На развалинах мира
Шрифт:
– Да… Этот, с бородой как у Маркса, сам виноват. Я его по-хорошему попросил долги отдать, что накопились. А он вдруг на нас с топором кинулся! И щенки его – туда же. Ну и пришлось всех успокоить. А долгов – всего ничего. Одну из девок, на пару ночей, да копья для моих ребят выковать. А теперь – обе у нас, и пацанва скоро на корм крысам пойдет! Так что, свободолюбивый ты мой, это пример тебе…
Он перестал ухмыляться и жестко повторил:
– Каждые две недели! Понял?
– Договора у меня с тобой не будет. И ты зря спустился с гор в долину. Порядки твои, Сыч, здесь
– Ох, напугал-то как! Уж не ты ли их поведешь, ряженый ты наш? В шкуры вырядился, так решил, что крутым стал? – он встал и сделал знак рукой.
На меня сразу навалилось несколько человек – сбили с ног, закручивая руки за спину…
– Ты все-таки, недогадливый. Придется на примере показывать, так сказать. Еще раз повторяю… Убивать тебя мне не с руки – не жди. А раз так – легко не отделаешься. А захотел бы – с живого шкуру сняли! Сила – у меня. Пять, шесть недоумков, погоды не сделают и против сотни не попрут. Попробуют – кое-кто кровью умоется.
– Твои шавки сами скоро разбегутся…
Он с интересом повернулся и велел меня усадить на тот же пень, где только что сидел сам.
– Так, так… То-то, мне казалось, что не все так гладко да складно, как бабы рассказывали. Значит, кто-то решил свалить, да? А ты, родной мой, руку приложил? Признавайся? Приложил… У тебя на лбу все написано – можешь не отвечать. Ну да это все равно – долго не побегают. Жрать-то, надо? А охотники из них никакие. Потому я с тобой и лясы здесь развожу. Хотя мог бы просто гавкнуть погромче – ты бы на задних лапках побежал!
Я молчал, прислушиваясь к лесу – успела ли Ната выйти из окружения? Бандиты, если заранее не спустились в овраг, поймать бы ее не смогли, ни в коем случае. Все зависело от того, догадался ли Сыч поставить, кого ни будь, и там – на всякий случай. Вообще, как стратег, главарь бандитов никуда не годился. Будь у меня под рукой человек с десять-пятнадцать, сгрудившуюся толпу можно было просто расстрелять из луков на безопасном расстоянии. А если прижать к оврагу – ни один из этой своры не ушел живым…
Кто-то с размаху опустил мне на голову свой кулак. У меня зазвенело в голове, и я свалился с пенька на землю…
– Не нужно.. Сыч лениво посмотрел на ударившего Он понятливый скоро станет. Как девку приведут.
– Сыч! – из леса выскочили четыре человека, все запыхавшиеся и взъерошенные Там баба его была!
– Взяли?
– Не успели… Она свалила по склону.
– Придурки… Найти!
В лес, крича и улюлюкая, бросилось еще несколько человек. Сыч велел затащить убитых подростков в дом. Их за ноги втащили внутрь и подперли двери стволом.
– Да они и так мертвые?
– Пусть думают, что живыми жгли! И моим меньше соблазна… Больше бояться станут!
Кто-то подскочил к дому с факелом…
– Постой! Уходить станем, тогда и подпалишь. Мы еще не все, с этим фраером, разжевали. Когда там Зуб девку приведет? Давно уже послали – что там, ходить разучились? Или ее
Сыч обернулся ко мне. Я видел, что спокойствие начинает ему изменять, и повинен был в этом не я, а неповиновение его собственных псов…
– А где другая? Ребята видели, как вы в лес втроем вошли! Где?
– Хрен тебе, а не Элина, – я иронично улыбнулся Ищи ветра в поле. А вот они вас – найдут…
– Бля буду, Сыч. Он дерзит! Хавалку заткнуть?
– Заткни. Но не до смерти… и не увечь.
Мне с размаху дали под дых чем-то тяжелым. Я упал с пня и на несколько секунд потерял сознание от жуткой боли. Пока я лежал, веревку на моих руках развязали и, подсунув под руки вырванный из ограды кол, привязали снова – теперь я не мог и пошевелиться.
– Так надежнее… А то я помню, какие вы шустрые. Ну, да и мы, не лыком шиты.
Из леса показались двое…
– Нашли? Искать!
– Сыч, – один из вернувшихся примирительно произнес: – Лес большой. Она, как сквозь землю провалилась. Что ноги зазря бить? Давай этого в оборот – сами прибегут!
– Да? – он на мгновение задумался и махнул рукой А… Черт с ними. Давай всех назад.
– Петух? Где болтанка твоя? Тащи сюда! – кто-то из телохранителей обратился к кучке бандитов, помельче рангом.
– Оставь! – Сыч неожиданно и зло осадил его Не время. В лагере будешь шмалить. Здесь башка ясная нужна.
– Да кто нам угрожает?
– Ты что, не понял? Закрой хавалку, говорю! А ты, – он пнул ногой боязливо подскочившего парня, который еще в тот раз угодливо подносил ему какой-то дурман. – Пошел вон! Еще увижу с дурью в лесу – закопаю… Понял?
Сыч прошелся в раздражении по затоптанному огороду и вернулся ко мне. От былого благодушия ни осталось и следа. Видно было, что он принял какое-то решение…
– Ты надумал?
– Надумал. Ничего ты от меня не получишь.
– Героем хочешь подохнуть? Так ведь не увидит никто…
Он уселся на ствол дерева рядом и жестом велел всем отойти на несколько шагов.
– Им слышать ни к чему… А тебе – придется. И рожу не корчи, а то ведь я и передумать могу – рядом с Бородой в дом положат и подпалят… Живым гореть не очень-то приятно, как думаешь? – он помолчал и со злой тоской, вновь обратился ко мне Ты мужик умный… Говорили ребята – хазу себе возле речки выстроил. И народец у тебя подобрался шустрый – не то, что мои охламоны. Да только ваших против нас маловато… Дёргайся – не дёргайся, а кому-то в долине масть держать надо! Я с тобой ссориться не хочу, видел, как твои девки на расправу скоры, но и уступать не стану. Деваться тебе некуда – средство мое работает на всех без исключения, кроме меня самого. Это ты скоро увидишь… А мне отступать нельзя. Слабину дам – мои псы, как ты сказал, сами побегут. Не побегут, но кусаться начнут, втрое против прежнего! Ты еще не понял? Это я их сдерживаю, а так бы они уже давно всех тут под ножи пустили. И форт твой мне взять – раз плюнуть. Я даже посылать никого на стены не стану – просто подгоню десятка два ваших же охотников, а за их спины их подружек поставлю. Или они – вас, или мои ребята – девок ихних… Уразумел?