На задворках империи

Булычев Андрей Владимирович

К ночи перед сидевшим за сколоченным из грубых досок столом Гончаровым лежали исписанные и исчирканные листы бумаги, а сам он, сводя цифры, шептал и пересчитывал всё заново, делая на них пометки.

— Двадцать четыре человека личного состава всего. Так, винтовальные карабины — шесть штук. Тут убыли никакой нет. Все исправны. Мушкетов восемнадцать. Сдано в полковое интендантство семь, получается, восемь утрачено при штурме и переходе через горы. Пистоли штатные в ольстредях для нижних чинов — сорок восемь, сдано четырнадцать, утрата — восемнадцать. А нет. — Он зачеркнул написанное. — Ошибка, шестнадцать,

потому как два с поручиком Копорским в общий эскадронный учёт пошли. Нужно будет отдельно это указать. Сабли, сёдла с попоной и вальтрапом, стремена и вся конская ременная сбруя, ольстреди и бушматы, портупеи с пряжками и штыковыми ножнами, суконные седельные чемоданы, саквы, торбы и водоносные фляги, а ещё ведь форменное обмундирование. — Тимофей взъерошил волосы. — Господи, когда же я со всем этим разберусь? Ну точно ведь не успею до завтрашнего вечера.

— Иваныч, ложись спать, утро вечера мудренее, — заглянув через плечо командиру, произнёс сочувственно Кошелев. — Глаза ведь ослепнут вот так в потёмках на бумаге чиркать.

— Сейчас, ещё немного, Федот Васильевич, — вздохнув, ответил Гончаров. — Нужно хотя бы на черновое всё свести, а уж потом начисто днём перепишу.

— Ну-ну, тогда и третью зажигай. — Кошелев приставил к масляному светильнику ещё одну толстую сальную свечу. — С трёх-то огней уж не попортишь, небось, зрение.

— Спасибо, Васильевич, — поблагодарил дядьку Тимофей. — Я потом восполню, прикуплю свеч.

— Да ладно. Дело-то ведь нужное. Глядишь, ежели всё правильно подашь в бумагах, то и пополнят в вещевом убыль. Я-то вот не сподобился грамоту осилить, извиняй, не помощник тут тебе.

— Да ничего. Справлюсь. Ты ложись, ложись. — И принялся крыжить в листе наличие шанцевого инструмента и походной утвари. — Котлы медные, лужёные, с крышками; сенокосные косы; топоры; лопаты; кирки и мотыги. Нда-а, треть только обозом вывезли, большую часть, получается, по дороге бросили. — Он покачал головой. — Ну да, понятно, тут самим бы всем выйти с ранеными и больными, да по таким сугробам. Какой уж тут на себе тяжести тащить. Так, палатки солдатские, парусиновые — одна штука, и тут такая же недостача.

Обязательное наличие шанцевого инструмента и походной утвари на драгунский эскадрон по вещевому штатному расписанию 1812 года

Котлы медные, лужёные с крышками — 16

Сенокосные косы — 16

Топоры — 15

Лопаты — 8

Кирки — 4

Мотыги — 4

Вскрикнул во сне, неудачно повернувшись Еланкин, и громко застонал. Тимофей подошёл к нему и помог перевернуться на другой бок.

— Тише, тише, Коля! Ну вот куда ты на этот бок всё ложишься? Рано тебе ещё, — произнёс он приглушённо. — Только-только всё затянулось. Смотри, разбередишь рану — придётся потом в госпиталь идти.

— Занемело всё, Тимофей Иванович, — прошептал тот, приподняв голову. — И не заметил даже, как перевалился. Всё-всё, прошло, не нужно в госпиталь. Тут, в своём отделении, лучше всё заживает. Я ведь и в строй уже могу встать, как Балабанов, ну чего уж, прямо как немощный.

— Ладно-ладно, встанешь скоро, спи давай, — проворчал Гончаров и пошёл обратно к столу.

— Силовича,

конечно, не хватает сейчас, — посетовал командующий первым взводом Игнатов. — Столько дел разом навалилось, за некоторые и не знаешь, с какого конца даже браться.

— Вставать уже начал, вчера только к нему заскакивал, — произнёс стоявший на правом фланге эскадрона вместе со взводными Гончаров. — Долго поговорить не дали лекаря, выперли, но кое-что он всё же подсказал.

— Наш пострел везде поспел! — воскликнул Пестов. — Вот ты шустрый, Тимоха! Я только было подумал к нему заглянуть, посоветоваться, а ты уже, выходит, опередил.

— Да и ты заходи, Егорка, чего такого? — заметил, усмехнувшись, Гончаров. — Ефиму Силовичу приятно будет, что в эскадроне его не забывают, там и Плужин, кстати, неподалёку от него. Сам меня спрашивал недавно, как там дела в эскадроне.

— Зайду, непременно зайду. Я на той неделе пытался проскочить, наведаться, так ведь близко к раненым не допускают. Карантина у них там эта самая, всё в большой строгости.

— Уметь просто нужно заходить и знать когда, — хмыкнул Гончаров.

— Чего раскудахтались?! — зло бросил стоявший поодаль Зимин. — Никакой субординации, как на базаре стоите, а не в воинском строю. Коль поставили вас взводными, так хоть статус, полагающийся должности, соблюдайте!

— Виноваты, ваше благородие, — произнёс вежливо Гончаров. — Спасибо за науку.

— Угу, — хмыкнул Зимин и отвернулся.

Дальше взводные до подхода Кравцова и Копорского стояли уже молча.

Глава 8. «За что крест?!»

— Заходи, Тимофей, наш взвод всё, я самый последний. — Якушев аккуратно расправил лист бумаги, который держал в руках. — Помял, что ли, чуток? Вот ведь неловкий. Теперь поручик заругает.

— К Зимину несёшь? — спросил сочувственно Гончаров.

— К нему. Вам-то хорошо, сами на месте всё решаете. А мне, как челноку, везде сновать приходится, ещё и ответ держать. Чуть что не так — дурак, а то и затрещину отвесит.

— Да уж, непростой характер у Николая Андреевича, — проговорил со вздохом Тимофей. — Держись, Гриша.

— А чего делать? — Тот развёл руками. — Моя б воля — в рядовые драгуны спрыгнуть. Да ведь не даст покоя, затюкает. Ладно, пойду. — И развернувшись, унтер потопал по улочке к месту расквартирования взвода.

В открывшуюся дверь вещевого склада выглянула голова квартирмейстерского писаря.

— Тимофей, чего стоите? Заводи своих! — крикнул он. — Игнат Матвеевич уже ругается.

— Иду, иду! — воскликнул Гончаров. — Постойте пока, братцы, — обратился он к драгунам. — По одному, начиная с отделения Кошелева, сейчас я сам буду вызывать.

— Не торопитесь, как я погляжу, — проворчал сидевший за столиком старший каптенармус полка. — А я вот скоро на обед уйду, и стойте потом, ждите.

— Игнат Матвеевич, да мы поспешали, — проговорил с улыбкой Тимофей. — Я уж и людей выстроил, чтобы без заминки заходили. Ну чего ругаешься?

— Не начинал ещё даже, — хмыкнул тот. — Ладно, давай первого заводи.

— Блохин! — выкрикнул взводный. — Забегай быстрее.

— Тут я. — Драгун заскочил внутрь. — Здравствуйте, люди добрые. Мне бы всю одёжу и амуницию поменять.