Нам бы день простоять, да ночь продержаться!
Шрифт:
Первый раунд боя, можно сказать, остался за японцами. Дальше была АТАКА!
Возглавил ее Кобояси, стоя на мостике своего «Марусаме». Точнее говоря, он был главный. Но впереди него шли два вспомогательных крейсера. Это были корабли, неудачно атаковавшие «Нахимова» еще в самом начале этой ночи. С тех пор они отстаивались на верфи в бухте Урага, исправляя повреждения, и вот теперь для них пришла пора – попытаться взять реванш.
Они, как им и было предписано, не мешали прорыву ударной группы. Ввязавшись в перестрелку с батареями и брандвахтой на границе заграждения, оба прижались к самым мелям, закрывая истребители от многочисленных стволов на берегу своими высокими бортами. По числу вспышек дульного пламени батареи
Хоть их туши сразу и ушли вправо, с «Марусаме» и идущих следом за ним истребителей не имели возможности разглядеть завязку боя впереди. Все заволокло дымом. Только слышали грохот пушек и вспышки залпов, скоро дополнившиеся заревом набирающих силу пожаров, озарявшим густые рваные дымные хвосты, тянувшиеся поперек прохода.
Лишь когда вышли из «тени» вспомогательных крейсеров, стегавших по холмам в устье Които в упор, смогли разглядеть горящие суда-тараны. Разбитые силуэты точно было уже не опознать, но они достаточно хорошо обозначили границы прохода в обеих линиях сетей! Едва осознав это, заметили впереди еще и сигнал об успешном прорыве заграждений. Значит, все получилось!
Теперь сомнений в том, что путь свободен, не оставалось. Флагман Кобояси, выбросив из-под кормы высокий бурун, начал разгоняться, держась на боевом курсе, мигая ратьером себе за спину «делай как я!». Остальные восемь кораблей с минимальной задержкой потянулись за ним, образовав неровную цепочку.
«Марусаме» беспрепятственно достиг прохода, разогнавшись почти до 15 узлов и продолжая ускоряться. Это казалось невероятным, но его, похоже, не видели, поскольку не стреляли. Он прошивал своим узким корпусом дымные разводы, стелившиеся местами по самой воде, казавшиеся единственным препятствием на пути к вожделенным целям.
Но вдруг, неожиданно для всех, он словно подпрыгнул вверх и метнулся влево, сразу начав быстро валиться на правый борт и парить изо всех труб. С «Камикадзе» и «Хатсусио», шедших следом, гораздо лучше видели, куда бегут. С них успели разглядеть в пробитом флагманом коридоре едва возвышавшийся над волнами почти на середине прохода борт лежавшего на боку затонувшего парохода и успели шарахнуться в разные стороны, обойдя его и разразившись морзянкой ратьера с предупреждением остальным.
Но, несмотря на полученное предостережение, четвертый в строю «Кисараги», замешкался с маневром и не успел полностью избежать контакта, чиркнув о подводное препятствие левым винтом. Все остальные благополучно разминулись с остовом «Собо-мару» (а это был он) и ворвались в бухту.
При этом замыкавшие японскую колонну истребители успели разобрать переданный прожектором с одного из плавучих костров, еще дрейфовавших по обе стороны от прохода, сигнал о противнике прямо по курсу. Жаль, поздно! Всего за несколько секунд до того, как этот противник показал себя сам.
Повреждения «Марусаме» оказались очень серьезными. От удара образовалась глубокая длинная вмятина от правой скулы до третьей трубы, вдоль которой разошлись заклепочные швы, и в нескольких местах была порвана обшивка. Первая и вторая кочегарки и прилегавшие к ним угольные ямы правого борта быстро затапливались. Котлы сорвало с фундаментов, лопнул главный паропровод. Оба минных аппарата заклинило из-за деформации палубы, руль не действовал. Девять человек вылетело за борт, весь остальной экипаж получил травмы, причем 11 матросов и два офицера очень тяжелые. Сам Кобояси был сильно контужен при падении и потерял сознание. В таком состоянии его снесли в шлюпку с тонущего истребителя и позже доставили в госпиталь. Очнулся он только через пять дней, когда война уже кончилась.
