На роду написано
Шрифт:
Эмма испуганно спросила:
– А кто-то ещё мог прийти?
– Мог бы, никто же не знает, что у тебя Муса защитник. Да, можешь меня звать Джабо. – Он неспокойно заворочался в постели. Эмма, как бы случайно прикоснувшись к нагому мужскому телу, почувствовала, как мурашки забегали по спине. Не осознавая того, что делает, перевернулась со спины набок – лицом к мужчине, стала мягкими пальчиками гладить его, целовать. «Лукьянушка, прости, но такой уж я уродилась…»
Уже поздно вечером, перед тем как уйти, Джабраил сказал:
–
– Это хорошо, – в ответ прозвучал слабый голос. – Джабо, если я замуж выйду…
– Значит, вместе с тобой будем думать, как быть. А подумав, я приду к такому мнению, что ты будешь изменять любому мужу. А кто будет самым достойным твоим любовником? Я, потому что лучше меня не найдёшь. Так?
Эмма, хлопая густыми ресницами, растерянно смотрела на него:
– Я не зна-а-ю, я не думала об этом.
– Думай не думай, всё равно будешь изменять. Скажи: ты сама-то веришь, что не будешь погуливать?
Она уклончиво пожала плечом.
– Вот видишь, не уверена, а всё потому, что за короткое время познала немало сильных мужчин. И я не сомневаюсь: сейчас ты будешь чувствовать физиологическую потребность. – Чмокнув любовницу в губы, «Джабо» виновато произнёс: – Мне пора, жена, наверно, заждалась.
Эмма почему-то смущённо улыбнулась и провела ладонью по его щеке, губам.
– Я буду тебя ждать, – проговорила благодушным тоном.
В её интонации можно было заметить и нежность, и любовь.
Удивительна всё-таки женская натура. Тем, по-видимому, и удивительна, что мужчина до сих пор не может понять женщину. Просто женщину: обычную, со всеми её плюсами и минусами.
Проводив Джабраила, Эмма прошла в спальню и вытянулась на кровати. Глубоко вздохнув, подумала: «Кто же меня толкает чёрт знает куда? И зудёж в теле начался, когда шестнадцати лет не было. Отчего? Да оттого, что родители всё позволяли и денег ещё давали сколько надо. А куда деньги, зачем?.. Нет, здесь не родители виноваты, а другое что-то. Что?!»
Глава 6
Любовники
Эмма больше недели не звонила Лукьяну. Десятого января он сам позвонил, вежливо поинтересовавшись:
– Эмуля, ты не заболела? Я уже начал переживать. Как у тебя дела?
– Лучано, у меня в целом всё нормально, только насморк… немного простыла. Сейчас, правда, всё хорошо. Лучано, я скучаю без тебя.
– Я тоже по тебе скучаю. Приходи ко мне завтра, вечерком.
Изобразив бурный восторг, Эмма спросила:
– Блинчиков тебе испечь?
– Ты сама приходи, а всё остальное необязательно.
На следующий день около шести вечера Эмма была у Лукьяна. С лукавинкой поглядывая на него, стала раздеваться.
Оставшись в одной сорочке чёрного цвета, затараторила:
– Лучано, давай не будем пить никакое вино, я хочу посидеть
Лукьян, стоя в прихожей в цветастых трусах, с улыбкой смотрел на неподражаемую любовницу. Когда она приходила, он любовался ею как захватывающей картиной. И выделить что-то в этой «картине» было невозможно, вся хороша: косы, глаза, грудь… Её хотелось ласкать с ног до головы, носить на руках.
– Эмуля, – поцеловав её в сочные губы, сказал он, – у меня есть божественный напиток, рижский бальзам. И я предлагаю его продегустировать.
Они вошли в «залу» и сели на диван, перед которым был столик, на нём коробка конфет, фужеры и знаменитый рижский бальзам в глиняной бутылке. Пригубив по глоточку терпкого напитка с его неповторимым вкусом, Лукьян с шутками-прибаутками уложил Эмму на разложенный диван…
Вернувшись к столу, любовники вновь стали наслаждаться чудодейственным бальзамом. Спустя несколько минут парочка танцевала под «Брызги шампанского», целуясь и шепча друг другу нежные слова. Потом опять спальня, постель, блаженные минуты, которые врачуют человеческие тела, делают людей пусть на короткое время, но счастливыми.
Сегодня Эмма окончательно убедилась, что Лукьян – лучший из всех мужчин, которые были в её жизни. И она искренне сожалела, что не вышла за него замуж. «Он и умный, и разносторонне развитый человек. А ласкает так, как никто другой. И делает это с удовольствием, думая больше не о себе, а обо мне. Главное всё-таки в мужчине не физическая сила, а ласки, ради которых я готова отдать не только каждый миллиметр своего тела, но и душу».
Переполненная нежными чувствами, Эмма со слезами умиления на глазах встала на колени перед Лукьяном.
– Лука, милый, я поняла наконец-то, что ошиблась тогда. Скажи: ты готов сегодня на мне жениться?
– Эмуля, – поднимая её с колен, сказал Лукьян, – прости, но мы со Снежаной подали заявление в загс. И в конце этого месяца у нас свадьба. – Он стал осыпать поцелуями свою любовницу. – Что же ты не сказала раньше, что хочешь стать моей женой? А сейчас я не могу, слово Снежане дал, тем более она два месяца как беременна.
Эмма сникла.
– Понимаю. – Грустно вздохнув, добавила: – Снежана хорошая, я хуже. Лука, прости.
Он начал поглаживать её по голове.
– Эмулька, мне самому сейчас нелегко, скажу честно. Мы с тобой с полуслова понимаем другу друга. – Лукьян неожиданно встрепенулся. – Эмуля, помнишь, ты мне обещала?
Она подняла голову и, глядя на него, растерянно улыбнулась:
– Чего я обещала?
– Что всю жизнь моей будешь. Помнишь?
– Помню. Но любовница и жена – это разные женщины, стоящие вдобавок по разные стороны баррикад.
– Эмуля, я тебя не узнаю. Ты что это скисла? – Лукьян усадил любовницу на диван и, сев рядом, приобнял её за плечи. – Эмулечка, давай выпьем по чуть-чуть, потом кушать друг друга будем. И начнём – с чего начнём?