На развалинах мира
Шрифт:
Мне попадались и интересные находки. Это произошло случайно – я вовсе не задавался целью, искать, что-либо подобное. Такая находка ничего уже не могла мне дать…
Очередная вылазка в центр, привела меня к целому ряду зданий, расположенных в виде квадрата. Они рухнули по всему периметру, и я, с большим трудом, нашел лазейку, чтобы попасть внутрь этого сооружения.
Под ногами чавкала бурая жижа, слякоть и сырость, царствующий повсюду холодный ветер – я невольно поежился от холода. Тем не менее, возвращаться назад, не посмотрев, что это мне удалось обнаружить, я не хотел.
Издалека это напоминало развалины средневекового замка. Хотя я прекрасно знал, что ни в городе, ни далеко за его пределами, ничего похожего просто быть не может – не те у нас места. Так исторически сложилось, что все памятники подобной архитектуры находились в основном в северных районах страны. Это мог быть, какой ни будь,
Я приблизился уже настолько, что смог разглядеть обломки отчетливо – нет, это совсем не было похоже ни на замок, ни на культовое сооружение. Хмурая пелена дождя и взвеси, с которой приходилось мириться, так как избежать ее было невозможно, чуть прояснилась – и передо мною грозно и молчаливо встали глыбы поваленного бетона и кирпича. Практически все было повалено или накренилось – не смотря на то, что толщина некоторых стен достигала метра в ширину! Но даже такая мощь не смогла вынести удар всесокрушающей стихии, перед которой, как я подозревал, не устояло вообще ничто… Я осторожно вошел в пролом. Крыша здания, уткнувшись одним концом в землю, наполовину треснула и обрушилась. Часть ее повисла на стальных прутьях арматуры, а другая – на накренившихся стенах. Она простояла так довольно долго, выдержала неоднократные последующие толчки – но кто знает? Может, тот последний запас прочности, что неведомый мне конструктор вложил в нее когда-то, именно с моим появлением окончательно закончится? И обломки рухнут мне на голову? Я не хотел рисковать…
Подцепив палкой, мешавшуюся на дороге, проволоку, я попробовал оттащить ее в сторону… и замер, обратив внимание на то, что вначале ускользнуло от внимания – это была не просто проволока. Это оказалась цепкая, скрученная кольцами, спираль, усеянная множеством острых резцов. Я прикоснулся к ней рукой – несмотря на время и воду, непрестанно поливающую эту землю, проволока даже не поржавела… У меня мелькнула мысль, что неплохо было бы притащить моток к себе, в подвал, на случай появления не званных посетителей! Хотя, какие еще гости? Вспомнив о своем полном одиночестве, я вздохнул и, потеряв всякий интерес к колючей находке, двинулся дальше. Чуть погодя, я увидел что проволока, зарываясь в землю и выныривая вновь, как бы окружает развалины здания по всему кольцу. Мне стало интересно – что могло находиться в нем, коль его так явно старались оградить от посещения излишне любопытных, вроде меня, например? Впрочем, в то время, когда это здание стояло незыблемо, как мир, я вряд ли стал пытаться рисковать, чтобы узнать, для чего оно предназначено… Переступив через сталь и несколько особо опасных участков – над головой висели такие плиты, что упади хоть одна – и от меня не осталось бы даже пятна – я проник вглубь развалин.
Похоже, постройки глубоко уходили под землю – по некоторым признакам это было понятно. Все, что находилось выше уровня земли, было разрушено. А так, как верхние сооружения по всей вероятности достигали как минимум пяти-шести этажей, то эта гора прочно замуровала то, что находилось в ее недрах. И, все же – проход внутрь был. Он заключался в вентиляционном отверстии – его почему-то не придавило, и, если постараться, в него можно было протиснуться.
Я поискал глазами предметы, подходящие для горения – не лезть же туда без света? Мне страстно хотелось узнать, что там может быть. Я надеялся на то, что обнаружу, если не припасы – после склада нужда в них отпала – то, может быть, оружие? Мне никто не угрожал, но как будет в будущем? Предчувствие того, что многое в дальнейшем придется решать не словами, а кровью, заставляло подумать об этом предмете поисков…
А потом, когда я, после узкого отверстия, проник в придавленные подвалы, и увидел то, от чего на некоторое время впал в ступор… я зло и тоскливо рассмеялся.
Пол всего помещения был усеян рассыпавшимися мешками, из которых виднелись стопки перевязанных между собой пачек – их предназначение не могло быть для меня секретом. Купюры – различных видов и достоинства, разных стран и времени… Вещи, более чем употребляемые, в очень недалеком прошлом. Сейчас же пригодные, разве что, только на растопку.
Во мне появился какой-то бес разрушения – я со злорадным смехом и яростью стаскивал эти порванные мешки в одну кучу – а затем, резвясь и одновременно скрежеща зубами, чиркал спичками, старясь вызвать огонь из отсыревшей коробки. Сколько они мне попортили крови… Работа, начавшаяся в шестнадцать неполных лет, вечно тупая и вечно недостаточно оплачиваемая… Отсутствие этих самых бумажек, от количества которых зависело так много. На них нельзя было купить счастья, а их отсутствие делало его и вовсе проблематичным.
