Набат
Шрифт:
— Подожди. — Тасо взял его за руку: — Вечером, понял, и мне надо в аул, людей собрать.
Коноваленко вышел вслед за Тасо. Ушли и секретари.
Барбукаев посмотрел на часы: было семь. В углу стояла винтовка, на толстой ручке массивного сейфа висел противогаз, на полу — вещмешок, поверх него брошена телогрейка. В яловых сапогах непривычно горели ноги.
Без стука вошел начальник райотдела НКВД и прямо с порога объявил:
— Не поеду в город!
— Почему?
Высокий, могучего телосложения, он
— Звонили из обкома, велели сегодня ждать гостей. — Гость взъерошил волосы.
— Кого?
— Заместителя наркома.
Начальник райотдела положил ногу на ногу.
— Люди на месте? Говорят, он любит объявлять боевую тревогу, — устало проговорил Барбукаев.
— Нас он не застанет врасплох, все начеку.
Начальник райотдела расслабил поясной ремень.
— Надо выбить у него еще двадцать-тридцать противогазов, а если у него будет хорошее настроение, то и винтовки попрошу.
— Не даст.
Барбукаев положил руку на стол и опустил на них голову.
— Ты накаркаешь…
— Дорогой, — произнес секретарь, не поднимая головы. — Постановление обкома о всеобщей обязательной подготовке населения касается не только тебя и меня. Районов много, а оружия не хватает.
Начальник райотдела проскрипел по кабинету высокими сапогами:
— Посмотрим.
9
Отделение, разбившись на группы, ползало на поляне по-пластунски. Над Яшей, Славой и Асланбеком старшим был сам сержант Веревкин.
— Товарищ сержант, я сейчас помру, — вопил Яша, распластавшись на земле. — Да поймите же, я родился парить соколом, а вы меня заставляете ползать. Вы форменным образом издеваетесь над личностью!
Рядом с Яшей стоял Слава, едва сдерживая смех, а сержант сидел на кочке, крикнул оттуда:
— Прекрати.
— Так у меня пропоролось брюхо, и я докладываю вам об этом, — не унимался тот. — Зачем губить боевую единицу? Умоляю. Ой-ой…
Вытер слезы Славик, сказал ласково:
— А ты попробуй через немогу, и у тебя получится, Яшенька, поверь мне.
Подошел Веревкин:
— Ну, вперед, голубчик, не ленись. Представь себе, что ты на пляже.
Воспользовавшись случаем, Асланбек отдыхал, широко раскинув на земле руки и ноги.
Яша приподнялся вначале на четвереньки, потом оторвал от земли колени:
— Не взыщите, я выхожу из игры. А что касается пляжа, то я не ползал. За мной увивались, уверяю вас.
Пилотка чудом держалась на его голове, гимнастерка гармошкой собралась под перекосившимся ремнем, винтовка висела на локте, ранец и скатка тяжелым грузом давили на узкие плечи.
Веревкин развел руками, обошел вокруг него.
— Удивляюсь, до чего ты несобранная личность.
— Простите, товарищ командир отделения, как вас понимать?
— Приведите
Но на Яшу эта перемена в настроении сержанта не произвела никакого впечатления, он вяло опустил на землю винтовку, обхватив ствол, согнулся, повис на ней.
— Павел Александрович, сколько раз мы будем объясняться: Яша Нечитайло еще не принял присягу! Вы понимаете? Или вы намеренно издеваетесь над беззащитным существом? Вы мне, пожалуйста, не приказывайте и голоса не повышайте. Я еще не красноармеец. Вот с Каруоевым и с мальчонкой вы обходительны. Даже Петро для вас чуть ли не генерал. А меня можно обижать.
— Я жду! — сержант не шутил.
— Пожалуйста, — пробормотал Яша.
Наконец, он привел себя в надлежащий вид и встал по команде «смирно».
Не отрывая от него взгляда, Слава прошел к Асланбеку, опустился рядом с ним, положил на колени винтовку, проговорил тихо:
— Вот и все, давно бы так, Яшенька.
Асланбек ждал, что же на этот раз ответит сержант.
— Эх, будь моя воля, загнал бы тебя в тайгу, одессит ты плюгавый. Тьфу, позоришь наше племя.
Веревкин сделал брезгливую гримасу:
— Вот брехать ты мастер, Нечитайло, можно сказать, чемпион. Почему ты такой?
На плечо Асланбека легла легкая рука, и тот оторвал голову от земли, посмотрел через плечо, подмигнул Славе, мол, слышу, как Яша заводит сержанта.
— Какой, товарищ сержант? Мне очень хочется взглянуть на себя со стороны, так сказать, чужими глазами, вот вашими, например.
— Не мужик ты, а так себе.
— Забавно слышать.
— Попадись ты бабам на необитаемом острове, и те бы не посмотрели на тебя. Обидно за мужской пол, товарищ Нечитайло.
Улегся Слава лицом вниз и вдыхал густой запас земли: не удается ему побыть наедине с отцом, расспросить бы его о своих, скоро ли на фронт?
Яша провел рукой по впалому животу:
— Товарищ сержант, разрешите отдых с дремотой? — Яша вытянулся и, не мигая, уставился на Веревкина.
Асланбек прыснул, подумал про себя: «Не миновать ему наряда вне очереди, видно, переборщил».
— Ладно, бог с тобой, — согласился сержант. — До обеда я еще не раз тебя погоняю, семь потов сойдет с тебя.
Слава закрыл глаза руками, засыпая, успел подумать: повезло ему с ребятами…
Веревкин махнул рукой, как бы говоря: что с тобой делать, и первым опустился на землю. Рядом с ним улегся Яша на левом боку, проговорил:
— Бывало, в детстве увижу кровь и реву.
Яша положил на глаза пилотку, от солнца укрыл. Перевернулся на бок Асланбек, прислушался к дыханию Славы, тихо сказал Яше:
— Не кричи, уснул.
У Веревкина сузились глаза, раздулись ноздри широкого носа, он сразу весь побледнел: