Нареченная призрака
Шрифт:
– Спасибо за угощенье и ласку, хозяйка, – произнесла она с лёгким поклоном, – Но я не буду дальше злоупотреблять твоим гостеприимством – мой путь долог, мне следует идти.
На этом она с достоинством обогнула стол и вышла из избы, оставив обеих растерянных женщин размышлять об этом странном визите.
Она шла по грунтовой дороге и смотрела по сторонам, деревня казалась вымершей, большинство из жителей скорее всего заняты приготовлением запасов на зиму, некоторые ушли в лес. Затем она расслышала вдалеке смех и музыку и пошла на эти звуки. Наконец, она подошла к дому, на лужайке перед которым молодые крестьяне танцевали и играли в традиционные игры – без сомнения это был дом Улиты. Старшие сидели за столом, вынесенным наружу, и пили чай, ведя неспешные беседы и улыбаясь проделкам молодых. Пухленькая девушка с ярко-рыжими волосами счастливо и заразительно смеялась, в то время как высокий парень с соломенно-жёлтыми волосами и солнечными голубыми глазами в шутку гонялся за ней. Ведьма поняла,
Менее двух недель спустя, группа деревенских девушек и женщин отправилась в лес, собирать грибы и ягоды. Две из них пропали и не вернулись с остальными – одна из них была Забава, старшая сестра Снежаны, другая была Улитой. Её безутешный жених и брат организовали поиски, но лишь пропали сами – на девятый день после пропажи девушек. Правда их-то нашли быстро, на следующий день, и вся деревня ужаснулась от увиденного. Их тела были страшно изуродованы, на лицах застыло выражение невыразимого ужаса. Было ясно, что в их гибели виноваты не просто какие-то звери – это явно было что-то сверхъестественное. Кто-то вспомнил, что Улита ходила со Снежаной в горы весной и та пропала вскоре после этого. Тогда никто на это не обратил особого внимания, но теперь это показалось зловещим. Мать Улиты, которая потеряла теперь уже двух детей, в ярости выдала всё, что знала о пропавших девушках и как они пытались отомстить за свою семью, отправив Улиту отвести Снежану туда же, куда была отведена её двоюродная сестра. Правда, они не знали всей истории с проклятием и поэтому не представляли, что из-за их мстительности и сама Улита могла тогда погибнуть. Кто-то прокричал: «Они принесли порчу в нашу деревню», кто-то другой: «Из-за них мы все погибнем», третий – «Я всегда подозревал, что они заняты дурными делами!» Все повернулись к мужу Забавы, который тоже участвовал в поисках. Мужчина побледнел под яростными взглядами селян и, заикаясь, проговорил:
– Я ничего не знал… Я-я к-клянусь… Я бы не женился на ней, если бы знал, что она ведьма!
– Ну так докажи! – один из разъярённых селян сунул ему вилы в руки, и секунды спустя толпа направилась к дому семьи Снежаны.
У дома они были встречены самим хозяином, который сидел на скамье перед домом и чинил плуг. Увидев приближающуюся толпу, Вешняк выплюнул травинку, и медленно поднялся. Вилы и сердитые крики селян не оставляли простора для фантазии, было предельно ясно, зачем они пришли. Он сжал в руке лемех.
– Ну уж, гости дорогие, – насмешливо сказал он. – Я боюсь, у нас тут не хватит на всех места… Да и жена моя не ожидала столько гостей… угощенья на всех не хватит.
В толпе раздались возмущённые крики.
– Мы тут не разговоры разговаривать пришли! – крикнул один из наиболее агрессивных. – Где твоя ведьма? И остальные стервы твоего дома! Отойди, и может мы тебя не тронем!
– Послушайся их, Вешняк… – вдруг сказал муж Забавы, – если ты ни о чём не знал – зачем погибать за них?
– И правда, – мужчина презрительно сплюнул и снова окинул взглядом толпу.
