На двух берегах
Шрифт:
Андрей, приподнимаясь в воде, видел все это, напряженно ожидая, что вот-вот немцы ударят по ним, вот-вот станут хлестать в них в упор, в беззащитных, безоружных, барахтающихся в воде. Но немцы не стреляли. Немцев не было.
Еще с понтона он то и дело мерил глазами расстояние до верхней кромки обрыва, прикидывая - 600-400-300 метров, и поправлял прицел, ожидая, что вот-вот начнут садить по ним из замаскированных пушек, минометов, пулеметов. Но когда расстояние до этих возможных огневых точек стало меньше трехсот метров, он облегченно вздохнул, поняв,
«Ах, черт!
– радостно мелькнуло у него в голове.- Если выберемся!..»
– Тяни! Тяни, Веня!
Но Веня бросил круг.
– Наши! Андрюша, наши!
На берегу и правда суетилось несколько человек в маскхалатах. Они махали, забегали в воду, поднимали автоматы и по этим-то автоматам - по ППШ - определялось: в маскхалатах были наши разведчики.
– Тяни!
– все равно заорал Андрей и, перевернувшись на спину, работая вовсю ногами, начал выбирать веревку.
– Все!
– крикнул Веня.
– Дно!
– Он стоял по горло в воде.
– Дно!
– Веня сиял.
– Тяни! Быстро! Давай!
Веня, надев на себя круг, как хомут, пошел по дну, отгребаясь для равновесия руками. Андрей, проплыв немного, тоже стал на дно и, ухватившись за веревку покрепче, потащил пулемет. Волочась по песчаному дну, пулемет стал еще тяжелее, Андрей напрягся так, что, казалось, у него лопнут на шее жилы. Упираясь сапогами в песок, уходя в него по щиколотку, он тянул пулемет, цедя сквозь зубы:
– Вот дьявол! Вот дьявол! Но я тебя сейчас…
Он начал было выбиваться из сил, но тут понтон обогнал их, ткнулся около Вени, где воды было чуть выше, чем по пояс, в дно, тут подоспел Барышев, схватился за веревку, и втроем они выволокли пулемет на сухое. Пулемет был в водорослях, в надульник набилось тины, тина и водоросли зацепились и за прицел и за механизм вертикальной наводки, а в коробке, конечно, было полно воды и песку.
– Ленты!
– крикнул Андрей ротному.
– Быстро! Веня, шинель!
– Он открыл короб и, повернув пулемет, стал выливать из него воду.
Подошла командирская амфибия. Она еще и не причалила, когда офицеры стали прыгать с нее.
Ротный, схватив свой автомат, командовал:
– Разгружай! Разгружай! Взять все до патрона!
К ним побежал командир бригады, и ротный, шагая еще по колено в воде, вынося ноги, чтобы получилось быстрей, поверх воды, хотел было доложить, он даже начал:
– Товарищ подполковник! Вторая рота… - но командир бригады махнул рукой:
– Видел! Хорошо! Собрать людей! Проверить оружие. Пятнадцать минут на все! Этих, - он показал на разгружавших понтон, - к медалям. Этих, - он показал на Веню и на него, Андрея, - к Красной Звезде! О тебе - потом. Удержишься до вечера - одно, завтра до вечера - другое. Ясно? Разведчики!
– Один в маскхалате подскочил к нему.
– Маршрут!
– Разведчик прямо из-за шиворота комбинезона выдернул сложенную карту и, тряхнув ее так, что она развернулась, растянул
– По оврагу, - подполковник показал ротному на карте и ткнул в начало оврага на берегу, - вверх! Сколько?
– Разведчик живо ответил: - Метров четыреста.
– Вверх четыреста метров. За оврагом в цепь - вперед! На этот рубеж,- он отчеркнул ногтем рубеж.
– Ясно?
– Ясно.
– Если атакуют - в землю,- командир бригады ткнул пальцем в носки своих сапог, - в землю! И, как клещ! Ни метра назад! Трусов и паникеров - на месте! Ясно, Шивардин?!
– Ясно.
– Выполнять!
– Есть выполнять!
Андрей, слыша краем уха этот разговор, отсоединил щит, тело пулемета, быстро рассыпал замок на шинель, и все пятеро - Барышев, Ванятка, Веня, Папа Карло и он, стоя на коленях вокруг шинели, лихорадочно перетирали замок, внутри короба, прицел, поворотный и подъемный механизмы.
Минут через пятнадцать пулемет стоял чистенький, блестящий, послушный, присмиревший.
– Ленты из коробок!
– скомандовал Андрей.
– На себя. Пусть стечет с них. Автоматы!
– Строй!
– крикнул ротному на ходу командир бригады.- Вперед! Вперед, Шивардин! Вперед!
– Рота, ко мне! Рота, ко мне!
– крикнул ротный.
– Быстро! Быстро, товарищи! Командиры - проверить людей! Приготовиться к движению! Выполнять! Быстро!
Один из разведчиков, пользуясь суматохой, хотел было «тяпнуть» Венин магазин от ППШ, но Веня успел спрятать его за спину.
– Как вам не стыдно!
Разведчик, не обидевшись ни на крошку, ухмыльнулся:
– А мы не гордые. Чего нам стыдиться? Мы, брат, вторые сутки тут шарашимся.
Веня восхищенно смотрел на него.
– Да? Вторые сутки? Сами и больше никого? И вам… И вы… И вам не было…- наверное, он хотел спросить «страшно», но поправился: - одиноко?
Разведчик даже замигал от удивления.
– Не-е-ет, милый! Нет,- с иронией, близкой к издевке, он добавил: - Мы тут на посиделки ходили. На балалайке играли. Давай патроны, желторотый!
Веня, стеснительно развязав мешок, стеснительно отсыпал ему с полсотни патронов из пачки. Полсотни тут, в этих обстоятельствах, было и много и мало: много - потому что они через какой-то час должны были цениться черт знает как, мало - потому что для хорошего ближнего боя их хватило бы всего лишь на минуты. Разведчик был рад и тому, что получил.
– На чужбинке и уксус сладкий,- заявил он и помчался за своим офицером.
– Рота, строиться! Рота, в колонну по два!
– крикнул ротный. Не дожидаясь, когда все соберутся, он дал и вторую команду: - Рота, за мной! Бегом, марш!
Прилетел «шторх». Летчик, чтобы лучше разглядеть, где и сколько высадилось людей, ставил самолет на крыло, делал чуть ли не над самыми макушками деревьев на обрыве виражи, улетал за него, вылетал из-за него, ходил вверх и вниз и, конечно же, все передавал по радио, и они все на бегу со злостью смотрели на этот верткий маленький самолет, который был для них опаснее, чем «юнкерсы».
Когда они сворачивали в овраг, над ними еще раз прошли «юнкерсы», рота легла, а когда поднялась, четверых пришлось оттащить в сторону, на полянку, где лежали двое разведчиков.