Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
Однажды вечером, по велению неблагосклонной судьбы, ладья мистера Вегга оказалась окружена массой многосложных слов и запуталась в целом архипелаге трудностей. Будучи вынужден ежеминутно делать промеры и подвигаться вперед с величайшей осторожностью, мистер Вегг не мог уделять внимания ничему другому. Мистер Венус воспользовался его трудным положением и, приложив палец к губам, сунул клочок бумаги в руку мистеру Боффину.
Возвратившись вечером домой, мистер Боффин увидел, что в бумажке была визитная карточка мистера Венуса с нацарапанными на ней словами: "Буду очень рад, если окажете мне честь
В следующий же вечер мистер Боффин остановился перед витриной мистера Венуса, разглядывая лягушек в спирту, а Венус, бывший на страже, заметил его в ту же минуту и кивком пригласил зайти в помещение. Мистер Боффин так и сделал и, усевшись к огню на предложенный ему ящик с "человеческими костями, разными", долго оглядывал лавку изумленным взором. Огонь то угасал, то разгорался, сумерки уже сгустились, и все чучела в лавке мигали и моргали обоими глазами, как и сам Венус. Французский джентльмен, хотя и без глаз, ничуть не отставал от других, и при каждой вспышке огня его пустые глазницы, казалось, открывались и закрывались так же равномерно, как стеклянные глаза игрушечных собачек, уток и других птиц. Головастые младенцы не менее усердно содействовали ему, усиливая общее впечатление уродливыми гримасами.
– Видите, мистер Венус, я времени не терял, - сказал мистер Боффин. Вот и я.
– Вот и вы, сэр, - согласился Венус.
– Не люблю никаких тайн, - продолжал мистер Боффин, - то есть, вообще говоря, не люблю - надеюсь, однако, что вы мне сможете объяснить, для какой надобности вы молчали до сих пор.
– Думаю, что смогу, сэр, - ответил Венус.
– Отлично, - сказал мистер Венус.
– Надо полагать, вы не ждете сегодня Вегга?
– Нет, сэр, никого не жду, кроме здесь присутствующих.
Мистер Боффин огляделся по сторонам, словно включая в это число и французского джентльмена и то общество, в котором он не вращался, и повторил:
– Здесь присутствующих.
– Сэр, - начал мистер Венус, - прежде чем приступить к делу, я попрошу, чтобы вы дали слово и поручились честью, что все это останется в тайне.
– Погодим немножко, посмотрим сперва, что значит такое выражение, отвечал мистер Боффин.
– Надолго ли в тайне?.. Навсегда, что ли?
– Понимаю ваш намек, сэр, - сказал Венус, - вы думаете, что дело, может быть, окажется не такого рода, чтобы вы сочли удобным хранить его в тайне.
– Может быть, - сказал мистер Боффин, осторожно поглядывая по сторонам.
– Правильно, сэр. Что ж, сэр, - заметил Венус, вцепившись для прояснения мыслей в свои пыльные волосы, - попробуем подойти с другой стороны. Я начинаю с вами дело, а вы ручаетесь честью без моего ведома ничего не предпринимать и не говорить, что я в нем участвую.
– Как будто правильно, - сказал мистер Боффин.
– Я согласен.
– Вы даете слово и ручаетесь честью, сэр?
– Любезный, - возразил мистер Боффин, - слово я вам даю, а как можно его дать, не ручаясь честью, я не знаю. На своем веку я просеял горы мусора, но ни разу не видел, чтобы эти две вещи были в отдельных кучах.
Это замечание, казалось, несколько пристыдило мистера Венуса. Он замялся и сказал:
– Совершенно
– Разумеется, Венус.
– Этот сговор, сэр, клонился к тому, чтобы обмануть ваше доверие так нагло, что мне сразу же надо было сообщить вам. Но я этого не сделал, мистер Боффин, я соблазнился.
Не моргнув глазом, не шевельнув пальцем, мистер Боффин опять кивнул головой и спокойно повторил:
– Вот именно, Венус.
– Не то чтобы я пошел на это с охотой, сэр, - продолжал кающийся анатом, - или не упрекал себя за то, что свернул со стези науки на стезю...
– он собирался сказать "злодейства", но, не желая усугублять свою вину, с большим подъемом переменил на "Вегга".
Мистер Боффин, глядя все так же спокойно и загадочно, ответил:
– Вот именно, Венус.
– А теперь, сэр, - продолжал Венус, - подготовив вас в общих чертах, я вам препарирую все детали.
После краткого профессионального вступления он перешел к истории дружеского договора и изложил ее правдиво. Можно было бы предполагать, что его рассказ вызовет у мистера Боффина какие-нибудь признаки изумления, гнева или других чувств, однако он не вызвал ничего кроме все того же замечания:
– Вот именно, Венус.
– Думаю, что я удивил вас, сэр?
– с сомнением спросил мистер Венус.
Мистер Боффин ответил по-прежнему:
– Вот именно, Венус.
Теперь удивляться пришлось уже Венусу. Однако недолго. Ибо, когда Венус перешел к находке Вегга, а от нее к тому, как мистер Боффин у них на глазах откапывал голландскую флягу, последний изменился в лице, зашевелился, забеспокоился и кончил тем (когда замолчал мистер Венус), что выказал явную тревогу, волнение и замешательство.
– Так вот, сэр, - сказал Венус в заключение, - вам лучше знать, что было в той голландской фляге и для чего вы ее откопали и унесли с собой. Я не хочу знать об этой фляге больше того, что видел. Я знаю одно: что я все-таки горжусь своим ремеслом (хотя с ним связан ужасный недостаток, поразивший мое сердце и почти в той же мере - мой скелет) и намерен жить только своим ремеслом. Говоря иными словами, я не намерен марать рук ни единым пенни, нажитым на этом деле. Единственно тем я могу загладить свою вину перед вами, что предостерегу вас насчет находки, сделанной Веггом. Мое мнение такое, что молчание Вегга задешево не купишь, и потому я составил такое мнение, что он начал распоряжаться вашим добром, как только понял свою силу. Вы сами решите, стоит ли вам покупать его молчание любой ценой, сами и примете меры, какие нужно. Что касается меня, то я никаких денег не возьму. Потребуется когда-нибудь сказать правду, я скажу, но больше того, что я уже сделал, мне делать не хочется, вот и все.