На задворках империи

Булычев Андрей Владимирович

— Васильевичу галун дали! — послышались восторженные возгласы за спиной. — С тебя причитается, Федот!

— А ну тихо! — рявкнул, обернувшись, Тимофей. — В строю как-никак стоите, скоро майора своим ором перебьёте!

— Гляди-ка, а ведь возвращаться-то на место отделенного тебе теперь уже никак, Тимоха, — хитро прищурившись, заметил Сошников. — Тю-тю, всё-ё, на нём уже теперь Федот Кошелев стоит.

— И что-о? — непонимающе проговорил Гончаров.

— А вот того, поглядим, поглядим, чего будет, — произнёс вахмистр и усмехнулся. — Пока ты в унтерах, значит, взводом будешь командовать.

Как и было приказано,

три дня полк готовился к выходу для прикрытия Военно-Грузинской дороги. Дело было привычное. В первую очередь проверялась и чинилась вся сбруя и вьючное снаряжение. Дюжине коней потребовалась перековка, и удалось их пристроить к кузнецам уже в самый первый день сразу за эскадронным штабом. Пригнавшие следом десяток своих коней драгуны из первого взвода были оттеснены, и Тимофей даже полаялся с прискакавшим Игнатовым.

— Не по очерёдности ты, Тимоха, влез! — ругался тот перед загораживающей проезд во двор косой жердиной. — У тебя и номер взвода четвёртый, а вот у меня первый! Фёдор Иванович, ну ты-то хоть своё слово скажи! — обратился он к полковому кузнецу.

— А мне всё равно, Афанасий, лишь бы порядок и вспоможение моим подмастерьям было. Сами давайте разбирайтесь. Мух не нужно было ртом ловить. Пока вы там телились, гончаровские уже половину своих перековали. Где вот вы целый час болтались?

— Да мы приказа от эскадронных командиров ждали! — выкрикнул тот, горячась. — А его всё нет и нет. Тут уж Филька прискакал и кричит, что гончаровские в кузню влезают.

— Не ори, Афонька, голова уже от тебя трещит, — сказал кузнец. — В следующий раз, значит, расторопней будешь. У них всего-то пять неподкованных осталось. Подождёте маненько. Подводи новую! — Он махнул рукой, и Блохин завёл во двор свою Марту.

Кравцов и Копорский бегали от взвода к взводу, проверяя сделанное, помимо этого, собирали у себя их командиров по три, а то даже и по четыре раза на дню, выспрашивая обо всех возникших затруднениях, советуя и попрекая. Всех больше доставалось новоиспечённому прапорщику Маркову. Зимина старались особо не задевать, перепадало немного и Игнатову с Гончаровым.

— Как так у вас с Игнатовым ловко всё получается? — сетовал, идя рядом с Тимофеем, молодой офицер. — Вроде кручусь, за всем уследить хочу, хватаюсь за любое дело, а ничего не успеваю, всё как-то мимо пальцев, словно песок, проходит. К Зимину попробовал было обратиться за советом, так он губу выпятил, словно бы я школяр какой, и даже разговаривать со мной не желает.

— Вам, Дмитрий Алексеевич, больше на унтер-офицеров своих нужно полагаться и на старослужащих, — посоветовал прапорщику Гончаров. — Простите великодушно, но ведь у вас опыта в повседневной кавалерийской службе и в командовании людьми, похоже, нет?

— Совсем нет, — вздохнув, согласился тот. — Мне как восемнадцать лет в прошлую осень исполнилось, батюшка через хорошего знакомого сразу в Дворянский полк определил, который при Втором кадетском корпусе открыли. С мальцов ведь в этот корпус пытались меня ещё пристроить, но там мест было очень мало, так что пришлось ждать. А в Дворянском полку что, какое уж там учение? Строевая, стрельба да общеармейский устав. Четыре месяца промурыжили, а тут команду к отправке на Кавказ готовят. Потери, говорят, большие после эриванского штурма в Закавказье, дескать, офицеры там будут нужны. Вот я и вызвался.

— Да, потери были

действительно огромные, — вздохнув, подтвердил Гончаров. — У нас вон половину офицеров в полку выбило. Едва ли треть их укомплектовали. Да и в других полках ничем не лучше нашего дело обстоит. А насчёт опыта, Дмитрий Алексеевич, не тужите, опыт — дело наживное. Два похода — и сами даже не заметите, как вполне себе уверенно будете командовать. Правила о службе кавалерийской от 1796 года и Воинский устав о полевой кавалерии Его Императорского Величества Павла I не доводилось вам, случаем, читать?

— Не-ет. Я ведь и не думал даже, что в кавалерии буду служить. У нас в основном все выпускаемые в пехоту определялись. Потому и давали те знания, которые для инфантерии нужны.

— Я вам дам эти наставления, Дмитрий Алексеевич, — пообещал Тимофей. — Очень полезно вам будет их изучить. В своё время мне в полковом штабе старшему писарю довелось помогать, ну и сделал я себе тогда копии и ещё пару наставлений о службе в драгунском полку к ним же.

— Премного вам буду благодарен… э-э-э… А давай-ка мы на ты, Тимофей, будем друг к другу обращаться?! — горячо воскликнул Марков и порывисто протянул собеседнику руку.

— Как бы неудобно на ты, господин прапорщик… — произнёс, глядя в глаза молодому офицеру, Гончаров. Но видя совершенно искреннее желание того подружиться, улыбнулся и протянул свою ладонь.

— Ну вот и отлично, для тебя я всегда теперь Дмитрий, Димка, — с улыбкой произнёс тот. — Буду рад такому геройскому другу, как ты. — Он кивнул на сияющий на солнце Георгиевский крест. — И прочь все предрассудки!

— Без свидетелей хорошо, пусть даже будет и Димка, — хмыкнул Гончаров. — А вот в остальных случаях только ваше благородие, господин прапорщик, ну или на крайний случай — Дмитрий Алексеевич. Субординацию нужно соблюдать, иначе тут же прилетит.

— Что прилетит? — не понял Марков.

— Взыскание, — усмехнувшись, пояснил Гончаров. — За подрыв основ воинской дисциплины. Причём ладно официальное наказание, но и от остальных офицеров обструкцию вполне себе можно получить. Так что ты с этим, Дмитрий, будь осторожнее.

— Ла-адно. А как так у тебя, Тимофей, во взводе получается, не кричишь, не суетишься, никому ничего не указываешь, а всё как бы само собой делается?

— А вот про это я уже и говорил, что, как бы ты сам ни суетился, за всем всё одно ни за что не уследишь. — Тимофей развёл руками. — Здесь только нужно опираться на опытных и надёжных людей, и доверять им. Спрашивать, контролировать, само собой, нужно, где-то подсказывать, но опираться и доверять, не давя в них здравую инициативу, а, напротив, поощряя. Многие драгуны, и особенно унтеры или артельные старшины, не первый год ведь уже служат, сами прекрасно знают, что им нужно делать. Вот и не гнушайся у них учиться и опыт перенимать.

За день до выхода полка к Дарьяльскому проходу вернулся из госпиталя младший унтер-офицер Плужин.

— Принимай своё отделение, Демьян Ерофеевич! — обняв старого служаку, обрадованно воскликнул Гончаров. — Пока ты бока там отлёживал, Егор неплохо справлялся, ну да ты и сам про это знаешь, он к тебе частенько забегал.

— Да уж, отлёживал, — усмехнувшись, заявил ветеран. — То ещё счастье в госпитале лежать, не дай Бог никому. И то ведь еле отпустили, если бы не ваш выход, ещё с месяц бы в нём провалялся.