Надежный тыл
Шрифт:
— Алин… ты мне про компанию рассказываешь, а не про Даниила. Что с ним?
— Что ты хочешь услышать, Зоя? — в носу внезапно защипало. — Не знаю я, что с ним. Он никогда эмоций не показывает. Я вообще не знаю, что у него в голове, понимаешь? Знаю одно, до меня у него любовницы не было. Ни одной. И что ему вдруг в голову ударило со всем этим разводом — тоже не понимаю.
— Вот о чем, Лин, — погладила меня по плечу Зоя, — я и говорю.
— Я заблокировала его телефон. Таких вещей он не прощает — никому и никогда. И тут не важно, какая была причина. Он больше
На секунду я замолчала, вдохнув морозный воздух, и добавила:
— Кире он, конечно, не жалуется. Но я знаю, что радуется, что она помогает ему дома. И ещё… что все экзамены она сдала.
Я остановилась, подбирая слова, чтобы не звучать совсем жалобно и тоскливо.
— Я его… только на фотографиях и вижу.
Зоя слегка приподняла брови, но молчала, давая мне договорить.
Зоя слегка приподняла брови, но ничего не сказала, давая мне возможность продолжить.
— Кира мне… — я криво улыбнулась, чувствуя странное смешение обиды и горечи, — отчёты о проделанной работе шлёт. Представь: Даниил и поглаженная ею рубашка, Даниил и приготовленный ею завтрак.
Мой голос дрогнул, но я старалась удержать спокойствие, хотя внутри всё скручивало от странного чувства. Эти отчёты Киры одновременно ранили и вызывали какое-то болезненное удивление.
Зоя расхохоталась так громко и заливисто, что я невольно остановилась и улыбнулась ей в ответ.
— Вот мелкая засранка, Лин! Ты что, совсем не вдупляешь, что она тебе его забыть не дает!
— Зачем ей это? — глухо спросила я. — Сейчас, когда я отошла в сторону, у ее семьи все шансы на счастливое воссоединение.
— Лин, она ведь ребёнок, — пожала плечами Зоя. — Ей трудно говорить, что она чувствует. Она не скажет тебе напрямую. Но знаешь, иногда действия говорят гораздо больше слов. Все это можно и без него сделать, а она тебе хоть одно фото без него отправляла?
Я закатила глаза, чувствуя, как уголки губ предательски поднимаются в усмешке.
— Одно, — произнесла я с паузой, словно размышляя.
Зоя нетерпеливо махнула рукой, подгоняя меня продолжить.
— Как она постирала их носки и белье. Нижнее. В машинке, если что… — я выдержала театральную паузу, потирая переносицу. — А потом плача спрашивала, почему ее белые трусы стали грязно-розовыми! Разложив передо мной всю эту красоту. Свои… отцовские… какая разница, — я еле сдерживала смех.
Зоя замерла на миг, а потом разразилась таким громким, заразительным хохотом, что даже птицы в близлежащих ветвях встрепенулись. Слёзы хлынули из её глаз, и она даже не пыталась их стереть. Согнувшись пополам, она прижалась плечом к ближайшей берёзе, явно представляя себе эту картину.
— Это лучшее, что я слышала за неделю, — едва выдохнула она, вытирая глаза.
Но когда приступ смеха прошёл, её лицо вдруг стало серьёзным. Она выпрямилась, вздохнула и посмотрела на меня с неожиданной мягкостью.
— А ведь ты скучаешь по нему, Лин, — тихо произнесла она, словно не задавая вопрос, а утверждая очевидное.
Я отвела взгляд, почувствовав, как от её слов внутри что-то
— Это ничего не меняет, Зойче, — ответила я после паузы, с трудом подбирая слова. — Да, скучаю. Но я сделала ошибку, за которую сейчас плачу. Я позволила своим чувствам взять верх над разумом, допустить что-то большее, чем банальная интрига…. — поморщилась. — На секунду подумала, что и у него ко мне….
Я снова повернулась к ней, чувствуя в её взгляде нескрываемое сочувствие.
— Я не Анна, — добавила я твёрже. — Перекладывать на других свои ошибки не стану. Это мой груз.
Зоя нахмурилась, её глаза внимательно изучали моё лицо, словно она пыталась найти в нём что-то, что я сама от себя скрываю.
— Ты… уверена, что ошиблась, Лин? Уверена, что правильно оценила ситуацию? Уверенна…. — она запнулась, — что ошиблась в его чувствах?
Я тяжело вздохнула, и на мгновение стало так тихо, что было слышно, как ветер качает заснеженные ветви.
— Знаешь, Зой, — я посмотрела ей прямо в глаза, — я сейчас вообще не уверена, что у него хоть к кому-то из нас, не считая Киры, есть чувства.
Зоя удивлённо приподняла брови, но промолчала.
Мы некоторое время молча шли по тропинке.
— Какие планы на будущее? — спросила Зоя. — На Новый год?
— Никаких, Зойче. Буду одна. Ты домой поедешь?
— Да, — улыбнулась она, — конечно. Мама и тебя зовет, она соскучилась по тебе.
Я невольно заулыбалась, а в душе словно разгорелось маленькое солнышко тепла.
— Мама Златина наверное для меня и розги запасла? За все, что я натворила….
— Мама Златина хочет обнять нас обеих и не отпускать от себя дня три, — засмеялась Зоя, вспоминая маму. — А вот папа розг для обеих заготовил. Сказал будет пороть, пока замуж не выдаст.
— Они ведь у нас самые лучшие, Зой, — я почувствовала, как защипало в носу. — Папа Данко на меня сильно злится?
— Да разве может он на тебя сердиться, Лин? Для него мы с тобой все те же маленькие девочки, которых он на руках таскал. Они с мамой переживают, но верят в тебя. Сердятся только на то, что ты себя беречь перестала. А насчет этой ситуации… — она глубоко вздохнула, — мама правильно сказала: если мужчина из семьи ушел, винить в этом не любовницу надо, а семью. Грош цена той семье, которую другая женщина разрушить может. Или ее совсем нет, этой самой семьи. И жалеть тут нужно только детей. Ты себе представить можешь, чтобы папа хоть на кого-то кроме мамы глянул? Даже гипотетически?
Я отрицательно помотала головой, не представляя себе такую картину. Папа Данко маму Златину на руках носил всю жизнь.
— Вот. А ведь не мало женщин на него глаз бросали. Ох не мало. И красивый, и богатый…. А он и бровью не повел ни разу. Они с мамой как одно целое: он начинает фразу — она заканчивает. Только ведь и мама сама знаешь какая, она отца на расстоянии чует, все его горести и радости знает, настроение его как книгу читает. Она не за ним, Лин, живет, а рядом с ним, плечом к плечу, а иногда и спина к спине. Так что…. может все-таки к нам? Мама тебе карты раскинет, — засмеялась она.