На задворках империи
Шрифт:
— В формуляре отмечено, что неграмотный, — вставил капитан.
— Подойди-ка к тому вон столику, — потребовал Подлуцкий. — Матвеев, а ну дай ему лист! А ты, Блохин, напиши на нём название нашего полка, своё имя и фамилию.
Лёнька взял протянутое ему перо, макнул его в чернильницу-непроливайку, с ходу поставил на листе большую кляксу, которую тут же смахнул наслюнявленным пальцем, немного подумал и, пришёптывая, начал выводить буквы.
«Чего он царапает? — с тревогой думал Тимофей. — Тут как ни пыжься, столько времени никак не сможешь три слова выводить».
— Ну-у, долго ещё ждать? —
Старший писарь выдернул из-под писчего пера у Лёньки лист и протянул его командиру.
— Нда-а, «учится он», — разглядывая каракули, проговорил Подлуцкий. — Из всех трёх слов лучше всего фамилию свою вывел, и то её первые четыре буквы. Расписываешься так, небось, в получении жалованья? «Блох»? — хмыкнул он, показывая лист сидевшему рядом майору и капитану Самохваловскому. — Все руки вон и даже морду чернилами вымарал. Лист затёр. Следующий!..
— Будешь ты у нас, Лёнька, теперь блох, сиречь вша, только вот мужского пола, — подшучивали над товарищем ехавшие в своё расположение драгуны.
— Да идите вы все в баню, зубоскалы! — ругнулся тот. — Я, может, заволновался от такого большого внимания. В первый раз ведь с самим господином полковником беседы вёл.
— И даже письмо ему писал, — хохотнув, произнёс Игнатов.
— Ой-ой-ой. — Лёнька покачал головой. — Я-то, может, и пытался хоть что-то писать, а кто-то просто лапки кверху поднял — «ничего не умею, ничего не знаю, вашвысокоблагородие, безграмотный я».
— Ладно, ну чего ты обижаешься, я же шутейно, — усмехнувшись, проговорил Игнатов. — Ты и правда хоть четыре буквы своей фамилии уверенно пишешь, а я даже и того не могу. Не быть нам в благородиях, братцы, окромя Тимохи.
— Да ладно вам, — проронил тот. — Какие уж там «благородия». Сказали же, всё главнокомандующий будет решать, а потом ещё и Военная коллегия в столице. Да и выслуги унтерской у меня совсем мало, три года вместо положенных двенадцати. Что-то я не верю во всё это.
— Поживём — увидим, — изрёк ехавший рядом Кошелев. — Так-то в Валахии, когда под Суворовым был, после Измаильского штурма сам несколько унтеров знал, которые потом в прапорщики перешли. Но тогда и армия-то у нас была о-го-го! И потери случились при штурме огромные! А всё одно турку мы одолели и крепость ту Дунайскую взяли. Не то что с этой Эриванью проклятущей!
Глава 9. Перед выходом
— Полк, равня-ясь! Сми-ирно! Равнение на середину! Господин подполковник, Нарвский драгунский полк по вашему приказанию построен! — докладывал командиру его новый заместитель майор Елецкий.
Подлуцкий оглядел выстроенные в пешем порядке шеренги и, приложив к каске ладонь, выкрикнул:
— Здравствуйте, драгуны!
— Здравжелаемвашвысокоблагородие! — проревели пять сотен глоток.
— Орлы! Видать, не зажимают интендантские вам порцион, есть силушка? — изволило пошутить начальство. — Отдохнули, привели себя в порядок, пора бы, братцы, и Отчизне послужить. Наши войска в Закавказье повелением государя императора усиливаются как новыми частями, так и рекрутскими командами в виде пополнений. Совсем скоро они начнут прибывать сюда с Моздокской линии. Главнокомандующим генералом от кавалерии Тормасовым
— Приказом по Военной коллегии на должность второго заместителя Нарвского драгунского полка назначается Самохваловский Илья Петрович с присвоением ему чина майора, — зачитал Елецкий.
— Пожалуйте сюда, Илья Петрович, — пригласил, улыбаясь, подполковник. — Поздравляю, получите патент на очередной чин. — И вложил подошедшему строевым шагом офицеру свёрнутый в трубочку с сургучной печатью на ленте лист плотной бумаги.
— Служу государю и отечеству! — выкрикнул тот, развернувшись.
— Вставайте подле меня, вот тут, с левой стороны. — Подлуцкий показал рукой. — Зачитывайте далее, Александр Михайлович…
— А ведь мог бы и наш Огнев майорский чин получить, — приглушённо произнёс стоявший подле Тимофея в левофланговом «замке» эскадронного строя Сошников. — Если бы не эта злая картечь со стен. Да и вдвоём с Самохваловским могли бы они в полковое начальство перейти. Эх-х, а вот теперь со стороны в первых заместителях нового человека поставили. Чего от него теперь ждать?
— Командиром первого эскадрона назначается Цветцих Иван Фридрихович с присвоением ему чина капитана. Командиром второго эскадрона назначается Кравцов Павел Семёнович с присвоением ему чина капитана, — продолжал вызывать офицеров для вручения патентов майор Елецкий.
— Наш, наш, гляди, а вот и наш пошёл. — Вахмистр толкнул Гончарова локтем. — Ох как вышагивает бодро! А что, хорош!
— Заместителем командира второго эскадрона назначается Копорский Пётр Сергеевич с присвоением ему чина штабс-капитана.
— И этот ещё один наш, — одобрительно проворчал Ефим Силович. — Хороший, добрый командир, повезло нам, что Зимина вверх не двинули, наплакались бы мы с ним. Фадей Иванович рассказывал, что он ведь рапорт на имя командующего подавал о своём притеснении в полку. От их высокопревосходительства обратно тот с припиской недавно пришёл — «оставить всё как есть». Вот и ходит теперь темнее тучи.
— На должность командира взвода назначается Марков Дмитрий Алексеевич с присвоением первого офицерского чина прапорщика…
— Гляди-ка, тот самый вестовой, который Игнатова у Куры спрашивал, — донеслось из шеренги позади. — Ну, точно он!
— Пару месяцев послужил только у нас в нижних чинах, — заметил Сошников. — А что, из господ сам, не зря же про него говорили, что не засидится он долго в вестовых. Смотри-ка, к нам ведь в эскадрон его взводным поставили. А кого-то, выходит, из вас, из временных взводных, обратно в отделенные командиры переведут.
— Приказом по полку чины младших унтер-офицеров присвоены Гаврилову Потапу, Кузнецову Илье, Кондратьеву Василию, Кошелеву Федоту…