На афганской границе

Март Артём

— Погибшие?

— Не знаю. Знаю, что несколько раненных уже было, когда мы связались с заставой.

— Как Стас?

— Жить будет, — кивнул Миша, — ранение легкое. Пулей оцарапало. Через пару дней уже будет бегать как молодой козленок.

— Хорошо, — улыбнулся я.

Интересные ощущения у меня возникли в ходе боя. Еще в прошлой моей жизни, я привык стоять за каждого бойца. И вот, в очередной раз появилось у меня чувство, что вся моя прошлая жизнь до этого момента была каким-то странным сном.

Будто

бы я и не уезжал никогда из Афгана. Будто бы я все еще продолжаю драться на этой земле. Исполнять интернациональный долг. Вчера был бой, потом сон, длиною в жизнь, и вот снова бой. И чувства в нем были те же что и раньше.

Все также я оценивал обстановку, также молниеносно принимал решения. И также переживал за своих ребят. Чтоб не ранили, ни убили. Пусть, парней этих я узнал только сегодня, но, как известно, в боевых условиях любой человек раскрывается во всей красе. Сразу видно, кто тебе станет другом, а с кем нужно держать ухо востро. Не сказать, что мысль о том, что я так и остался на войне, меня порадовала. Скорее, я принял ее так, как принимают неоспоримый факт. Это просто есть, и переживать о таких вещах глупо, раз ничего сделать не можешь. Просто борешься и все.

— Сейчас уже все, — продолжал Миха, — Крокодилы прилетели и всех разогнали. Шеф приказал выслать поисковые группы. Разыскать духов, кто не успел пересечь границу и бежать.

С этими словами Миша, шедший за пару метров от меня, покосился на душманенка. Его, под стволом автомата вел Тришин. Дух же, нес завернутую в одеяло голову.

— Мы ожидали тебя найти затихорившимся в какой-нибудь пещере, — рассмеялся он, — но не как уж ни с духом на поводке. Как ты умудрился его взять?

— Да вот так. Как-то удачно он и его дружок под руку мне подвернулись.

Мишка хмыкнул.

— Да ну. Взять нарушителя, в одиночку, да еще и без оружия? Слушай, если б я такое услышал, подумал, что байка.

Я тоже хмыкнул, ответил:

— Честно, я бы тоже. Ну кто ж им виноват, что полезли, куда не просят?

Миха Глушко рассмеялся. Смех этот был немного нервным. Полным какой-то усталости. Впрочем, его подхватил и Тришин. Потом вздохнул, покачал головой.

К заставе мы подошли примерно через сорок минут. Увидели, что оставшиеся на заставе парни, кого не отправили на границу, заняли оборону в окопах. Встретил нас лейтенант.

Был он выше меня почти на голову, а еще худощавый. В темноте лицо его показалось мне моложавым. Вроде, моложе своего возраста. Он был в бушлате. Из-под шапки выбивались на лоб слипшиеся от пота светлые волосы.

— Товарищ лейтенант, — Стали мы смирно, когда он выкарабкался из окопа, в сопровождении сержанта и торопливо пошел к нам, — Рядовые Глушко, Тришин и Селихов, прибыли на заставу по приказу прапорщика Черепанова.

Отчитывался Мишка Глушко.

— Нам было приказано доставить

нарушителя государственной границы, взятого Селиховым, — продолжил он.

Лейтенанта звали Дмитрием Михайловичем Строевым. Когда мы приехали на заставу, он нас не встречал. Конным уехал проверять службу нарядов, не бедокурит ли кто. Вернулся, видимо, когда нашу рабочую группу уже выпустили.

— Уже знаю, — сказал Строев, — Анатолий Сергеич связывался со мной. Предупредил. И что? Рядовой Селихов, ты его сам взял? В одиночку?

— Так точно, товарищ лейтенант, — пожал я плечами.

Строев глянул на поникшего душманенка. Уставился на голову, что тот держал у себя в одеяле.

— Почему не отобрали посторонний предмет? — Спросил старлей строго.

— Так… — замялся Глушко, — там же голова отрезанная… Как-то не по себе такое носить.

— Да, товарищ лейтенант, — подтвердил Тришин, — они сами отразили, вот пускай сами и носят.

Строев закатил глаза.

— Задержанного в ДЗОТ. Глушко, охранять. Посторонний предмет отобрать.

— Слушаюсь, — бросил Глушко и подтолкнул душмана прикладом. Погнал его к окопам.

— Остальные свободны, — сказал Строев, — Кроме тебя, Селихов. Ты постой.

Тришин выдал «есть», побежал к укрепру, вслед за Мишей. За ними отправился и сержант, что пришел со старлеем.

Замполит смерил меня строгим взглядом.

— Значит, один взял, без оружия?

— Так точно.

— Старишй наряда, ефрейтор Алейников доложил также, что ты уничтожил четырех нарушителей. Одного из которых врукопашную. Что отвлек противника на себя, тем самым обеспечил наряду время исполнить боевую задачу. И это в первый день на заставе?

— Так точно, товарищ лейтенант.

Строгое, правильных черт лицо Строева вдруг украсила улыбка.

— Ну даешь, — хмыкнул он, — Я твое дело смотрел. По учению ты был отличником. Медаль заслужил. Ну что ты у нас окажешься, прям как товарищ Сухов из «Белого солнца пустыни», ну уж я точно не ожидал. Признаюсь, даже завидую немножко. Белой завистью.

— Я и сам не ожидал, — лукаво поскромничал я.

— Короче, обсужу этот твой поступок с шефом, когда все кончится. Ну все, давай в укреп.

— Слушаюсь, — улыбнулся я и отправился к окопам.

В окопах мы просидели до самого утра. Часам к четырем на заставу приехал замначотряда, чтобы лично разобраться во всем произошедшем. Вместе с ним прибыл и военврач Громов, тут же занялся раненными. Их на заставе оказалось пятеро. Один тяжелый, которого тут же забрали в отряд.

К шести на заставу стали возвращаться поисковые группы. Одну из них вел сам Таран. Задержать удалось семерых душманов, не успевших уйти за Пяндж. Их отправили в баню и выставили там охрану. Вместе с ними, к слову, забрали и душманенка, которого я привел на заставу.