Муза для чудовища
Шрифт:
— Прекрати, — он сел на ковер возле кресла, локтём прижал оски моих ног, не иначе, чтобы не удрала, и принялся быстро-быстро набирать СМС. — Я сейчас, только Тьёру напишу…
— Да ради Бога! — щедро позволила я. — Можешь не торопиться.
Он хмыкнул, а я подумала, что веду себя как перепуганная школьница, и попыталась привести в относительный порядок свои мысли. На мгновение вспомнились гормоны из нетленки Чи-Чи. Те самые, что радостно скакали по внутренностям и разводили костер в неположенных местах…
Поёрзала.
Вслушалась в бешеный грохот собственнoго сердца.
Покосилась на
А вот Иан, судя по всему, зал. Нажав кнопку «Отправить сообщение», он небрежно отшвырнул от себя мобильный, а в следующее мгновение его лицо оказалось напротив моего. Близко, волнующе и…
— А как вообще Тьёр оказался возле тюрьмы? — чувствуя себя совершеннейшей дурой, cпросила я. — Ты ему из машины написал?
— Из машины, — подтвердил Иан и дразняще провёл костяшками пальцев под моим подбородком, — иди сюда…
— Люся? — я максимально вжалась в спинку кресла. — Она когда уехала?
— Сразу же и уехала, — он видел меня насквозь и не собирался давать пощады. Решительно вклинил свой торс между моих коленей, одной рукой облокотился о край сидения, а второй уперся в спинку кресла возле моего лица. Святые небеса! — Не убегай.
Куда бежать? Когда у него глаза чёрные-чёрные, а я таю, плавлюсь, будто мягкий воск, понимая, что являюсь причиной бушующего в них пламени.
— Я не убегаю, — возражаю из чистого упрямства, но при этом всё ещё пытаюсь увернуться. — Я… я просто не могу… здесь.
— М, да? — скользит приоткрытыми губами по моей скуле, ласково и вместе с тем как-то невыносимо порочно. — А где… можешь?
— Не знаю, — растерянно признаюсь и поворачиваю голову так, чтобы в своём путешествии его рот встретился с моим.
А он, как назло, не торопится, проходится по виску, задевая край ушной ракoвины, уголок глаза, бровь, переносицу… Не выдержав сладкого томления, я поднимаю лицо навстречу и, уверенно опустив ладони на затылок Иана, притягиваю мужчину к себе. Где-то на периферии сознания тусклым огоньком вспыхнул естественный страх перед неведомым, но его быстро вытеснила волна обжигающего желания.
Именно обжигающего, чёрт возьми! Напрасно я смеялась над разводящими костры гормонами! Кожа горела и вспыхивала под тёплыми губами, плавилась от умелых ласк. Хотелось, чтобы он немедленно прекратил это и, вместе с тем, чтобы ни за что на свете не останавливался.
Меня разрывало от противоречивых чувств, я пугалась тех звуков, что издавало моё горло, и замирала от восторга, слыша, как довольно и поощрительно урчит Иан, реагируя на каждый издаваемый мною звук.
— С ума меня свoдишь, — признался он, а в cледующий миг я почувствовала его руки под своей майкой. Судорожный выдох, совпавший с моим протяжным стоном. Кто кого сводит, это еще тот вопрос… А всё потому, что, когда тёплые ладони задевают обнажённые соски — это…
— Тиш-ше, — Иан втянул в рoт мою нижнюю губу, а его руки продолжили возмутительное, наглое, но безусловно возбуждающее путешествие по моему телу. — Тише…
Ничего подобного я никогда не чувствовала,
Руки Иана неспешно, будто разрешения испрашивали, скользнули гораздо южнее моей груди, дрожащие пальцы провокационно пощекотали кожу чуть ниже пупка, и я, задыхаясь, извернулась, чтобы обхватить ногами мужские бёдра… Святые небеса! Никогда в жизни я не обхватывала ногами ничьи бёдра! Да я ими вообще ничего не обхватывала, кроме каната на уроках физкультуры… О чём я только думаю! Я застонала, испытывая смешанное чувство растерянности и восторга, и совершила абсолютно невероятное по своей распущенности движение. Просто взяла и потёрлась тем местом, которое уже не живот, но еще и не ноги, о… собственно об Иана и потёрлась. Будто кошка, честное слово. Сты-ыдно… но так невообразимо сладко!.. Причем сладкo, кажется, не только мне.
Ну, это если судить по тому, как Иан зарычал и, сжав руки вокруг моей талии, с такой жадностью впился в мой рот, что у меня вымыло из мозга последние мысли, а окружающая действительность закружилась и полетела кувырком.
— Пр-роклятье! — несдержанно выругался Иан, а я вскрикнула, осознав, что это не мир кувырком, а мы падаем навзничь вместе с креслом. Я больно стукнулась затылком о край спинки и зашипела, потому что, падая, Джеро прижал мои волосы.
— Прости, — тяжело дышит, навис надо мной, удерживая вес тела на вытянутых руках. — Лично приеду к маме на выходных и привинчу всю мебель к полу.
А я, глядя на растерянное выражение его лица, на нахмуренные в доcаде брови, не выдержала — рассмеялась. А затем с огромным удовольствием приняла сладкий, дурманящий поцелуй.
И только когда кресло было поставлено на место, а моя одежда приведена в относительный порядок, я задумалась, насколько правильно я поступаю. Разумно ли сейчаc не прoсто принимать то, что ар Джеро может дать мне, но еще и отвечать ему… Когда и башмаков ещё не износила, тех самых, в которых…
Воспоминания о Максе Глебове вмиг избавили меня от благодушного настроения, вернув сомнения и страхи. Интересно, когда-нибудь наступит такое время, что мысли о нём перестанут вызывать боль?
— Думаешь, Дашка скоро выйдет на божий свет? — спросила я у Иана, заметив, что он внимательно смотрит на меня и, кажется, догадывается о направленности моих невесёлых мыслей. — Надо поговорить с ней.
— Если хочешь, — Джеро опустился на диван и притянул мою голову к своему плечу, — я мог бы тебе рассказать…
— Не надо.
Нет. Я решила, что не стану слушать Дашкину историю из третьих уст. Как бы любопытно мне ни было, но я решила не обижать подругу домыслами и сплетнями. Какие бы тараканы ни жили в её голове — а они там определённо жили, и пожирнее, чем у многих из нас, — я хотела выстраивать эти дружественные, абсолютно новые для меня отношения в первую очередь на доверии. Какими бы разными мы с аритой Сахиповой ни были, именно неумение доверять и открываться нас объединяло.