Музыка души

Курлаева Анна Владимировна

При приближении к Сицилии стало видно Этну, а над ней громадный столб дыма с огнем. На вопрос что происходит, капитан пожал плечами:

– Честно сказать – не знаю. Сколько лет здесь плаваю, никогда подобного не видел.

В его голосе слышалось легкое беспокойство, заставившее Петра Ильича нервничать.

На следующий день стало ясно, что это извержение, но не на вершине Этны, а где-то сбоку. Пассажиры столпились на палубе, наблюдая за жутковатым, но завораживающим спектаклем.

В два часа ночи Алексей разбудил Петра Ильича,

чтобы полюбоваться на вулкан в темноте. Пароход входил в Мессинский пролив. Море, спокойное в течение всего путешествия, вдруг забурлило. Этна казалась разрезанной пополам огнем, вырывающимся в небо и окрашивающим дым багровым цветом. А лунный свет придавал пылающему вулкану и бушующему морю непередаваемую и пугающую красоту.

– Поразительно, – задумчиво произнес капитан. – Сколько лет здесь хожу, но даже и не подозревал о существовании вулкана.

Через четыре дня по проливу между Сардинией и Корсикой подошли к Марселю. Бухта врезалась глубоко в город. По обеим ее берегам рассыпались живописные домики, а вдали на холме возвышался Нотр-Дам-де-ла-гард – величественный собор в византийском стиле.

Петр Ильич провел в Марселе несколько дней и пришел к выводу, что это красивый, но скучный город.

***

Париж в мае был особенно хорош. Акации цвели, каштаны отцветали, на улицах продавали массу цветов, царило необыкновенное оживление.

Жорж подрос и стал до ужаса похож на Таню. Страшно подумать, что будет, если Саша и Лева увидят его и обо всем догадаются. Мальчика потихоньку подготавливали к перемене судьбы, и мадам Оклер спросила, хочет ли он поехать с Петром Ильичом. Скорчив забавную мину, Жорж решительно ответил:

– Non! [33]

Петр Ильич попытался соблазнить его обещанием, что будет интересно и весело. Подумав, Жорж согласился, но с условием:

– Et nous prendrons maman et papa aussi! – и, повернувшись к месье Оклеру, приказным тоном заявил: – Papa, va tout de suite t’habiller! [34]

33

Нет! (фр.)

34

Мы возьмем и папу с мамой! Папа, иди сейчас же одеваться! (фр.)

Умиляясь серьезному и повелительному выражению на детском личике, Петр Ильич начал бояться разлуки Жоржа с опекунами. А если он начнет плакать, или случится с ним истерика? Что делать с ним в дороге? Жорж был подвижен и суетлив – ни секунды не сидел на месте. Как перенесет он долгое путешествие в поезде?

Петр Ильич вернулся в Париж, охваченный сомнениями и беспокойством. Но отступать поздно: он уже сделал распоряжение достать метрику, и Ольга должна была вскоре приехать. Да и не сомневался он в правильности своего решения забрать племянника в Россию. Вот только жаль разлучать его с людьми, которых Жорж любил

и считал своими родителями.

Для второго важного дела Петр Ильич долго собирался с духом. Страшно не хотелось идти к своему парижскому издателю, как всегда бывало перед знакомством с новыми людьми. Но ничего не поделаешь.

Придя к Маккару, он так нервничал, что раз десять подходил к двери его дома и снова уходил. Даже выпил стакан абсента, надеясь успокоить нервы. Не помогло. Наконец, собрав волю в кулак, он вошел. Маккар ждал его. Он оказался выше ростом, чем представлял себе Петр Ильич: статный, представительного вида мужчина с густой бородой и цепким взглядом темных глаз, напоминавшим Бесселя.

– Счастлив, наконец-то лично познакомиться с вами, господин Чайковский! – радостно воскликнул Маккар, энергично пожимая ему руку.

Он так и излучал доброжелательность, и сразу стало легче. Поговорили о делах – между прочим Маккар попросил прислать ему какую-нибудь рукопись, хотя бы небольшого произведения.

– Все мои рукописи хранятся у Юргенсона, и обычно он никому их не отдает. Но я попрошу его сделать для вас исключение, – ответил Петр Ильич.

– Буду вам весьма признателен. Со своей стороны хочу помочь вам с нужными знакомствами в Париже. Приходите завтра на вечер к мадам Виардо – там соберутся многие ценители музыки.

Как ни противны были подобные светские знакомства, они были необходимы для музыкальной карьеры, и пришлось согласиться.

– Месье Чайковский! – с радостным энтузиазмом приветствовала гостя полная энергии семидесятилетняя старушка, протягивая руку для поцелуя. – Я очень-очень счастлива видеть вас у себя. Это большая честь. Моя ученица Дезире Арто столько рассказывала о вас! И я давно мечтала познакомиться.

Вопреки возрасту жизнь в Полине Виардо била ключом: она всем интересовалась, все знала и была крайне любезна.

– Неужели она еще вспоминает обо мне? – с сомнением спросил Петр Ильич.

При упоминании о Дезире лишь на мгновение шевельнулось в душе сожаление и тут же пропало.

– О, конечно! Даже не сомневайтесь! – с загадочной улыбкой мадам Виардо добавила: – А у меня есть для вас сюрприз, месье Чайковский.

И она повела его к круглому столику возле окна, покрытому бархатной скатертью.

– Мой муж лет тридцать тому назад случайно приобрел эту партитуру почти даром, – сообщила Виардо, взяв со столика какие-то ноты и протягивая их Петру Ильичу. – Я подумала, вам интересно будет посмотреть.

Ноты оказались старинной партитурой «Дон Жуана».

– Неужели подлинная? – с благоговением спросил Петр Ильич – от волнения у него даже руки задрожали.

Виардо кивнула, весело изучая его потрясенную физиономию.

– Вижу, что угадала.

– О, спасибо, мадам Виардо! – Петр Ильич восторженно посмотрел на нее и благодарно поцеловал руку. – Вы не представляете, что это значит для меня!

Два часа он провел, не отрываясь, перелистывая драгоценную партитуру. Казалось, будто он пожал руку самому Моцарту и беседовал с ним.