«Кисараги», повредивший винт, сразу затрясло как в лихорадке. Немедленно остановили машины, но вскоре дали ход левой, постепенно доведя обороты до семидесяти. Ни вибрации, ни стуков не было. Тогда пустили и правую. Но уже с тридцати оборотов началась «лихорадка», вызвавшая сильные стуки в корме.
Во
Едва ковыляющий под одной машиной хорошо освещенный корабль на дистанции прямого выстрела современных скорострельных пушек был за считаные минуты превращен в погружающуюся в воду развалину, не успев даже толком ответить. Из всего его экипажа только 12 матросов и один офицер смогли добраться до шлюпок тонувшего рядом, но удачно закрытого дымом «Марусаме».
После выхода из строя флагмана головным оказался «Хатсусио». Командовавший им капитан второго ранга Ясиро приказал подать сигнал «принимаю командование» и продолжил атаку. Почти весь проход удалось проскочить без попаданий, хотя стрельба по истребителям велась с трех сторон. Снаряды летели с берега справа, с дозорных судов и катеров слева и с брандвахты, обнаруженной на левой раковине. Она стояла кормой к атакующим, словно попалась в безнадежной попытке убежать. Ее размеры впечатляли, но вот состояние, судя по глубоко сидевшему в воде носу, упиравшемуся в дно, явно было не из лучших.
Миновав стоявших на якорях, горящих и тонущих «Кавасаки-мару» и «Дзуйхо-мару», выпустили торпеду в этот огромный однотрубный пароход с двумя мачтами, ощетинившийся бесчисленными вспышками выстрелов. Его позиция позволяла простреливать выход из канала кинжальным продольным огнем, так что расход дорогого боеприпаса на обеспечение прорыва остальных признали вполне обоснованным. Однако, судя по всему, промахнулись.
Хотели разрядить и второй аппарат, но стало уже не до того, поскольку новый флагман угодил под накрытие с кого-то гораздо более опасного, скрывавшегося во тьме впереди по курсу. Первый же его залп оказался точным, и «Хатсусио» получил попадание в нос не менее чем шестидюймовой гранатой. От ее взрыва вздыбило бугром палубу перед боевой рубкой. Что творилось под ней, страшно было представить. Появилось несколько крупных подводных осколочных пробоин в кубрике и носовом патронном погребе, который быстро заливало. На подаче и у носовых орудий убило двоих и ранило пятерых матросов. Но в рубке никто не пострадал. Руль тоже действовал. Пожара не было.
Сохранивший ход и управление истребитель резкой перекладкой руля вправо вышел из-под огня, откатываясь к берегу. Только благодаря этому он смог сразу выскользнуть из поля зрения русских наблюдателей, отвлеченных появлением новых целей, которые также встречали огнем, и покинул столь опасную освещенную зону, получив возможность наблюдать за всем из тени.
На нем, быстро оценив преимущества случайно занятой позиции, повернули снова на восток. Теперь Ясиро удалось хорошо разглядеть своего обидчика. Им оказался большой трехтрубный башенный крейсер. Скорее всего, «Богатырь». Его силуэт четко проецировался на фоне отсветов довольно далекого, но очень жаркого боя у Содегауры и Банзу. Пока в низах затыкали дыры, через которые хлестала вода, на мостике прикидывали возможность стрельбы оставшейся во втором аппарате миной.
К большому разочарованию, несмотря на вполне благоприятные условия, «Хатсусио» не удалось воспользоваться своим положением. Носовой аппарат оказался заклинен осколком и не поворачивался на достаточный угол, чтобы торпеда благополучно вышла из трубы. А поскольку кормовой еще только предстояло спешно зарядить, ход сбросили, а вскоре и вовсе застопорили винты, затаившись во тьме.
На палубе кипела работа. Начали выковыривать рваный кусок стали, засевший между шестерен механизма разворота носовой минной трубы, стараясь при этом не шуметь, а дальше копошились вокруг запасной мины. Требовалось привести ее в боеспособное состояние и запихать на место уже израсходованной как можно скорее.