Надежный тыл
Шрифт:
— Поздравляю, — с горечью ответила я, чувствуя, как кружится голова, — ты начинаешь взрослеть. Хреновое чувство, не так ли?
На том конце линии послышался тихий вздох, а затем Кира прошептала:
— Очень хреновое.
Её слова прозвучали так искренне, так по-настоящему, что мне вдруг захотелось её обнять.
— Будет еще хреновее, если ты сейчас спалишь яичницу. По моим прикидкам, она уже готова!
На том конце линии я услышала, как Кира вскрикнула и зашумела на кухне. Потом, через пару секунд, её голос прозвучал с облегчением:
— А! Всё в порядке! Не сгорела.
— Первый уровень пройден, деточка. Надеюсь, вы не отравитесь, но на всякий случай перед завтраком положи телефон на
— Ты умеешь мотивировать, Алин, — хмыкнула Кира.
— Обращайся!
— Могу, если что?
— О да, куда ж я от тебя денусь? — фыркнула я. — Ты меня с того света достанешь. Давай, корми…. Отца. И дай бог ему стальной желудок!
Звонкий смех был мне ответом.
— Спасибо, Алина.
— Пока, — я сбросила вызов и улыбнулась, пусть улыбка и получилась вымученной.
17. Алина
Кира разрешением воспользовалась. И не один раз. На самом деле звонки от нее стали поступать регулярно: «Алина, как сделать пюре?», «Алина, как запустить стирку?», «Алина, как погладить юбку (платье, рубашку)?». Сначала я смеялась про себя, потом — злилась, а потом просто махнула рукой и начала объяснять. Доходило до абсурда, объясняя ей что-то, я включала видеосвязь и показывала все действия на пальцах.
Зоя, глядя на все это безобразие, от души смеялась.
— Что, все-таки стала мамочкой? — ухмыльнулась она, когда я первый раз за неделю выбралась из дома на прогулку, наслаждаясь морозным чистым воздухом зимы.
Я только пожала плечами, закутавшись плотнее в шарф. Мы медленно шагали по утоптанной лыжниками тропинке среди заснеженных елей. Вокруг царила сказочная тишина зимнего леса, нарушаемая лишь хрустом снега под ногами. Легкий мороз пощипывал щеки, воздух был наполнен свежестью, ароматами хвои и далекого, едва уловимого запаха дымка от печей частных домов.
— Честно, Зойче? Я в принципе не понимаю, как растили этого ребенка. Она же бытовой инвалид в прямом смысле этого слова. Зой, она у меня вчера вечером спросила, как сварить какао! Какао, бл……! Ей — 16, а по делам в быту — словно 7. Чем Анна занималась все эти годы? Чем??? Она не работала, она получала все, что хотела от Даниила, в деньгах он ее не ограничивал, так что она все это время делала? И самое дерьмовое то, что она искренне верит, что все это время организовывала быт семье: себе, детям, Дани…. Занималась семьей, воспитанием, прикрывала тылы мужу! Как? Каким образом? Тем, что дула детям в жопы и растила амебами? Ты мне можешь это объяснить? Ладно бы она еще собой занималась, или хобби увлекалась или… там не знаю, бизнес свой организовывала, но ведь нет. Ее дочь, вместо того чтобы звонить охуенной хозяйке и матушке семейства, звонит мне. Мне, Зоя, разлучнице и бывшей любовнице отца! Как это объяснить можно?
— Цирк с конями, — усмехнулась Зоя, поправляя пуховик, — а может, Алин, и не цирк вовсе. Гиперопека… она такая. Думаешь, что делаешь всё для своего ребенка, что защищаешь его от трудностей, а на деле только подрезаешь крылья. Губишь его жизнь.
