На афганской границе
Шрифт:
— Русик, ты давай, проще к работе относись, — проговорил устало Шарипов.
— В нашей работе нельзя проще.
— Но и перегибов допускать тоже нельзя, — покачал головой Хаким, — вспомни, как четыре месяца назад, в столовой учпункта отряда произошла массовая драка. Ты тогда три недели поласкал всех участников, выискивал какого-то смутьяна. А там, так-то, все просто было. Культурное недопонимание. Таджики из маленьких кишлаков, русские, которые мало их понимают. Слово за слово и понеслась. Надо было просто дать
— На что это ты намекаешь? — Зло зыркнул на Шарипова Руслан, — М-м-м-м?
«Что нечего гнаться за планом», — подумалось Хакиму, но он промолчал.
— Я не намекаю. Я говорю прямо: нужно избегать перегибов.
— Нету у меня перегибов, — заявил Сорокин. — А с Селиховым… В общем, что-то тут неладно. Каким-то, сегодняшний его «подвиг», кажется мне постановочным. Ненастоящим. Короче, присмотрюсь к парню повнимательнее. Поговорю. Если виноват, сам расколется.
Глава 23
После ночи поспать нам довелось совсем недолго, да и то, далеко не всем. Правда, тех, кому не надо было в наряд, Таран отправил на отдых. Сам же, по всей видимости, не сомкнул глаз.
Вчера, в день нападения, Таран послал в ночной наряд почти всех новичков. Поделил их на рабочие группы, приставил вооруженных пограничников. Самую крупную, человек из восьми, отправил на самый близкий участок границы, где сопровождал их прапорщик Черепанов. Там они также занялись обновлением КСП.
Шеф, видимо, рассчитал наши наряды таким образом, чтобы вернувшись, мы поспали хотя бы семь часов. Лукавил Стасик, когда говорил, что Таран не печется о вновь прибывших, ой лукавил.
Да только нападение на заставу переиграло все карты. В результате на следующий день после атаки нас подняли уже через два часа сна. Потом была зарядка, полусонный обед и построение у складов. Прапорщик стал руководить выдачей нам оружия.
— Разбираем автоматы, ну, быстрее, чего вы как сонные мухи?! — Вяло кричал усталый Черепанов, — давай быстрее!
Мы торопливо разбирали автоматы, что выносила наружу пара из наших же «молодых», которым старшина приказал зайти с ним на склад. Потом он вернулся, стал записывать в тетрадь фамилии бойцов и номера автоматов, что им достались. Бойцы, в ответ, ставили подписи, что получили оружие.
Комната для чистки оружия была небольшой, и потому нам в пятнадцатиром пришлось заниматься чисткой, что называется, на свежем воздухе.
Большинство расположились прямо на земле. Кто-то нашел и подстелил себе фанерку или доски. В общем, работа проходила едва ли не в полевых условиях.
Старшина приказал принести плащ-палатки. На них и укладывали разобранные автоматы. Я, и еще трое бойцов, успели занять гниловатые верстаки, которые нашли под автомобильным навесом.
Прапорщик Черепанов внимательно смотрел за нами. После небольшого инструктажа, который мы слышали не раз и не два, он отдал команду:
— К разборке, чистке приступить.
Потом стал внимательно наблюдать, как солдаты принялись за оружие.
— Ну? Ты чего затвор швыряешь, как свой собственный? — кричал он на кого-то, — потерять решил?! Если просрешь, заставлю марш-броском в отряд за новым бежать! Понял?!
Чистили в полном молчании. Только и было слышно, что мерное шуршание ветоши да лязг автоматных деталей, отделяемых от АК. Признаюсь, звук этот успокаивал. Да и сам процесс тоже. Он изгонял из головы лишние мысли, помогал сосредоточиться.
Я отщелкнул магазин, аккуратно положил на брезент плащ-палатки, которой застелил предварительно очищенный верстак. Потом снял автомат с предохранителя, оттянул затвор, проверил, спустил. Тот с лязгом вернулся к патроннику. Я произвел контрольный спуск.
Утопив пальцем крышку пенала, извлек его, отложил в сторону. Потом, аккуратно перевернув автомат, постукал ребром ладони по шомполу, пока его головка не вышла из паза. Затем вытянул и отложил.
Перевернув оружие, аккуратно снял крышку ствольной коробки. Все металлические поверхности на нем были смазаны тонким слоем старого масла. Ожидаемо оказалась оно и в УСМ, и на возвратной пружине.
Отложив коробку, я извлек возвратный механизм с пружиной, потом пришел черед затворной рамы и самого затвора. Как и все остальное, я аккуратно разложил их на столе, в привычном уже порядке.
Последней стала газовая трубка, которая также отправилась на верстак.
Я снял крышку пенала, высыпал в руку его содержимое: ершик, выколотку, протирку и плоскую отвертку с коротенькими зубцами на хвосте.
Потом принялся за чистку. Присоединив шомпол к пеналу, приладил притирку уже к шомполу. Потом сунул в нее кусочек ветоши. Стал пропихивать шомпол в канал ствола.
Примерно на середине канала шомпол вдруг застрял.
— Та-а-а-к, — протянул я себе под нос, — интересно.
Убрав шомпол, я попытался заглянуть в ствол со стороны патронника. Встретила меня сплошная чернота. Как я и думал, канал был чем-то забит.
Признаюсь, я даже удивился и хмыкнул сам себе. Однако решил не сообщать ничего прапорщику, а попытаться разобраться с проблемой сам.
Сняв протирку, я снова сжал покрепче пинал, в который вдел шомпол, чтобы было поухватестей и попробовал выдавить инородный предмет из канала наружу.
Зараза застряла крепко и не поддавалась. На краткий миг мне даже показалось, что в стволе оказалась пуля, а умник, что чистил и сдавал оружие на склад, почему-то решил просто не распространяться о таком казусе.