На афганской границе
Шрифт:
К вечеру мы были уже в Волгограде. Тут нам предстояла пересадка.
Новый плацкартный вагон мало чем отличался от прошлого: воздух тут был таким же затхлым, а носками пахло, может, даже еще больше. Однако одно отличие все же было: народу в нем ехало немеряно. Правда, все пассажиры тоже были призывниками. Об этом говорило их выцветшее Х/Б. Видимо, форму им выдали прямо на сборном пункте. Кроме того, в вагоне замелькали новые офицерские фуражки. Вез призывников молодой лейтенант
Нас снова развели по местам, и теперь мы попали вдвоем с Димой, да еще и на верхние полки. Правда, лезть туда не спешили, оставшись в купе, а только закинули свои вещи. Вася с Мамаевым заняли какие-то другие места.
Старлею тоже пришлось ехать с меньшим комфортом. Он расположился на ближайшему к туалету и бойлеру купе. Вместе с ним поехал и сержант. Чтобы как-то создать себе «интимную» атмосферу, старлей выпросил у проводника простынку и завесил ей проход в свое купе, что б закрыться от боковушек.
Стоянка тут была недолгой. Мы с Димой наблюдали, как гражданские медленно заползали в вагон, копошились, рассаживались.
Когда среди пассажиров замелькали белоснежные аксельбанты, Дима пробурчал мне, пропуская какого-то парня с вещмешком на плече:
— Ек-макарек, а ты, Сашка, угадал.
В тамбуре появилась развеселая компания. С десяток дебелей, все одетые в парадные дембельские кителя, ввалились в вагон, не прекращая задорной песни. Один даже умудрялся бренчать на гитаре с белым бантом, висевшей у него на ремне.
Пестрые, все они носили шелковые аксельбанты и золотые самодельные погоны. На груди почти у каждого красовались значки как заслуженные, так и кустарные, вырезанные из монет.
Дембелей тоже вел лейтенант, который был с ними на одной волне, потому что пел вместе со всей компанией:
Уезжают в родные края
Дембеля, дембеля, дембеля.
И куда ни взгляни,
В эти майские дни
Всюду пьяные бродят они…
— Гля? — Удивился Дима, кивнув мне на тамбур, — а чего это они там тащат?
— М-да… — протянул я, — возможные проблемы тащат.
Последний из дембелей неуклюже забрался в вагон. В руках он нес целый ящик водки.
Глава 7
Первые пару часов Дембеля вели себя достаточно спокойно, хотя и громко. Они кричали, смеялись, орали армейские песни под гитару. Надо ли сказать, что остальные призывники испытывали в такой компании мало удовольствия.
Мне же дембеля не особо мешали, по крайней мере, не бедокурили и ладно. Пока не бедокурили. А там посмотрим.
Я ушел в свои мысли. Думал о заставе, на которой мне придется служить, о том, что мне придется там пережить. А еще о брате. Интересно, как он там устроился?
Еще в прошлой жизни, в Афганистане, где я пробыл до самого вывода войск, привык
Если уж к этому я со временем привык, то горланящие дембеля, в принципе, мало меня волновали.
Почему тогда, в прошлой жизни, я остался на сверхсрочной? Я мстил. Просто мстил за брата, желая забрать с собой побольше «духов». Надеялся в глубине души, что очередной уничтоженный моджахед окажется именно тем, кто убил Сашку. Сам не заметил я тогда, как уже стал офицером.
Желание отомстить толкало меня вперед. Сначала я мстил хоть и плечом к плечу с товарищами, но, по сути, в одиночку. Когда стал сержантом и получил под команду отделение, мы мстили вместе. Я — за брата, они — за погибших друзей. Что уж говорить, о взводе, который я командовал, после получения офицерского звания.
Дембеля, между тем, мало волновали и офицеров. Лейтенанты просто ушли в другой вагон, в купе, где один из них ехал со своим прапорщиком и сержантом. Возвращались они только на остановках, смотрели за призывниками и лениво напоминали дембелям не безобразничать.
Часов в девять вечера пошла длинная санитарная зона. Когда мы ее проехали, я спустился со своей полки, чтобы сходить в туалет. В наш была большая очередь, потому я прошел в соседний вагон. Оказалось, там людей стоит поменьше.
Уже в тамбуре я увидел четверых покуривающих дембелей. На обратном пути один из них меня окликнул. Это был крепкий парень чуть выше меня. Светловолосый, он носил короткую челку, слипшуюся на лбу от пота. Его квадратное лицо усеивали немногочисленные веснушки.
— Слышь, ты не знаешь, есть тут вагон-ресторан? — Спросил он. — А то че-то с закусью не рассчитали. Заканчивается.
— Не знаю, — суховато ответил я.
— А мож, метнешься? Ты ж все равно бревном лежишь. А так разомнешься! — поддакнул другой, высокий и худощавый, с щербатым ртом. — Пробегись по поезду кабанчиком. Глядишь, попадется.
Остальные смеясь поддакнули.
Я быстро оценил ситуацию. Еще чего… что б я был у дембелей на побегушках? Ага. Аш два раза. Я понимал, что будет, если я откажусь. Благо, спину защищала дверь тамбура. Сзади не подобраться.
— Тебе надо ты и иди, — ответил я холодно.
Дембеля от такой дерзости даже опешили.
— Ты че, пацан, — набычился парень с челкой. — Дембеля не уважаешь?
— А ты ему лося пробей, Миха!
Пацаны засмеялись. Двое, стоящие чуть позади, перекрыли выход из тамбура широкими спинами. Один из них добавил: