Мы над собой не властны
Шрифт:
— Помоги мне это закопать, пожалуйста.
Мама протянула ему статуэтку — похожие стояли у Лины на комоде. Фигурка человека в красном одеянии, с младенцем на руках. Младенец в розовой рубашонке, скорее всего, Иисус Христос.
— Здесь ямку вырой. — Мама указала место среди розовых кустов.
— Глубокую?
— Я скажу, когда хватит.
— А зачем надо закапывать?
— Говорят, святой Иосиф помогает продавать дома. Надо его положить в ямку вверх ногами, лицом к улице.
— Ты в это веришь?
— Вреда-то не будет, — сказала мама.
Лопата ударилась о что-то
— Я сначала купила другую фигурку, — рассказывала мама. — За четыре доллара. Потом засомневалась. Какая-то она была не такая. Простая белая пластмасса, и только один Иосиф, без Иисуса. Я его вернула в церковную лавку и говорю продавщице: «Дайте мне хорошую статуэтку, а не ту безвкусицу». Она мне показала вот эту. Говорит, эта не для похорон.
— И сколько эта стоила?
— Сорок баксов.
Надо же, такую кучу денег закопать в землю! Расчистив ямку, чтобы стенки не осыпались, Коннелл сунул туда фигурку головой вниз, засыпал снова землей и утоптал.
— А если не поможет? — спросил он.
— Поможет, — сказала мама.
32
По поводу продажи дома Эйлин обратилась к сестре Синди Коукли, по имени Джен. Она работала в риелторском агентстве «Двадцать первый век» в Ист-Медоу. Можно было найти агентство и поближе, но Эйлин не хотела отдавать свои деньги местным.
Следующая задача — рассказать о продаже семейству Орландо. Поднявшись на второй этаж, Эйлин сперва прислушалась. За дверью смотрели «Колесо Фортуны» и громко смеялись. Гэри и Лина тоже пришли со своего третьего этажа. Донни выкрикивал ответы на вопросы и насмехался над участниками викторины.
Продать дом — значит выставить их на улицу. Или, по крайней мере, прибавить забот Донни: он платил за обе квартиры. Бренда в супермаркете «Пасмарк» зарабатывала совсем мало, Гэри нигде подолгу не задерживался, а Лина уже не могла работать.
Эйлин вернулась к себе, так и не постучав. На следующий день, собравшись с духом, пошла снова. Из-за двери доносились приглушенные голоса. Эйлин постучалась; ей открыла Бренда. Шерон и Донни сидели за столом.
— Я не вовремя?
— Да что вы! — Донни указал на свободный стул. — Поешьте с нами! У нас много наготовлено!
Эйлин растерянно перешагнула порог. Бренда скрылась в кухне.
— Вы еще не обедали?
— Ну что я буду вас беспокоить...
— Садитесь-садитесь! Сейчас тарелку принесу.
По правде говоря, Эйлин хотелось есть. Эд поехал на матч, в котором участвовал Коннелл, и они собирались где-нибудь перекусить после игры. Эйлин планировала подогреть себе остатки вчерашнего ужина, а тут на столе огромная миска спагетти с великолепными толстыми тефтельками, и все это полито густо-красным томатным соусом.
Шерон смотрела поверх стакана с лимонадом глазами
— Будете с нами?
Донни быстро нагреб в тарелку спагетти, зачерпнул поварешкой несколько тефтелек и налил рядом лужицу соуса. Эйлин и рта раскрыть не успела, а тарелка уже стояла перед ней.
— Наверное, буду, — сказала Эйлин.
Бренда взяла тарелку Шерон. Девочка сидела и молча улыбалась Эйлин. У нее было очаровательное личико и прекрасные прямые волосы. Девятилетняя Шерон, тихая и застенчивая, была для семьи утешением за все невзгоды. И совсем не капризная — удивительно, ведь все вокруг в ней души не чаяли. Родится же такое чудо — словно вдруг проявился рецессивный ген, много поколений дремавший в крови.
Бренда произнесла молитву. Эйлин пробовала завести у себя такой застольный обычай в первое время после рождения Коннелла, а потом забросила. Услышав знакомые слова, она ощутила укол совести и мысленно добавила несколько слов от себя.
— Все так вкусно, — пробормотала Эйлин, когда они приступили к еде.
— Спасибо большое! — Донни подмигнул. — Я стараюсь.
— Скажешь тоже! — фыркнула Бренда. — Ты и яйцо сварить не сумеешь.
Донни, играя бровями, ответил:
— А зачем я буду варить яйцо? Для этого у меня ты есть.
— Смотри, как бы однажды утром у тебя в кофе яд не оказался!
Донни показал ей язык, радуясь, что сестра попалась на подначку. Шерон во все время этого обмена репликами радостно хихикала.
— Эйлин, ты о чем-то поговорить хотела? — спросила Бренда. — Я забегалась и забыла, зачем ты пришла.
— Дай поесть бедной женщине! Смотри, она еще не прожевала, а тут ты с вопросами.
Эйлин замахала рукой, спеша проглотить еду. Донни смотрел на нее с доброжелательным интересом. Широким, мясистым лицом он напоминал боксера. И такие же, как у боксера, были мощная спина и руки. Мог бы удариться в депрессию вслед за братом или увязнуть в азартных играх, как отец, но нет — он старался как-то выстроить свою жизнь. Одно время он связался с дурной компанией — сейчас, задним числом, они казались почти безобидными по сравнению с нынешними укурками. Однажды Грег, лучший друг Донни, разбился на мотоцикле — врезался в фонарный столб, — и с тех пор Эйлин больше не видела в доме ребят из той компании. Донни с помощью отца получил работу сантехника. Авторемонтом тоже продолжал заниматься, но теперь уже только по выходным, не столько для заработка, сколько в качестве хобби. Соседи, семья Палумбо, разрешали ему ставить машины возле своего дома.
— Как вы этот соус делаете! — вслух восхитилась Эйлин. — У меня вот никогда так вкусно не получается.
— Главное — надо свежую колбаску брать. Можно пряную, можно не очень, по вкусу. Берите подороже. И обжарьте в сковородке, до угольков.
— Прямо чтобы подгорела?
— Когда подгорит, добавляете помидоры. Кислый сок растворяет подгоревшую корочку, и все это идет в подливку. Я вам как-нибудь покажу.
— Не слушайте ее! — вмешался Донни. — У мамы вкусней.
— Раз в жизни наш дурень правду сказал. Так, как мама, никто не готовит. Ну ничего, я еще подучусь.