Я ненавидел деньги. Их не хватало практически всегда. Из-за них я был вынужден подолгу уезжать из дома,
А они лежали, покрывая поверхность пыльного пола, хрустящие и мягкие, старые и новенькие, только что отпечатанные – и мятые, перешедшие из рук в руки сотни раз… А еще – мешки с мелочью, тяжелым и грузным ковром рассыпавшиеся на том же месте. Я не колебался – спичка, вспыхнувшая в руках, полетела в сложенную кучу – и через минуту веселый костер покарал это мерило человеческого труда и оценки его достоинств. Я не жалел – пачки летели одна за другой, вмиг покрываясь огненными язычками. В топливо шло все – и наши, и чужие, считающиеся более ценными, чем купюры собственной страны. Я сжигал целые состояния, в прошлом могущие составить чудовищное богатство. Миллионы сгорали в пламени костра – а виновник этого сидел на стопке мешков и грел свои ладони над пламенем, размышляя о том, что содержимое этого хранилища уже никогда и никому не понадобится. Меня это веселило – я тихонько посмеивался, чуть ли не впадая в исступление от того, что получил возможность сделать такое… Но, сколько я не подбрасывал в огонь новых и новых пачек, удовлетворения это не приносило. Они не значили ничего – и это принижало всю значимость происходящего. Они были в моей власти. Впервые, за столько лет унижений и испытаний. Они, в моей – а не наоборот. Можно сколько угодно рассуждать о том, что человек независим – но всего каких-то несколько недель назад я был полностью прикован к тому, чтобы добывать их тяжелым и неблагодарным трудом. Нет, не эти бумажки были виновны – сама система, сделавшая так, что прожить, не имея их, было просто нельзя. Здесь должен был бы гореть тот, кто их придумал. Хотя, если задуматься, это было одно из величайших изобретений человечества… и самых подлых. Ценности, хранившиеся здесь, уже не имели ничего общего с теми, которые на самом деле стали нужны. И, соответственно, толку от них не было никакого. Я поужинал содержимым из банки, подогретой на костре, запил все водой…
– Что, Дар? Сбылась твоя мечта?
Я усмехнулся – вряд ли, во всем мире, еще кто ни будь, имел возможность так погреться…
Вскоре бессмысленные хождения по городу мне надоели – я хотел большего, понимая, что ничего нового среди руин не обнаружу – даже если обойду их по сто раз из конца в конец. Ничего живого в пределах досягаемости моих ног здесь не было. Люди – единственное, что я хотел найти и к чему стремился. Не столько от чувства полнейшего одиночества, сколько от незнания того, что все-таки случилось, и что мне ждать от судьбы в будущем? Но я обманывал сам себя, считая, что смогу жить один… Нет, тоска змеей вползала в мою грудь, не давала свободно дышать, и гнала прочь – куда угодно, только чтобы не видеть этих опостылевших, белых стен.
Город был практически изучен – может быть, за малой частью, куда я не стремился особо попасть. С момента моего падения в пропасть, завершившуюся скитаниями в темноте метрополитена и последующим выходом наружу, прошло уже много времени – если мой календарь был верен, и я не сбился со счета. Ни на востоке – где было огромное болото, ни на западе, вплоть до русла пропавшей реки, я не встретил никого. Север не пропускал – там был провал и от одной только мысли, что туда, не мешало бы, спустится, у меня, всю жизнь панически боявшегося высоты, сжималось сердце от ужаса… Оставался юг – там высились горы, там я рассчитывал на то, мои поиски окажутся более удачными, чем до этого. Там могли быть люди…
А могли и не быть – все зависело от того, удастся ли мне их встретить. И, на сколько дней дороги я смогу унести с собой продуктов, чтобы успеть вернуться назад, к моему подвалу, который так вовремя был найден мною в самые отчаянные дни! Ведь если кому-то повезло, и он уцелел при землетрясениях, пожарах и наводнении – а потом еще и испытал мощь ядерного взрыва – то последующим, не менее тяжким испытанием могло стать испытание голодом… И от этого врага было еще тяжелее спастись…
Я решил пройти по берегу исчезнувшей реки – это была хоть и извилистая, но точная дорога, где не было риска заблудится и не найти обратный путь. От подвала до берегов было три-четыре дня – в зависимости от погоды. Налегке и без груза – это одно, а с мешком и оружием – совершенно другое. Я набил свой походный мешок банками – предпочтительно мясными, так как я решил, что пусть будет их меньше, но они будут питательнее. Из оружия был отложен только большой нож. Подумав, оставил и копье. Оставался один топор. Посаженный на прочную рукоять, он являл собой внушительное оружие, хотя я вовсе не представлял себе, против кого собираюсь его применять.