На афганской границе
Шрифт:
— Брось голову, старик, чего ты с ней носишься?! — Зло прошипел Аббас Захид-Хан, когда оглянулся на Шафика Яра.
Крепкий пожилой воин с видимым трудом поднимался по крутой тропе позади Аббаса. Автомат он потерял в мясорубке, начавшейся под горой, когда прилетел вертолет шурави. Из поклажи Шафик Яр нес только голову предателя Наджибуллы, завернутую в шерстяное одеяло.
— Ваш отец приказал отдать ее шурави.
Аббас споткнулся, когда автомат сполз ему под ноги, и Шафик Яр поддержал молодого господина, чтобы тот не скатился вниз.
— Отпусти! — Отмахнулся от него Аббас, — я тебе не мальчишка! Сам могу подняться!
Шафик промолчал.
— Брось голову! Она только мешает!
— Ваш отец приказал…
— Так кинул бы ее на трупы моджахеддин! Шурави нашли бы ее там!
— Шурави ее получат, — погрубел голосом Шафик Яр, — только отыскав на телах своих убитых.
— Глупость, — бросил мальчишка и заносчиво хмыкнул.
Когда они взобрались на гору, с которой так спешно бежали полчаса назад, увидев вертолет, Аббас опасливо обернулся. Снизу уже звучали чужие голоса. Слышалось варварское бормотание шурави. Доносился лай собак.
— Переждем в том доме, — указал Шафик Яр на полуразрушенную избушку, стоявшую на той стороне узенького ущелица, — когда немного уляжется, спустимся к Пянджу.
— Нас найдут собаки!
Шафик Яр нахмурился. Глянул на бревно, что стало единственной переправой в этом месте.
— Сбросим его. Обойти они не успеют.
Вместе они принялись перебираться на ту сторону. Шафик Яр шел вторым, после Аббаса. Когда автомат снова свесился с плеча мальчишки и чуть не утянул того в пропасть, Шафик Яр поспешил на помощь. Аббаса перевесило, и тот повис вниз головой. Автомат на ремне, переброшенном через плечо, не давал мальчику подняться. Аббас приблизился, попытался достать мальчишку, но когда не вышло, разрезал ремень ножом и АК упал в ущелье. Со всплеском исчез в ручье.
— Держитесь, я помогу, — сказал Яр, затаскивая Аббаса на бревно.
— Я бы забрался сам, — недовольно бросил он и полез вперед.
Когда они пересекли ущелье, Шафик Яр с трудом скинул край бревна с обрыва. Бревно с грохотом полетело вниз и застряло на полпути к воде.
Добравшись до дома, Шафик остановил Аббаса, попытавшегося тут же, войти внутрь.
— Осторожно, господин, — сказал он шепотом и вынул нож. — Я проверю.
Потом Яр медленно пошел внутрь.
Аббас остался снаружи. Только Яр переступил порог, как сбоку на него накинулись. Шурави столкнул воина с ног, ударил его головой о стену, а потом ловко выкрутил руку Шафика, отбросив его нож куда-то в сторону. Движения русского были так быстры и точны, что будто бы расплывались в темноте. Аббас не понял, как он успел обезоружить Яра.
На миг Аббас испугался. Почувствовал, как задрожали от страха колени.
«Кто этот шурави?! — Подумалось ему, — Шафика не могли одолеть даже самые крепкие моджахеды!»
Когда в руке шурави блеснул нож, Аббас решился, вскинул свой наган.
— Нет! Не стреляйте! — Крикнул Аббас, крепко схваченный русским, — вы нас выдадите!
Аббас выстрелил. Потом еще и еще раз. Эхо разнеслось по вершинам гор. На груди Яра расцвели три красных раны. Все оставшиеся в барабане пули угодили в плотное тело воина.
Ошарашенный
Шурави отпустил погибшего Яра, и тот, словно убитый медведь, тяжело рухнул у его ног. Воин-шурави, стройный, крепкий, прямой, как клинок кинжала, встал над ним. Глаза русского блеснули в темноте неудержимой решимостью.
Аббас испугался. Испугался и даже попятился на шаг. А потом ему стало мерзко от собственной трусости.
— Ты думаешь, что ты меня напугал?! — Зло крикнул Аббас, выхватывая нож, — думаешь, я перед тобой отступлю?! Все шурави — трусы! Вот вы кто! И сейчас я тебе это докажу!
'Че это он разоразлся? — Подумал я, глядя на мальчишку душмана, сжимавшего в дрожащей руке большой нож, — истерика, что ли?
Мальчик был невысок и худоват. С точностью я не мог сказать, сколько ему лет. В равной степени подходило и пятнадцать, и восемнадцать.
Одетый в богатый кафтан, на длинную рубашку, шаровары и папаху, он не выглядел самым обыкновенным душманом. Наверняка сынок какого-нибудь бая. Неплохо было бы взять такого живым, да сдать нашим особистам. Пусть развяжут парню язык. Может, чего интересного и выяснят.
— Опусти-ка нож, пацан, — холодно сказал я, показав соответствующий жест свободной рукой. — Опусти, пока я добрый. Может, живой останешься.
— Шурави, собака! — с отвращением произнес пацан.
— О, по-русски умеешь? Ну эт ты зря такой дерзкий.
— Я буду забирать твой голова! — Оскалился он, словно бешеный пес.
— Забиралка не отросла еще, — сказал я.
Я не надеялся, что пацан поймет моих слов. Впрочем, это меня слабо волновало. А он, к слову, скорее всего, и не понял. Потому что просто бросился на меня с ножом в руке.
Глава 22
Парень налетел. Руку с ножом он опустил низко, норовя вывести ее из поля моего зрения. Второй попытался схватить меня за ворот. Собственно говоря, я позволил ему это сделать.
Когда он попытался ударить метя острием в живот, я ловко заблокировал его руку, а потом дернул на себя, одновременно треснул парня в лицо лбом, да так, что с нас обоих слетели шапки. По инерции, тот чуть не всем весом налетел скулой на мою голову. Щелкнуло. Парень откинулся назад, заболтал головой, словно оглушенный телок.
Не теряя времени, я просто вырвал нож из его ослабших пальцев и отбросил сторону. Вцепившись в шелковый рукав кафтана, бросил душманенка через бедро. Тот хлопнулся о земляной пол, поднял вокруг пыль и замер без движения. Я тут же сел на него верхом, принялся скручивать руки за спиной. Ошарашенный ударом душман потерял сознание и не сопротивлялся.
Зажав штык-нож в зубах, я принялся шарить взглядом вокруг, искать, чем бы связать ему руки. Эх пригодились бы средства связывания, с которыми погранцы ходят в наряды, чтобы задерживать нарушителей. Да только в подсумке с ракетницей ничего такого такого не было.