Надежный тыл
Шрифт:
— Спасибо… — прошептала я, хотя благодарность не казалась уместной. — Могу я… его увидеть? Могу быть рядом с ним?
— Увы, — тихо произнёс он, качая головой. — Мы не можем пустить вас в реанимацию, Анна Юрьевна.
Эти слова были как холодный душ, обрушившийся на меня.
— Но… — начала я, чувствуя, как дрожь пробирается в голос, — ему нужен кто-то рядом… кто-то, кто…
— Анна Юрьевна, — врач слегка поднял руку, чтобы остановить меня. Его тон был мягким, но неумолимым. — Я понимаю ваши чувства, но сейчас это невозможно.
Отдохнуть? Он говорил это так буднично, будто это действительно было возможным. Я закрыла глаза, чувствуя, как внутри накатывает волна отчаяния, но лишь кивнула в ответ.
— Хорошо, — выдавила я. — Спасибо…
Врач задержал на мне взгляд, его лицо на мгновение смягчилось.
— Мы сразу сообщим вам, если что-то изменится, — сказал он, прежде чем развернуться и уйти обратно в реанимационное отделение.
Я снова упала на кресло, чувствуя непреодолимую усталость и страх. Сколько мне еще ждать? Сколько времени? Часы, дни, недели? От осознания этого слезы снова потекли по щекам. Стабильно тяжелое…. Значит… Даня может просто не пережить эту ночь…. Оставит меня….
Хорошо, что есть Боря! Мой сын — это моя поддержка. Да и Кира сейчас вернется домой…
Кира! Моя девочка сейчас совсем одна! Совсем.
Я быстро набрала Бориса:
— Борь, папа в реанимации, сердце. Ради бога, съезди к нему, забери Кирюшу домой.
На другом конце повисла пауза, затем сын отозвался, его голос был полон растерянности и удивления:
— Мам? Что? — он словно не мог поверить своим ушам. — Ты серьёзно? Отец в больнице?
— Да, Боря, — я глубоко вдохнула, стараясь говорить чётко, несмотря на дрожь в голосе. — Всё серьёзно. Пожалуйста, помоги. Забери Киру. Она одна, ей страшно.
— Ладно… — наконец ответил он, тяжело выдохнув. — Я всё понял. Еду.
С его словами напряжение чуть спало. Борис разберётся. Я знала, что могу ему доверять. Но внутри всё равно оставалась тревога, от которой, казалось, невозможно избавиться.
Через час в приёмное отделение вошла Лика. Её лицо было серьёзным, но взгляд сразу смягчился, когда она увидела меня. В руках она держала сумку, откуда доносился слабый аромат еды.
— Привет, — сказала она, протягивая мне термос и пакет. — Я подумала, ты, наверное, ничего не ела.
— Спасибо, — выдавила я, стараясь улыбнуться, но лицо казалось каменным.
Лика села рядом и внимательно посмотрела на меня.
— Нда, — вздохнула она через пару минут тишины, сложив руки на коленях. — Повезло Даньке с женой. Другая бы на хер после всего послала, а ты тут сидишь…
— Лика….
— Чего «Лика»? Я уже 44 года как Лика, — хмыкнула она, пододвинувшись ближе. — Ты вот лучше скажи, что ж его молодая профурсетка не приехала? Не сидит здесь, не ждёт новостей?
Её голос был полон язвительности, но я знала, что за ним скрывается желание защитить меня.
—
— Лика, хватит, — тихо, но твёрдо сказала я, чувствуя, как её слова отдаются глухой болью внутри.
— Да я серьёзно! — Лика подалась вперёд, глядя мне прямо в глаза. — Ты посмотри, кто остался: ты. Не она. Ты сидишь тут, трясёшься за него, готова хоть кровь из вен ему отдать. А она? Она где?
— Да какая мне разница? — не сдержала я раздражения в голосе. — Лик…. А если… если Даня…
— Похороним, — пожала плечами подруга. — Три дня траура, и ты — богатая вдова.
— Ты совсем того, Лик? — рявкнула я на нее.
— Нет, ну а что я должна делать? — парировала она, глядя мне прямо в глаза с характерной прямотой. — После того, как он тебя так мордой в грязи извалял, я по нему плакать должна? Я ж не ты! У меня всепрощение отсутствует!
Её слова, хоть и жестокие, резанули меня глубже, чем я ожидала. Я понимала её точку зрения, знала, что Лика всегда была человеком, который не терпит предательства, но слышать это сейчас…
— Лик, это… — я запнулась, пытаясь подобрать слова, но не могла найти ничего подходящего.
— Это правда, — перебила она, слегка смягчив тон, но не убирая жёсткости из взгляда. — Ты сильная, Ань. Да, ты сидишь здесь, потому что любишь его, потому что семья для тебя всегда была важнее всего. Но я, как твоя подруга, имею право злиться за тебя. И, чёрт возьми, я злюсь! По мне вообще все равно, что с ним будет! Есть ты, есть Борька — вы мне важны. Кира тоже, хоть этой засранке надо бы ремня хорошенько всыпать. Она-то в курсе, вообще?
— Боря за ней поехал, — вздохнула я.
— О, хорошо. Он с ней разберется. Давно пора паршивке урок преподать по поведению. А Борис твой — молодец, умеет сестричку на место поставить. А то Даниил ее совсем распустил. Вон что вытворяет!
— Ох, Лик… — вздохнула я, — она ж еще ребенок совсем. Вообще не представляю, как она с отцом жила. Он же бытовой инвалид, а она совсем ребенок. Потом лечи ее проблемы с желудком. Экзамены хоть сдала — уже радует!
— Ой, Анька, девке 16 лет — большая кобыла, а ты с ней все нянчишься. Пожила с папашей, хлебнула говнеца — сейчас спокойнее станет. Да и Борис ей спуску не даст — кремень парень!
Договорить Лика не успела — мой телефон зазвонил. Это был Боря.
— Мама, Киры в квартире нет! — заявил он без обиняков, его голос звучал резко и напряжённо. — Трубку она не берёт!
Я застыла, не сразу понимая, что он сказал.
— В смысле нет? — переспросила я, чувствуя, как у меня сжимается грудь. — Ты ей звонил? Сказал, что приедешь?
— Мам, — терпеливо ответил сын, но в его голосе уже проскальзывало раздражение. — Я позвонил ей сразу после твоего звонка. Сказал, чтобы ждала с вещами. Приезжаю — никто не открывает, на телефон она не отвечает.