Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
– Сэр, - ответил старик очень тревожно, - я делаю, как мне приказано. Я тут не хозяин, я только служащий у другого лица, не имею никакой власти и ничего не могу сделать.
– Будет вам, - возразил Фледжби, втайне торжествуя при виде того, как старик простер вперед обе руки, словно защищаясь от обоих наблюдателей. Знаем мы вас и вашу песенку, мистер Райя. Вы вправе взыскивать с людей долги, если уж решились на это, но только не прикидывайтесь овечкой, как вся ваша братия любит прикидываться. По крайней мере передо мной. Да и к чему, мистер Райя? Вам известно, что я вас наизусть знаю.
Старик запахнул свободной рукой длинную полу своей одежды и печально взглянул на Фледжби.
– И не будьте, пожалуйста не будьте так дьявольски кротки,
Еврей повернулся к нему и поклонился. Бедная овечка тоже поклонилась в ответ, учтиво и с испугом.
– Мне так не повезло, - продолжал Фледжби, - когда я просил вас сделать уступку для моего друга Лэмла, что я уж и не надеюсь выпросить что-нибудь для моего друга (и даже родственника) мистера Твемлоу. Думаю, однако, что если вы и пойдете на уступку, то разве только для меня, так что я уж постараюсь упросить вас, да кроме того я уже обещал это мистеру Твемлоу. Так вот, мистер Райя, это мистер Твемлоу. Всегда аккуратно платит проценты, всегда приходит вовремя и понемножку погашает свой долг. Так зачем же вам прижимать мистера Твемлоу? Что вы имеете против мистера Твемлоу? Почему не оказать снисхождения мистеру Твемлоу?
Старик заглянул в маленькие глазки Фледжби, ища в них разрешения не прижимать мистера Твемлоу, но не нашел даже намека на это.
– Мистер Твемлоу вам не родня, - сказал Фледжби, - не станете же вы мстить ему за то, что он всю свою жизнь был джентльменом и жил на средства своих родственников. Если даже мистер Твемлоу презирает дельцов, вам-то что до этого?
– Но простите, - прервала его кроткая жертва, - я их не презираю. Я счел бы это высокомерием.
– Вот видите, мистер Райя!
– сказал Фледжби.
– Как это мило сказано, не правда ли? Давайте договоримся о деле мистера Твемлоу.
Старик снова взглянул на него, ища позволения пощадить бедного старичка. Но нет. Мистер Фледжби намерен был доконать его.
– Мне очень жаль, мистер Твемлоу, - сказал Райя.
– Я получил приказания и не могу уклониться от них. Деньги должны быть выплачены.
– Все сразу и наличными, вы хотите сказать, мистер Райя?
– спросил Фледжби для полной ясности.
– Полностью, сэр, и сразу, - ответил Райя.
Мистер Фледжби сокрушенно покачал головой, глядя на Твемлоу, и без слов выразил свое мнение о почтенном старце, стоявшем перед ним с опущенными глазами: "Вот изверг, этот еврей!"
– Мистер Райя!
– начал Фледжби. Старик опять поднял глаза на Фледжби, в надежде, что тот, быть может, еще подаст ему знак.
– Мистер Райя, не вижу, к чему об этом молчать. В деле мистера Твемлоу замешано одно важное лицо, и вы это знаете.
– Знаю, - подтвердил старик.
– Так вот, мистер Райя, я просто указываю на это как на очень важное обстоятельство в его деле. Вы твердо решили (указываю просто на обстоятельство дела) требовать либо поручительства этого важного лица, либо его деньги?
– Твердо решил, - отвечал Райя, поняв это по лицу своего хозяина.
– Нисколько не беспокоясь о том и даже радуясь тому, - продолжал Фледжби елейным тоном, - какие ссоры и свары начнутся между мистером Твемлоу и этим важным лицом?
Ответа не требовалось, да его и не последовало. Бедный Твемлоу, переживавший жестокие душевные муки с тех пор, как в перспективе показался его знатный родственник, вздохнул и поднялся с места, собираясь уходить.
– Очень вам благодарен, сэр, - сказал он, протягивая Фледжби сухую и горячую руку.
– Вы оказали мне большую услугу. Благодарю вас, благодарю.
– Не стоит благодарности, - отвечал Фледжби.
– Ведь пока что ничего не вышло, но я еще останусь и попробую поговорить с мистером Райей.
