Наш общий друг (Книга 3 и 4)

Диккенс Чарльз

Мистер Венус, по его словам, предпочел бы, чтобы мистер Боффин сам разрешил этот деликатный вопрос.

– Не знаю, право, что и делать, - сказал мистер Боффин.
– Если я посоветуюсь с кем-нибудь другим, это значит только, что придется посвящать в тайну и подкупать еще одного человека; тогда я совсем разорюсь, лучше уж было бы все бросить и прямо отправиться в работный дом. Если мне посоветоваться с моим молодым человеком, Роксмитом, так придется и его подкупать. Рано или поздно он тоже накинется на меня, не

хуже Вегга. Для того я, должно быть, и родился на свет, чтобы на меня нападали.

Мистер Венус молча выслушивал эти жалобы, пока мистер Боффин семенил взад и вперед по лавчонке, держась за карманы, словно за больные зубы.

– В конце концов вы еще не сказали мне, Венус, как вы сами намерены поступить? Когда вы выйдете из дела и как вы это устроите?

Венус ответил, что так как документ нашел и передал ему Вегг, то он намерен отдать его обратно Веггу, заявив, что ему нечего на это сказать и нечего с этим делать, и пускай Вегг поступает как ему вздумается и сам отвечает за последствия.

– И тогда он обрушится на меня всей тяжестью!
– в унынии воскликнул мистер Боффин.
– Пускай уж лучше это были бы вы или вы с ним вдвоем, но только не он один!

Мистер Венус мог только повторить, что твердо намерен возвратиться на стезю науки и не сходить с нее до самой своей смерти; а на своих ближних отнюдь не покушаться, разве только после их смерти, и то единственно для того, чтобы отпрепарировать их как можно лучше, но мере сил и умения.

– А сколько времени вы согласились бы еще потерпеть, делая вид, будто остаетесь в деле?
– спросил мистер Боффин, возвращаясь к прежней мысли. Могли бы вы потерпеть, пока не вывезут весь мусор?

Нет. Это слишком затянуло бы душевные муки мистера Венуса.

– А если бы я представил вам причину?
– спросил мистер Боффин.
– Если б я представил вам основательную, достаточную причину?

Если под основательной и достаточной причиной мистер Боффин подразумевал настоящую, вполне надежную причину, то это могло бы иметь вес для мистера Венуса, даже вопреки его личным желаниям и расчетам. Он должен, однако, прибавить, что не видит никакой возможности, чтобы ему представили такую причину.

– Зайдите ко мне домой, Венус, - сказал мистер Боффин.

– Разве эта причина там, сэр?
– недоверчиво улыбаясь и моргая, спросил Венус.

– Может, да, а может, и нет, - ответил мистер Боффин, - это как вам покажется. А вы до поры до времени не бросайте дела. Послушайте! Сделайте вот что. Дайте мне слово, что вы без моего ведома не предпримете никаких шагов относительно Вегга, так же как и я даю слово ничего не предпринимать без вас.

– Договорились, мистер Боффин!
– после краткого размышления сказал Венус.

– Спасибо, Венус, спасибо! Договорились!

– Когда же мне к вам зайти, мистер Боффин?

–

Когда вам угодно. Чем раньше, тем лучше. А теперь мне пора. Всего хорошего, Венус.

– Всего хорошего, сэр.

– А также и всей честной компании, - сказал мистер Боффин, обводя взглядом лавчонку.
– Ну и кунсткамера, Венус; как-нибудь в другой раз хорошо бы с ними познакомиться поближе. Всего хорошего, Венус, всего хорошего! Благодарствую, Венус, спасибо, Венус!

И с этими словами он засеменил к выходу, а там и по улице, направляясь домой.

– Хотелось бы мне знать, - размышлял он дорогой, нянча свою трость, возможно ли, чтоб Венус и вправду собирался прищемить нос Веггу? А может быть, он хочет забрать меня в руки и раздеть догола, после того как я откуплюсь от Вегга?

Это была хитрая и подозрительная мысль, как раз по плечу выученику Скряг, и, семеня по улице, он и сам казался хитрым и подозрительным. Не раз и не два, даже не два и не три, а по крайней мере раз десять он замахивался тростью, нанося прямой удар по воздуху. Вероятно, он видел перед собой деревянную физиономию Сайласа Вегга, потому что бил с явным удовольствием.

Он подходил уже к своему дому, когда мимо него промчалась маленькая каретка, повернула назад и снова промчалась мимо. Эта каретка двигалась как-то странно; мистер Боффин опять услышал, как она остановилась позади него, повернула и опять проехала мимо. Потом снова остановилась, тронулась, скрылась из виду. Однако не очень далеко: когда он свернул на свою улицу, оказалось, что каретка стоит на углу.

Как только он поравнялся с кареткой, в окно выглянуло женское лицо, и когда он уже проходил мимо, дама негромко назвала его по имени.

– Что угодно, сударыня?
– останавливаясь, откликнулся мистер Боффин.

– Это я - миссис Лэмл, - сказала дама.

Мистер Боффин подошел к окну и выразил надежду, что миссис Лэмл здорова.

– Не так здорова, дорогой мистер Боффин, и очень расстроена - быть может, неразумно - тем, что очень тревожилась и волновалась. Я давно вас поджидаю. Можно мне поговорить с вами?

Мистер Боффин предложил миссис Лэмл проехать к его дому, всего на какую-нибудь сотню шагов далее.

– Мне бы не хотелось, мистер Боффин, если вы не очень на этом настаиваете. Вопрос настолько затруднительный и щекотливый, что было бы не совсем ловко говорить о нем у вас дома. Вам, должно быть, это кажется очень странным?

Мистер Боффин сказал, что нет, хотя подумал, что да.

– А все потому, что я слишком дорожу добрым мнением моих друзей и даже ради выполнения долга ни за что не хотела бы потерять его. Я спросила мужа, моего доротого Альфреда, должна ли я считать это своим долгом, и он ответил, что да. Жаль, что я не спросила его раньше. Это избавило бы меня от многих мучений.