На участке неспокойно
Шрифт:
— Ну-ну, давай, старайся… Старайся, — усмехнулся Садыков. — Пчела тоже старается. Жаль, не понимает только, что трудом ее другие пользуются.
— Вам что-нибудь известно о…
— Всем известно, не одному мне, — прервал Азиз. — Тут недавно сидела она с одним милиционером. Парень, видать, не промах… Конечно, ему все дозволено: блюститель порядка!
— Ну, а она-то что? — рванулся к Садыкову Анатолий. — Как она, значит, к нему относилась?
— Известно как. Как все бабы!
Азиз глубоко вздохнул, сделав вид, что ему искренне
Анатолий, немного постояв, зло швырнул сверток и зашагал к автобусной остановке.
АЛИБИ ЭРГАША
Младший лейтенант Шаикрамов довольно потер руки — ну теперь-то у него имелись достаточно веские улики. Магазинная кража будет раскрыта в два счета. Эти молодчики не смогут выставить свое алиби — он распутает все.
— Эргаш Каримов, Равиль Муртазин, Жора Шоф-ман, — с наслаждением произнес Шаикрамов, останавливаясь посредине кабинета. — Шайка-лейка… Главарь, конечно, Эргаш Каримов. Он, так сказать, уже имеет достаточный опыт: был в заключении. Сидел за воровство. Горбатого могила исправит.
Будто что-то вспомнив, Лазиз поднял палец и, потоптавшись на месте, сел за двухтумбовый письменный стол, заваленный разноцветными толстыми папками.
Что же было известно ему, оперуполномоченному отделения уголовного розыска, о магазинной краже? Какие улики имел он в своем распоряжении? Что заставило его подозревать в преступлении эту компанию?
…Директор магазина — низкий, круглый, как шар, с большой плешью, узкими мятущимися глазами — говорил, бегая по магазину:
— Товарищи дорогие!.. Товарищи? Что же это получается? Как это понять? Пропали самые ценные вещи. Тысяч на двадцать! Это же целое состояние!.. Пожалуйста, пожалуйста, я не буду мешать… Якуб Пана-сович, голубчик, вы меня знаете, я никогда не брал чужого. Всегда работал, как вол. Какой ужас! Какой ужас! Целое состояние! Двадцать тысяч!.. Почти четверть миллиона старыми деньгами!
Автюхович с лупой в руках рассматривал какие-то темноватые пятна, видневшиеся на полу. Когда директор кончил говорить, он на минуту оторвался от своего занятия и, не спуская с директора глаз, спросил с любопытством;
— Волнуетесь, Гани Бахтиярович?
— Как не волноваться! Каждый будет волноваться!
Столько вещей пропало… Вы только подумайте? На такую сумму!
— На какую же?
— Да я же вам уже полчаса говорю: на двадцать тысяч. Это целое…
— Вы же только что зашли. Как вы смогли так быстро определить все? У вас что — электронный счетчик с собой?
Директор засуетился, выхватил из кармана большой клетчатый платок, поспешно вытер разом вспотевшее лицо.
— Все шутите, Якуб Панасович. А мне не до шуток. Я столько лет работаю в торговой сети… У меня уже особый нюх выработался… Эх, поймать бы гадов, которые залезли в магазин, я бы их передушил, как клопов.
— Поймаем,
— Вот спасибо, вот спасибо! — директор повеселел. — Как там у Маяковского? «Моя милиция — меня бережет!»
— Поэт хорошо сказал — выпрямился Якуб Панасович.
У сторожа магазина, древнего старика, слова пришлось вытягивать клещами. С ним беседовали после осмотра места происшествия.
— Проспали, товарищ Беспалов?
— Я не спал.
— Как же вы не заметили воров?
— Темно.
— Кругом электрические лампочки.
— Если бы солнце.
— Вы кого-нибудь видели около магазина?
— Ночью?
— Ночью.
— Не видел.
— Где вы находились?
— Везде находился.
— В будке?
— Зачем в будке?
— Где же?
— На улице.
— Так всю ночь и провели на улице?
— Зачем всю ночь? Ночь большая.
— Значит, заходили в будку?
— Заходил.
— Надолго?
— Так я часов не имею.
— Судить вас надо. Плохо работаете.
— Вам виднее…
— Вы все-таки вспомните, может быть, кого-нибудь видели ночью около магазина?
Старик долго смотрел на небо, словно на нем было написано то, о чем нужно было ответить, медленно, с какой-то жестокостью скреб заскорузлыми пальцами в бороде.
— Видел, — вяло проговорил он.
— Кого?
— Эргаша Каримова.
— Одного?
— Зачем одного? С дружками.
— С Муртазиным и Шофманом?
— С кем же еще!
— Во сколько часов вы их видели?
— У меня же нету часов. Просил я у нашего директора, так он не дал. Может, вы посодействуете? Трудно без часов.
Рита Горлова сообщила:
— Я слышала, как они говорили о чем-то. Это было часов в десять или одиннадцать вечера.
С нею разговаривал Абдурахманов.
— Вас не заинтересовало о чем?
— Меня больше интересует Эргаш, — бесстыдно заявила Рита.
— Ты смотри…
— Не пугайте, товарищ начальник, не из пугливых… Я могу идти?
— Давно его знаешь? — перешел на «ты» подполковник.
— Кто его не знает, — уклончиво ответила она.
— А все-таки?
— Это допрос?
— Ты в милиции находишься. Не забывай.
— Значит, допрос?
— Мне нужно знать: давно ли ты знаешь Эргаша.
— Допрос, значит… Я его нянчила.
— Гражданка Горлова!
— Не кричите, пожалуйста. Я же вам сказала, что не из пугливых… Поговорите с его дружками — они вам сообщат все, что вас интересует обо мне и о нем… До свидания!
— Горлова! — повысил голос Абдурахманов.
— Вы что-то еще хотите мне сказать? — вяло отозвалась Рита. — Говорите быстрее, у меня нет времени.
Подполковник не знал, что делать.
2.
Вообще-то, у него, Лазиза Шаикрамова, не так уж много сведений о магазинной краже. Главное, не было прямых улик, которые бы достаточно четко обосновывали все, что было необходимо.