Толпа явно пришла по их душу, но пока они нерешительно переминались с ноги на ногу перед его калиткой. Вешняк был крупным мужчиной, к тому же к нему уже присоединились и его сыновья-близнецы, услышав шум снаружи. Они стояли за его спиной – один сжимал в руках рогатину, а другой мотыгу. Хоть им и едва исполнилось по четырнадцать лет, они оба уже почти переросли отца и были весьма широкоплечи. Правда, это не было удивительно, глава семьи происходил из семьи кузнеца соседней деревни. Говорили, что в молодости он в одиночку убил медведя, после того, как его товарищи по охоте сбежали. Он был младшим ребёнком в семье, так что их дом должен был унаследовать его старший брат. Но когда он встретил свою будущую жену на одной из ярмарок в ближайшем городе, казалось, и для него всё складывается хорошо. Тогда она была очень красива, да и он был хорош собой – высок и широкоплеч, сгибал подковы одной рукой. К тому же выяснилось, что она единственный ребёнок в семье, так что он бы перенял её хозяйство. Она рассказала какую-то грустную историю о том, что её брат и сестра умерли в младенчестве, а последний брат был убит разбойниками. Однако он особенно не слушал – его кровь играла, да и кого это вообще интересовало? Правда по деревне ходили разговоры, что с семейством его невесты было что-то не так, и его тесть вроде был против их женитьбы. Однажды он даже что пытался ему что-то сказать, но под строгим взглядом своей жены лишь обречённо пожал плечами и отошёл. Да и вообще он производил впечатление сломленного человека. Всё это должно было его предупредить ещё тогда, но затем он услышал ещё и разговоры о том, что она, якобы, ведьма и что-то в нём шевельнулось – теперь он знал, что женится именно на этой девушке. Конечно, не потому, что он действительно поверил, что она ведьма. Скорее потому, что эти россказни были ему слишком знакомы – его собственный отец в своё время женился на горожанке,
– Слушай, Вешняк, – сказал один из селян, – отдай нам свою жену-ведьму и её мать – и мы тебе ничего не сделаем… можешь даже остаться дальше здесь жить с сыновьями… правда, мы бы конечно предпочли, чтобы ты куда-нибудь уехал…
– Какая щедрость… – протянул мужчина и оглядел толпу.
Он внутренне усмехнулся – по тому, как они переминались, было ясно, что они бы предпочли, чтобы он остался в стороне по другой причине. Никому не нравится, когда трещат собственные кости. Его взгляд остановился на зяте и он презрительно поморщился. Молодой человек это заметил и снова заговорил:
– Зачем же их защищать… после всего, что они сделали? Просто…
– Потому что, это то, что эта семья делает, – отец Снежаны не дал ему договорить, – Защищает своих. Видимо до тебя это не дошло. – он смерил парня тяжёлым взглядом.
– И для этого вы убивали других! Сволочи! – в истерике прокричала мать Улиты. – Вы все чудовища! Вы пятно на этой деревне!
– Да что ты? – насмешливо протянул Вешняк. – Так почему же ты раньше всем не рассказала? Почему вместо того, чтобы нас выдать, ты наказала своей дочери заманить мою к таверне? Ты такая же, как и мы! Ты бы тоже сделала всё, чтобы защитить своих детей… Я вам скажу, почему вы все нас так ненавидите… – он окинул толпу мрачным взглядом. – Потому, что вы знаете, что я прав, и не хотите, чтобы вам об этом напоминали! Вам нужна моя жена? Так идите сюда и попробуйте до неё добраться! – сказал он и поднял лемех, его сыновья тоже перехватили своё оружие покрепче.
Ответом ему была тишина. Не то, чтобы многие из селян готовы были признать, что он прав, хоть некоторые из них и начали недобро посматривать на мать Улиты, задаваясь вопросом – почему же и в самом деле её семья не рассказала обо всём раньше? Что если из-за их молчания стало возможным, что больше порчи проникло в деревню? Привлекло больше нечисти? Но главной причиной этой нерешительности было всё-таки то, что Вешняк явно не собирался сдаваться без борьбы – а многие уже на себе испытали сколь тяжела его рука в шуточных потасовках на празднествах. А даже самая разъярённая толпа часто становится робкой как овечка, когда вдруг появляется опасность самим пострадать. В конце концов, те, что вершат самосуд, никогда не хотят сами получить увечья. Толпа ещё какое-то время потопталась перед калиткой, без особого энтузиазма пытаясь убедить кузнеца всё-таки сдаться без боя. Через какое-то время стало окончательно ясно, что ничего из этого не выйдет и народ начал расходиться. После того, как последний из них удалился, оба родителя вернулись в дом, в то время как их сыновья остались снаружи, на случай если толпа вернётся.
Стояна подошла к печи и поставила ухват на место. Её муж подошёл к столу и тяжело опёрся на него, под тревожными взглядами тёщи.
– Собирай вещи, – наконец сказал он жене.
Та вздрогнула, посмотрела на него.
– Значит… – помедлив, протянула она, – ты меня всё-таки гонишь?
Мужчина выпрямился, скользнул неприязненным взглядом по тёще, которая не решалась вмешаться в разговор, и повернулся к жене. Он скользнул взглядом по её фигуре, потом подошёл к ней, обхватил её лицо ладонями и горько усмехнулся.
– Ты что же, не слышала, что я сказал снаружи? – сказал он, изучая её черты. – Если бы я знал обо всём этом до свадьбы, – продолжил он с всё той же горькой усмешкой, – Я бы бежал от тебя сломя голову, далеко-далеко, не глядя назад… – женщина смутилась под его взглядом и опустила глаза. – Но теперь уже поздно: ты моя жена, я в ответе за эту семью… Может я и не могу ничего противопоставить призракам, но будь я проклят, если дам толпе растерзать тебя или…
Стояна зарделась и, всхлипнув, прижалась к груди мужа. Он обнял её и какое-то время они молча стояли так.