Нарисуй узоры болью...
Шрифт:
Она была расстроена и зла, потому что все её угрозы словно уходили куда-то в пустоту, но Глеб реагировал спокойно.
– Ты женишься на мне, - выдохнула она.
– Разве ты меня не ненавидишь? – рассмеялся Бейбарсов. Ему всё ещё было трудно дышать, но Глеб постепенно справлялся со всеми ранами, которые только она ему нанесла.
– Ненавижу!
Гроттер хотела было воскликнуть ещё что-то, вновь пользоваться магией, но её сердце словно насквозь пронзило невероятной нежностью к некромагу. Она сама не понимала, откуда это взялось, но…
Её
Она присела рядом с ним, положив руку на плечо, словно пытаясь поддержать, и тихо спросила:
– Почему регенерация так медленно проходит?
Бейбарсов хмыкнул, не собираясь отвечать, а после, спустя мгновение, уже с трудом выговорил:
– Энергии мало.
Она кивнула. Это было более чем логичным ответом, и рыжеволосая старалась не задумываться над этим.
Она чувствовала себя невероятно испуганной.
Наверное, следовало сдаться, но, тем не менее, Таня пыталась не думать об этом. Ей просто было неприятно и больно, но в тот же момент чувства заслепили девушку с новой силой.
Она осторожно, с нежностью поцеловала некромага в губы, а тот едва смог одной рукой обнять её в ответ.
Сил у самой Гроттер осталось совсем мало, но она всё равно искренне пыталась передать их Бейбарсову.
– Не стоит.
Он оборвал её поразительно быстро и коротким жестом руки, а после попытался лечь поудобнее на кровати.
У Бейбарсова ко всем прелестям жутко болела голова – он кривился от неожиданной и неприятной боли, но упрямо терпел её.
Таня устроилась рядом.
– Как можно пополнить твои силы? – спросила она совсем-совсем тихо, проведя кончиками пальцев по его руке.
– Не знаю. Как смогу ходить – пойду куда-то на скотный двор, заберу энергию у умирающих животных.
Таня кивнула.
Она попыталась не демонстрировать собственных чувств слишком открыто и улыбнулась вновь с нежностью.
– И всё-таки, ты меня ненавидишь.
– Да вроде бы как даже нет, - отрицательно покачала головой Таня. – А если и ненавижу, то не сейчас.
– И ты всё равно хочешь, чтобы я на тебе женился, - протянул он. – Поразительно. А я ещё не верил в то, что женская логика настолько опасна. Таня, но почему?
– А ты так сильно меня ненавидишь или настолько не желаешь жениться?
Бейбарсов усмехнулся и отрицательно покачал головой, словно показывая, что он на самом деле не против.
– Ты будешь помогать мне сдерживать мою магию. Поможешь привыкнуть к тому, что происходит вокруг.
– Уверена?
– Уверена, - кивнула Таня. – Ты будешь тем, кто вытащит меня из всего этого кошмара и вернёт к реальности.
Глеб молча кивнул, соглашаясь с её словами, а после обнял девушку одной рукой, словно пытаясь смириться с собственными мыслями.
Плохо.
Было действительно очень плохо и трудно разобраться с реальностью, но они пытались – возможно, пытались.
Бейбарсов не задумывался над этим вопросом.
Он поцеловал её ещё раз, совершенно спокойно на этот
Это было достаточно болезненно.
Но основная мысль оставалась константой – если Бейбарсов не попытается помочь ей успокоиться, то она вынуждена будет уничтожить всех вокруг.
========== Боль пятьдесят пятая. Кровь без слёз ==========
Гроттер не знала, что заставило её настоять на этой церемонии. Не понимала, откуда в ней столько ненависти. Не чувствовала ничего, за исключением слишком сильной боли, которая заставляла её каждый раз сходить с ума от безумного осознания собственной слабости и несовершенства.
Она сама не знала, как относится к некромагу – это был сплошной набор отдельных глупых ритуалов.
Боли.
И крови.
Она то пылала к нему такой ненавистью, что, наверное, более злого человека по всему миру отыскать было практически невозможно, то едва ли не бросалась на шею, мечтая зацеловать до полубезумия.
Она не знала, почему так.
Гроттер так стремилась стать счастливой, что в своём стремлении потеряла окончательно разум и сознание.
– Ты уверена? – Бейбарсов остановился рядом с нею, положив руку на плечо. Он всё ещё был бледен и восстанавливался после ран, хотя прошло две недели после того, что она умудрилась натворить.
– Уверена.
Две недели правления сумасшедшей девушки, которая изначально даже сама не понимала, что творит.
Это уже немного позже она наконец-то свыклась со всем, с чем должна была, и теперь реагировала поразительно спокойно.
Сначала было плохо. Она взялась за “Тибидохс” – бросилась на него, словно голодная львица на тушу только что убитого оленя.
Пока идея была свежа, первые два или три дня, она была счастлива этим заниматься, но когда всё утонуло в бюрократии, воспылала невероятной ненавистью ко всему, чем только занималась.
А так хотелось быть нужной.
Так хотелось быть хотя бы немного полезной, но вряд ли у неё вообще должна была появиться подобная возможность.
Она – никто.
Только тень Чумы, у которой нет реальности и желания что-то сделать, чтобы та самая реальность всё-таки появилась. Гроттер чувствовала пустоту вокруг себя, и оная была настолько всепоглощающей, что Таня отбросила в сторону все попытки сражаться и попросту мирно подчинилась.
Бейбарсов не отговаривал её ни от чего. Ему словно было всё равно – некромаг смотрел на неё, но молчал каждый раз, когда Таня что-то спрашивала, или же тихо соглашался и бормотал “делай, что хочешь”.
Гроттер хотелось творить всё, что взбредёт ей в голову, вот только она не могла позволить себе просто так взять и разорвать ту самую непонятную, почти что магическую связь с некромагом.
И она пыталась её усилить.
Казалось, Бейбарсов не испытывал ни страха, ни ужаса, ни ненависти по отношению к ней – он не изменился.