На осколках цивилизации
Шрифт:
Внутри их ожидали длинные очереди, обшарпанные коридоры и конвоиры с выставленным наготове ружьём. С каждым вёлся разговор за закрытыми дверями, после чего людей отводили те же самые конвоиры — наверное, по камерам. Джон не увидел ни одного радостного лица среди уходивших. Там-то окончательно пропала его надежда на возможность избежать наказания. Да и куда им отсюда идти с Чесом, если их уже увезли за много километров от Ирвайна? Конечно, Джону всё ещё казалось глупым, что на них, якобы преступников, которых посадят, потратили столько редкого сейчас топлива, чтобы довезти до этого места. Если бы он организовывал всё это, то гнал бы несколько
Наконец настала их очередь пройти в отдельную комнату; перед этим один из многочисленных конвоиров, похожий на остальных злым, наполовину закрытым лицом, спросил, знакомы ли они с Чесом, и отправил их вдвоём проходить «собеседование» с одним исходом. Они вошли в довольно просторную, содержащую из мебели лишь стол и пару стульев комнату с серыми обшарпанными стенами и разбитым окном. За столом сидело существо, похожее чем-то на отца Молл; Джон теперь понял, почему никто не выходил счастливым. Перед человеком был толстый журнал, в котором он что-то черкал и, кажется, не обратил внимания на вошедших. Прошло около полминуты, прежде чем этот человек поднял голову и окинул их хитрым взглядом.
— Стало быть, и вы считаете себя невиновными… — усмехнулся он, нервно крутя ручку в руках.
— Никто не предупреждал, что собрание будет ложным, для того, чтобы захватить сектантов, — отвечал Джон, хоть уже ни на что и не надеялся.
— Может, и верно не предупредили… У нас там находятся специальные люди, мы им доверили распространение информации. Видимо, они посчитали вас таковыми, — мужик равнодушно пожал плечами и приготовился писать что-то в журнале.
— Люди не всегда бывают верны в своих суждениях, ох не всегда… Более чем видно, что из прибывших сюда меньше половины настоящих сектантов. Остальные — просто невинные люди, попавшие под раздачу.
— Знаете что, — вдруг прервал его мужчина, — мне нет причины не доверять вам — я вижу, что вы в уме-разуме, вроде, не сошедший с катушек, рассуждаете даже… Но то, что вы здесь, всё-таки говорит о том, что намёк на какие-то ваши странности всё же есть. С этим нельзя поспорить. Я не могу проигнорировать это. Вам вдвоём придётся до поры до времени отсидеть в камерах. Я даже дам вам верхние этажи — там сидят люди, менее подозреваемые в преступлении. Пока вокруг творится такой кошмар, ни в чём толком разобраться нельзя. Если тихо отсидите месяц или больше, пока обстрелы не прекратятся, а после на собеседовании у вас не выявится ничего подозрительного — считайте, что вы свободные люди. Будем считать, что договорились? — занеся руку над журналом и пристально окинув их взглядом, спросил он.
— Да, — про себя Джон усмехнулся альтернативному правосудию, что вершилось нынче, когда справедливый суд нужен был как никогда; Креймер лишь коротко кивнул.
— Тогда, господа, называйте свои фамилии и имена! — мужчина наклонился над журналом, приготовившись писать; Джону и Чесу хватило одного быстрого взгляда, чтобы молча договориться об одном: говорить фальшивые имена.
— Джек Адамс.
— Майк Холи, — без запинки выдал Чес.
Мужчина быстро начеркал это, потом стал писать что-то ещё; продолжалось это минуту, потом он громко крикнул какого-то Сэма, впоследствии оказавшегося охранником, что доводил людей до камер. Он сказал ему букву и номер, тот кивнул и приказал Джону с Чесом следовать за ним. Вероятно, это было обозначение камеры. Сначала им пришлось вилять по коридорам среди измученных,
Каждый этаж был однотипным: длинный широкий коридор, по обе стороны которого располагались камеры; посреди стоял широкий стол надзирателя, на двух этажах пустующий. Охранник наконец довёл их до находящейся почти рядом со столом надзирателя камеры с нужным номером, небрежно намалёванным алой краской, и с отламывающимся прутом; создавалось отнюдь не приятное впечатление от этого местечка с зияющей темнотой внутри и красным номером, написанным будто бы кровью. Хотя чего следовало ожидать от тюрьмы? Даже смешно.
Отпирая замок, охранник, усмехаясь, предупредил, что прут попробовать оторвать можно, но ничего от этого они не выиграют: в образовавшуюся щель мог пролезть разве что пятилетний ребёнок. А вот если оторванным прутом они решат совершить над кем-то расправу…
— Вот стол надзирателя — совсем рядом, — указал рукой охранник, зло усмехаясь. — У вас он здесь довольно жёсткий, так как вы вроде не преступники, но ещё и не доказали это. Каждая ваша провинность будет беспощадно заноситься в журнал. По истечению срока этот журнал обязательно посмотрят и, возможно, продлят срок. Так что лучше будьте тихими и хорошими мальчиками, — сам рассмеявшись своей плоской шутке, он открыл дверцу и пропустил их внутрь. Закрывая их, он добавил: — Сюда ещё, скорее всего, припрутся один-два человека. Часа через два, когда всех «расселят», расскажут про распорядок дня.
Когда он ушёл, Чес, вздохнув, заговорил:
— Ну, не самый плохой вариант даже на пару месяцев вперёд — смотри, даже якобы туалет огорожен пусть дырявой, но ширмой, — он указал на угол камеры. — Да и находимся мы позади надзирателя, так что даже если что-то случится… он только услышит… наверное.
Джон потрогал тонкий, пружинивший под его пальцами прут и хмыкнул.
— Да, с этим мы точно никуда не вырвемся…
— Ещё мечтаешь о побеге? — саркастично спросил Креймер, подойдя к нему. — Это же не фильм, подумай сам, а реальность. Да и мы не герои, так что… Думаю, нет смысла мечтать об этом.
— Я не мечтаю, сам ведь знаешь, — быстро процедил Джон. — Я продумываю. Здесь, поверь мне, произойти может всякое. И когда-то нам понадобится уйти отсюда раньше времени. Так что надо быть начеку.
— Надеюсь, наши сокамерники будут не из числа сектантов. Очень надеюсь… — Чес плюхнулся на узкую железную кровать с рваным матрасом. Джон подошёл к кровати рядом, попробовал её рукой, но не сел туда, а рядом с Чесом. Несколько минут они помолчали, потом Креймер осторожно заговорил:
— Слушай, даже если мы сбежим, то куда направимся после? У нас нет ни еды, никаких вещей, мы даже толком не знаем, где находимся.
— Ну, я могу сказать, что точно в таком же положении мы будем, когда нас просто освободят отсюда. Или ты наивно думаешь, что нам дадут немного еды с собой, тёплые одеяла и благословят на дальний путь? Отнюдь. Насчёт местоположения — я догадываюсь, где мы находимся. Это севернее Ирвайна на километров восемь или десять даже. Здесь неподалёку есть маленькие фермерские деревеньки. Перебираясь от точки до точки, можно дойти до желаемого места. Вопрос в другом: куда лучше идти и когда уже окончательно прекратятся обстрелы. Ты же знаешь, что, когда мы жили в деревне, взрывы были слышны, пусть и далеко от нас. В последнюю неделю я, правда, не слыхал ни одного, но ещё рано делать выводы.