Музей разочарований
Шрифт:
Я никогда не прогуливала уроки. Если мои родители об этом узнают, то придут в ужас: во-первых, потому что я никогда такого не делала; во-вторых, потому что для них прогулы — первый шаг на пути в бездну криминала. И потом у меня сегодня контрольная по испанскому, и нужно было найти Эфа, чтобы убедиться, что у нас все в порядке, хотя на самом деле я не была в этом уверена...
— Если ты не хочешь провести со мной день... — начал он говорить, его лицо помрачнело.
— Нет, с чего ты взял? — Я мягко дотронулась до его руки. — Я очень этого хочу.
— Хорошо, —
Как только мы завернули за угол, я увидела Эфа и Одри, они разговаривали. Она выглядела удивленной, видимо, из-за того, что он ей сказал, но когда она встретилась со мной взглядом, её лицо стало каменным. Она прошептала что-то Эфу, и он резко повернулся, уставившись на меня и Китса, и на мою руку в его руке. Он помрачнел, челюсть напряглась.
Одри сжала руку Эфа перед уходом и как-то печально мне улыбнулась. Свободной рукой я не то чтобы помахала, просто махнула в знак приветствия.
Прозвенел первый звонок.
— Китс, ты ведь знаком с Эфом, правда? — спросила я.
— Да. — Он протянул руку, чтобы Эф её пожал. — Рад тебя видеть, чувак.
Эф скривился, когда услышал «чувак», но пожал руку Китсу, хотя я вполне могла представить, как он издевается над таким обращением.
— Мы можем поговорить? — Он повернулся ко мне.
— Сейчас?
Он поднял бровь, я покачала головой.
— Скоро второй звонок, Скаут. Нам нужно идти, если мы не хотим попасться.
Эф рассмеялся, глядя на меня.
— Ты прогуливаешь?
— Что-то не так?
— Это совсем на тебя непохоже.
— Может, ты просто плохо меня знаешь?
Эф запрокинул голову и провел руками по волосам. Его явно раздражала вся эта ситуация.
— Пэн, я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И всё.
Я рассвирепела, осознав, что он вернул мне мои же слова.
Прозвенел второй звонок.
Эф ждал. Высокий, раздраженный и мрачнее тучи.
Китс же был красив и искренен. Совершенно другой.
Я взяла руку Китса, и мы, не оглядываясь, ушли,.
* * *
Выйдя через черный ход, мы пошли по тротуару, сливаясь с миром, как будто мы не ученики и сегодня не нужно в школу. Снаружи было серо и мрачно, ветер недружелюбно забирался под куртку, и я застучала зубами.
— А этот парень, Эф, ведет себя как последний придурок, — сказал Китс, притягивая меня к себе за плечи.
— Нет... — Я даже не знала, что хочу сказать. — Ты здесь ни при чем. Просто мы не можем найти общий язык в последнее время. Прости, что пришлось выяснять отношения при тебе.
— Я не против. Тем более, раз уж вы не можете договориться, это значит, что мне достанется больше твоего внимания.
Я покраснела, стараясь сдерживать улыбку. Мы спустились в метро на ближайшей станции, я всё еще была очень близко к нему.
Когда подъехал поезд, мы протиснулись в переполненный вагон, отыскав два свободных
— Надеюсь, у тебя сегодня ужасный день!
Я закатила глаза.
— Теперь понятно, почему эти места были незаняты, — спокойно сказала я Китсу, но он резко встал, потянув меня за собой, и мы пошли в другую часть вагона, тревожно оглядываясь на женщину.
Я была очарована его рыцарским поступком. Этот день точно не будет ужасным. На Рокфеллер-центре мы пересели на линию F и после куда более спокойной поездки вышли на Сэконд Авеню.
— Давай возьмем кофе, — предложил Китс.
Он вел меня по улице мимо винных ресторанов, закусочных, компьютерных магазинов, «Старбакса» и пончиковой. Мне очень нравилось, как он держал меня за руку и рассказывал о том, как Беккет потащил его на панк-рок концерт; о том, как познакомились его родители (на вечеринке в университете); о том, что после «В дороге» мне нужно прочитать Ричарда Бротигана (ладно, признаю, этот пункт мне не очень понравился). Мы свернули на Седьмую улицу и где-то между Первой Авеню и Авеню А остановились перед маленьким магазинчиком с вывеской «HELVETICA», сама я бы ни за что его не нашла. Мне подумалось, что это какое-то волшебное место, как в «Гарри Поттере», которое существует только для нас.
Когда мы вошли, зазвенел колокольчик, и из-за стойки на нас равнодушно посмотрела девушка с ярко-голубыми глазами, вся в татушках и пирсинге.
— Дальняя комната открыта? — спросил Китс.
Девушка хмыкнула и снова вернулась к газете. Китс провел меня между столиками из комиссионки, возле которых стояли совершенно не подходящие к ним стулья. Лампы с безвкусными абажурами теплым светом освещали комнату. Если бы эта кофейня была человеком, это была бы маленькая старушка, хранящая множество тайн, как одинокая тетушка, которая раньше была цирковой гимнасткой.
Когда мы зашли в дальнюю комнату, я чуть не задохнулась от восторга: она вся была заставлена книжными полками от пола до потолка. Там были сотни подержанных книг: как обычные дешевые издания, так и старинные книги в кожаных переплетах.
— Я влюбилась в это место, — сказала я про себя, но, возможно, всё-таки вслух.
— Я знал, что тебе понравится. — Он улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Что будешь? Как обычно?
Я удивленно подняла бровь.
— Ну, горячий шоколад, обезжиренное молоко, без сливок?
Ух ты! Китс запомнил моё «как обычно»!
— Да, спасибо...
Как только он вышел из комнаты, я плюхнулась на диванчик в углу. Пахло затхлостью старых книг, у которых был аромат слов. Я вытянула ноги под кофейным столиком, разглядывая солнечный луч, пробивающийся через окно. В нем можно было разглядеть крошечные пылинки, которые плясали вокруг меня. Я услышала, как Китс разговаривает с девушкой за стойкой, услышала её смех — наверняка, он её очаровал, — а потом звук кофе-машины. Заиграла старая песня Depeche Mode. Видимо, Китс попросил включить музыку.