– Не обманывайтесь, мистер Твемлоу, - сказал еврей, впервые обращаясь к нему прямо.
– Никакой надежды для вас нет. Не ждите снисхождения. Вам придется уплатить все сполна и как можно скорее,
Сказав это особенно выразительно, он отвесил низкий поклон в ответ на вежливый кивок мистера Твемлоу, и достойный маленький джентльмен удалился в большом унынии. Очаровательный Фледжби до того развеселился, что после его ухода должен был отойти к окну, где долго стоял, облокотившись на ставень, и беззвучно смеялся, повернувшись спиной к своему подчиненному. Успокоившись, он снова повернулся к старику лицом и увидел, что тот стоит на прежнем месте, а кукольная швея все так же сидит в уголку за дверью и лицо у нее испуганное.
– Ого!
– воскликнул мистер Фледжби, - вы совсем забыли про эту молодую особу, мистер Райя, а она тоже давно вас ждет. Отпустите ей лоскутков, только, пожалуйста, полной мерой, если можете расщедриться хоть раз в жизни.
Некоторое время он смотрел, как еврей наполняет ей корзиночку лоскутками, какие она всегда покупала; но скоро его опять разобрало веселье, и ему опять пришлось отвернуться к окну, прислониться к ставню.
– Ну, милая Золушка, теперь ваша корзинка полна, - сказал старик шепотом и с расстроенным видом.
– Господь с вами! Идите домой!
– Не зовите меня "милой Золушкой", - возразила мисс Рен.
– Ах вы злая крестная.
Она погрозила ему пальчиком и так серьезно и выразительно, как грозила дома своему непослушному старому ребенку.
– Вы вовсе не крестная!
– продолжала она.
– Вы теперь Волк, серый Волк! И если мою милую Лиззи предали и продали, я теперь буду знать, кто ее предал и продал.
ГЛАВА XIV - Мистер Вегг собирается прищемить нос мистеру Боффину
После того как мистер Венус побывал еще несколько раз на чтении рассказов о скрягах, его присутствие на вечерах в "Приюте" стало почти обязательным. Мистер Боффин, по-видимому, находил особенное удовольствие в чудесах, которые демонстрировал Вегг, если при этом был еще один слушатель, так сказать, еще один человек для подсчета золотых гиней в чайниках, трубках, яслях, кормушках и прочих депозитных банках; Сайлас же Вегг, который в обыкновенное время по своей завистливости непременно обиделся бы на внимание, оказанное анатому, теперь при всяком удобном случае расхваливал Венуса Боффину, советуя дорожить обществом такого человека, - настолько он боялся, как бы Венус, оставшись без присмотра, не поддался искушению сыграть какую-нибудь штуку с хранившимся у него драгоценным документом. И еще одну дружескую услугу оказывал ему теперь мистер Вегг изо дня в день. После того как кончалось чтение и благодетель уходил из "Приюта", Вегг неизменно провожал домой мистера Венуса. Само собой разумеется, он так же неизменно просил разрешения полюбоваться документом, которым они с Венусом владели совместно, никогда, однако, не упуская случая заметить, что одно только наслаждение поучительной беседой мистера Венуса снова заманило его до самого Клеркенуэла, а уж раз он дошел до места, завлеченный светскими дарованиями мистера В., то уж кстати попросит разрешения проделать ту пустяковую формальность, так только, для порядка.
– Разве я не знаю, сэр, - прибавлял обычно мистер Вегг, - что человек с вашей чувствительной душой всегда сам захочет, чтобы его проверили; не могу же я не считаться с вашими чувствами.
К этому времени в мистере Венусе стала заметна некоторая доза ржавчины, и, сколько Вегг ни умасливал его елеем, при нажиме он повертывался на шарнирах очень туго и со скрипом. Венус дошел до того, что, присутствуя на литературных вечерах, раза два-три позволил себе поправить мистера Вегга, когда тот уж очень перевирал какое-нибудь слово, а то и целый абзац, так что Вегг стал заранее проверять свой курс еще днем, с тем чтобы вечером благополучно обойти подводные камни и не сесть на них невзначай. Особенно он боялся всего, что имело хоть малейшее отношение к анатомии, и если замечал впереди какую-нибудь кость, то, приложив все усилия, обходил ее стороной, лишь бы не произносить вслух названия.