Я молча шла рядом, вдыхая морозный воздух. Слова Зои больно отзывались где-то внутри, но я не могла не согласиться. Она продолжила, слегка замедлив шаг:
— Знаешь, странно то, что она с отцом ушла. Я наблюдаю за Кирой на занятиях — она не глупа. Умеет слушать и учиться. В ней есть хорошее упрямство и упорство. Но избалованна до нельзя. Хотя… на последних тренировках изменения на лицо. А еще, Алин…… нет у нее контакта с матерью…. они просто не понимают друг друга. Вообще. Анна видит в Кире ребёнка, который должен быть благодарным за всё, что для него сделали. А Кира… она уже далеко не ребёнок. Она хочет уважения, признания. А Анна… ну, не знаю. Я не великий психолог, но мне кажется, она Киру недооценивает. Она не видит в ней личности. Может, просто не хочет видеть? Может,
Мы остановились на мгновение. Зоя перевела дыхание, провела носком сапожка по хрустящему снегу, оставляя лёгкий след, и добавила, почти шёпотом:
— Есть в этой семье что-то… странное, Лин. Такое ощущение, что Кира что-то скрывает. То ли боится сказать, то ли не хочет… Но что-то явно не так.
Я вздохнула и повернулась лицом к подруге.
— Ты…. Сейчас о чем?
— Лин, это всего лишь моя интуиция, не более. Но…. она когда с тобой говорит, то иногда обрывает предложение, словно что-то лишнее сболтнуть не хочет. Она легко говорит о себе в настоящем, упоминает отца, но вот как только тема касается именно их семьи… Почему, Лин, она с отцом ушла? Ты никогда себе этот вопрос не задавала?
Её вопрос застал меня врасплох.
— Я думала, это… ну, подростковое бунтарство. Может, ей казалось, что с Даниилом будет проще. Он ведь всегда её баловал.
— Возможно. Но вот что я думаю, Лин: подростки не уходят просто так, — сказала она, чуть замедлив шаг. — Я работаю с ними давно, и, знаешь, уже немного понимаю, как устроена их голова. Подарками, конечно, можно привлечь их внимание, но надолго ли? Подростки намного сложнее, чем кажутся нам, взрослым. Их мысли, их мотивы… причины их поступков не лежат на поверхности.
Она на мгновение замолчала, как будто обдумывая свои слова, а затем продолжила:
— Им сложно говорить о своих чувствах. Иногда они сами их до конца не понимают. Но если Кира решила уйти к отцу, это не только из-за подарков. Поверь мне, Лин, там что-то ещё. Что-то, что она держит в себе.
— Но я ей не мать. И не собираюсь становиться таковой, — сухо ответила я, сжимая руки в карманах.
— И не надо, это вовсе не твоя задача. Но ты стала ей подругой. Хочешь ты того или нет, нравится тебе это или нет, но стала. И знаешь, Лин, это был твой выбор. Могла бы и ее послать, как послала ее отца. Ты могла не брать трубку, могла сказать: «Кира, ты взрослая, разбирайся сама». Но ты выбрала объяснять. Не потому, что должна, а потому, что тебе не всё равно. Я слышу ваши разговоры, она делится с тобой своими страхами и неуверенностью, не боится казаться глупой или смешной. Она задает тебе вопросы и получает на них ответы. Такое чувство, что она…. Словно наговориться не может. Ищет причину, чтобы звонить тебе снова и снова и снова. Ситуация, конечно, очень странная и не здоровая.
— Этого мне еще не хватало, для полного счастья, — вздохнула я.
— Сдается мне, Лин, что проблемы этой семьи уходят корнями куда глубже того, что мы с тобой обе знаем. И вляпалась ты в это по самое горло. А поскольку ты уже три дня заменяешь гугл и книгу по домоводству, теперь — это и твоя ответственность тоже.
Зоя остановилась, повернулась ко мне и добавила с лёгкой улыбкой:
— Увы и удачи, Лин.
На это и возразить-то было нечего, поэтому я просто вздохнула, справляясь с легким головокружением.
— Что-то слышно про Даниила? — тихо спросила Зоя, снова взяв меня под руку, словно слегка поддерживая.
— Только то…. — пробормотала я, — что иногда говорит Кира. Анна заблокировала все личные счета: и здесь и за границей, наложила ограничения на имущество… предлог, что Дани тратит эти деньги на меня…. Не смешно ли? Хорошо хоть счета компании она заблокировать не может — иначе это был бы конец. Но ее адвокат затребовал все финансовые отчеты за последние пять лет…. А она оформила доверенность представлять ее интересы на Бореньку… представляешь, как все в компании сейчас матерятся? Он в офис приходит с видом хозяина….