАБЛЬ
Подремонтировали, подтянули корабль. Решили благословить 10-пудовой бомбой Бурканов. Полет не
удался. Не могли забрать высоты. Корабль разрегулировался в полете. Около Трембовли были обстреляны
немцем, который летел выше нас. Получили две пробоины сквозь оба крыла. Я услыхал, как будто, пулемет.
Вылез в задний люк, но сзади никого не было. Я, успокоенный, вернулся обратно. Потом уже
увидали. А жаль, можно было бы попробовать снять, и главное — на своей территории. Садились с бомбой.
Опять регулировали, опять собрались в полет. Но на 1000 метров всю кабину перекосило. Корабль стал бочить
и валиться. Дали малый газ и пошли домой.
В первой половине июня пришел новый корабль (тип «Г». — Прим. ред.). Занялись его перевозкой.
Везли на руках все семь верст, чтобы не испортить фюзеляжа буксировкой. «Старика» наладили все-таки.
Пока идет сборка нового, я делаю взлеты и посадки, а Панкрат — чистое планирование. Ухитряемся на 300
метров давать целый виток спирали.
Я разбираюсь в причинах предыдущих поломок новых кораблей. Рассуждаю с мотористами. И вот к
какому заключению прихожу: в фюзеляжах скверная проволока. Нужна тщательная регулировка. Несколько
малых полетов с плоским растянутым поворотом, и после каждого — тщательная регулировка всего
фюзеляжа. Из палочек и тонкой проволоки сделали для наглядности модель фюзеляжа. И оказалось:
действительно, страшная крепость на изгиб, но слаб на скручивание. Получается — как бы лучше выра-
зиться? — скольжение на крыло стабилизатора. А ведь он у нас величиной с целый «Моран». Фюзеляж на
повороте скручивается, проволоки растягиваются, и хвост начинает заносить. Безумно давит на ногу, и
получается знаменитый «муромский» плоский штопор. И как из него выйти?
Сняли со «старика» моторы, поставили на новый. Уговорились, что и как, и сделали первый вылет.
Крылья у нового корабля немного шире и не так вогнуты. Скорость получилась больше, но грузоподъемность
как будто уменьшилась. На повороте давит на ногу, и есть тенденция штопорить. Сели. Ура! Рассуждения
блестяще оправдались: проволоки в фюзеляже ослабли. Ряд полетов, и после них — регулировка. Корабль все
лучше и лучше. Проволока больше не подается. А помню, как на одном кругу я встал с управления мокрый,
как мышь. Это я так устал на одном кругу.
Утром и вечером работа на аэродроме, а днем отдых. Знакомство с милым отрядом Красного Креста в
Волочи- ске. У них тоже дни безумной работы сменились отдыхом. Бываем друг у друга. К нам приехала
молодежь: летчики прапорщик Гаврилов и прапорщик Францисти. Достали ружья, ходим на охоту. Утром и
вечером
Особенно интересно, как обставлялся у нас каждый полет. Сперва проверяем регулировку, затем
взлетаем. Во время взлета я, стоя около пилотского стула, слежу за счетчиками оборотов моторов и за нашим
милым индикатором скорости «Саф». По мере разбега вижу, как возрастает наша скорость. Вот она подходит к
80 км/ч. Корабль уже просится в воздух. На 85 км/ч он отделяется от земли, но вверх его не пускают, и
скорость быстро возрастает: 90, 95, 100, 110; в это время штурвал уже сильно давит на руки, как бы прося:
пусти меня, я пойду вверх. Теперь уже можно немного отпустить, и корабль тотчас же устремляется ввысь.
Ведем его на 105—108 км/ч (старый ходил 98—103). Очевидно, что у нового скорость чуть больше и вверх
лезет прекрасно. Уже на поворотах ногу не давит и становится послушным. Расчет такой: корабль отделяется
на 85 км/ч; на 90 он уже держится в воздухе; прибавим 10 на запас, и можно доводить до 100 км/ч, имея
солидный запас скорости. Ведем 105—108 и вполне гарантированы, что на высоте, где начинается некоторое
уменьшение показаний «Саф», корабль сохранит тот же режим и почти ту же скорость. На большой высоте
поверяем скорость по земле через прицел. То же самое: скорость около 108 км/ч. Малый газ: корабль просится
на режим 98—100 км/ч и идет мягко, управляясь, как ребенок. Здесь интересно бросить управление и
прибавить газ. «Морда» корабля тотчас поднимается, и он сам хочет лезть выше. Сбавили газ — «морда»
вниз, и он покорно снижается. При оборотах 1100—1150 горизонтальный полет, меньше — вниз, больше —
вверх. Машина хороша, можно летать.
Раздумываем об испытании на грузоподъемность. Решаем взять пудов 20 камней. Когда наберем
высоту, устроим немцам каменный дождь. Куда же? Ну конечно, в Бур- канов! Отставить! Из штаба
телеграмма: просят разведать район Гниловоды — Олеша — Савалуска — Монастержи- ско. Дело в том, что в
направлении Олеша — Савалуска наши войска провели ряд атак с переменным успехом, стараясь выйти в тыл
Бурканову и остальной сохранившейся линии. Немцы собрали здесь большие силы, и нашим приходилось
каждый раз возвращаться в исходное положение. Захватывали участки позиций, но удержаться там не удава-
лось. Штаб просит снять позиции, особенно тыловые, дабы точнее выяснить направление удара.
12 июля в 5 ч 15 мин утра снялись. Бомб не брали, зато взяли два фотографических аппарата. С нами
Арсений Михайлович Колянковский и Константин Константинович Смирнов. Павлик с пулеметом, у меня