Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
Твемлоу, рыцарь Простого Сердца, был не в состоянии помочь ему. Его грызло раскаяние, мучили укоры совести. Первый раз в жизни ему пришлось действовать из-за кулис, и оказалось, что он поступил дурно. Он тайно выступил против этого доверчивого молодого человека только потому, что его обычаи не походили на обычаи мистера Твемлоу.
Однако доверчивый молодой человек продолжал воздавать ему добром за зло, покрывая стыдом его беззащитную голову.
– Извините меня, мистер Твемлоу, - видите ли, мне известно, какого рода дела здесь ведутся. Не могу ли я быть чем-нибудь вам полезным? Вас воспитали как джентльмена, а не как делового человека, -
– Делец я очень плохой, сэр, - отвечал Твемлоу, - в делах я смыслю еще меньше, чем в жизни; вряд ли я мог бы точнее определить свои недостатки. Я даже не понимаю как следует своего положения в том деле, которое привело меня сюда. Но есть причины, которые не позволяют мне принять вашу помощь. Мне было бы очень и очень затруднительно ею воспользоваться. Я ее не заслужил.
Ребячески наивное создание! Обреченное всю жизнь пробираться такими узкими, тускло освещенными тропами и подбирать лишь крупинки и крохи по пути!
– Быть может, - сказал Фледжби, - вы немножко гордитесь и не хотите начинать этот разговор, поскольку вас воспитывали как джентльмена?
– Это не то, сэр, - возразил Твемлоу.
– Не в том дело. Надеюсь, я умею отличить истинную гордость от ложной.
– Сам я знать не знаю, что такое гордость, - сказал Фледжби, - и, может быть, не так тонко разбираюсь в таких вещах, чтобы отличить одну от другой. Но я знаю, что это такое место, где даже и деловому человеку надо смотреть в оба, и если вам поможет моя сообразительность, то я к вашим услугам.
– Вы очень добры, - нерешительно ответил Твемлоу, - но мне очень не хотелось бы...
– Я, знаете ли, не настолько тщеславен, чтобы думать, будто моя сообразительность может пригодиться вам в свете, - продолжал Фледжби, метнув на него злобный взгляд, - но здесь она может быть вам полезна. Вы цените общество, и общество ценит вас, но мистер Райя - не общество. В обществе не принято поминать мистера Райю, ведь так, мистер Твемлоу?
Твемлоу, очень встревоженный, ответил, то и дело поднося руку ко лбу:
– Совершенно верно.
Внушающий доверие молодой человек попросил его рассказать о своем деле. Простодушный Твемлоу воображал, что Фледжби будет потрясен тем, что он ему откроет, и, ни на минуту не представляя себе возможности, что такие случаи бывают каждодневно, а не в кои-то веки, рассказал, что у него был когда-то друг, ныне покойный, гражданский чиновник и человек семейный, которому однажды понадобились деньги на переезд в связи с новой должностью, и как он, Твемлоу, "поручился за него своим именем", с обычным в таких случаях, но на взгляд Твемлоу совершенно невероятным результатом, что ему пришлось выплачивать деньги, которых он никогда не брал. Как, в течение многих лет, он по грошам сократил основной долг, "соблюдая во всем строжайшую экономию, поскольку он пользовался постоянным, но весьма ограниченным доходом, зависящим от щедрот одного знатного родственника", и всегда выплачивал все проценты полностью, пунктуально ущемляя самого себя. Как с течением времени он привык к этому единственному в его жизни долгу и видел в нем возникающую каждые три месяца досадную помеху, но не хуже того, как вдруг его поручительство попало почему-то в руки мистера Райи, а тот прислал ему требование уплатить все полностью, круглой суммой, или отвечать за все последствия. В этом и заключалась суть рассказа мистера Твемлоу, вместе со смутными воспоминаниями
Все это мистер Фледжби выслушал со скромным и серьезным видом, как и подобало внушающему доверие молодому человеку, который знал все это наперед, и когда рассказ был окончен, он строго покачал головой.
– Мне это не нравится, мистер Твемлоу, - сказал Фледжби.
– Мне не нравится, что Райя потребовал основной капитал. Если уж он решил подать ко взысканию, придется платить.
– Но предположим, сэр, что платить не из чего, - удрученно сказал Твемлоу.
– Тогда, знаете ли, придется вам самому отправиться.
– Куда?
– слабым голосом спросил Твемлоу.
– В тюрьму, - ответил Фледжби. Тут мистер Твемлоу склонил неповинную голову на руку, испустив тихий стоя отчаяния и стыда.
– Тем не менее будем надеяться, что дело не так уж плохо, - заметил Фледжби, делая вид, будто собирается с духом.
– Если вы мне позволите, я скажу Райе, когда он придет, кто вы такой, отрекомендую вас как своего друга и изложу ему ваше дело, чтобы вам самому не говорить; быть может, у меня это выйдет более по-деловому. Вы не сочтете это за вольность?
– Еще и еще раз благодарю вас, сэр, - сказал Твемлоу.
– Мне очень и очень не хотелось бы пользоваться вашим великодушием, но моя беспомощность меня заставляет. Не могу же я не чувствовать, мягко выражаясь, что я ровно ничего не сделал, чтобы его заслужить.
– Куда это он девался?
– пробормотал Фледжби, опять глядя на часы. Зачем он ушел? Вы когда-нибудь видели его, мистер Твемлоу?
– Нет, никогда.
– Сущий Шейлок, как на него поглядишь, а в делах и еще того хуже. А всего хуже, когда он смирный. Если он смирный, я это считаю очень дурным знаком. Глядите хорошенько, когда он войдет, и, если он смирный, ни на что не надейтесь. Вот и он! С виду он смирный.
С этими словами, которые сильно встревожили безобидного Твемлоу, мистер Фледжби вернулся на прежнее место, а в контору вошел старик.
– Ну, Райя, я думал, вы пропали!
– сказал Фледжби.
Старик, увидев постороннего, замер на месте. Он понял, что его хозяин собирается дать ему приказания, и приготовился их выслушать.
– Я, право, думал, что вы пропали, мистер Райя, - повторил Фледжби с расстановкой.
– А теперь смотрю на вас - да нет, не могли вы этого сделать, нет, не могли!
Стоя со шляпой в руках, старик поднял голову и с тревогой взглянул на Фледжби, словно силясь понять, какое новое бремя тот хочет взвалить на него.
– Неужто вы убежали для того, чтобы опередить всех других и представить ко взысканию закладную Лэмла?
– спросил Фледжби.
– Ведь вы этого не сделали, скажите?
– Сделал, сэр, - тихим голосом ответил старик.
– Ох, чтоб вам!
– воскликнул Фледжби.
– Ну-ну-ну! Вот так так! Ну, мистер Райя, мне было известно, что вы человек жестокий, но я все же не думал, что до такой степени.