Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Шрифт:
Миссис Лэмл снова подняла брови, испрашивая распоряжений у своего супруга. Его легкий кивок означал: "Попытайтесь еще раз".
– Чтобы оградить себя от попреков в самовосхвалении, моя дорогая миссис Боффин, - бойко продолжала миссис Лэмл, - я должна поведать вам, как все это было.
– Нет, нет! Пожалуйста, не надо, - прервал ее мистер Боффин.
Миссис Лэмл со смехом повернулась к нему.
– Судья возражает?
– Сударыня, - сказал мистер Боффин.
– У судьи (поскольку вы меня так называете) действительно имеются возражения. И возражает судья по двум причинам. Первая: судья считает, что это нечестно. Вторая: это огорчает госпожу
Миссис Лэмл явно заколебалась, не зная, как держаться дальше по-прежнему угодливо или вызывающе, как у Твемлоу.
– А что судья считает нечестным?
– спросила, наконец, она.
– Позволить вам продолжать этот разговор, - ответил мистер Боффин и ласково кивнул, точно давая понять ей: "Мы сделаем все, что возможно, и постараемся обойтись с вами помягче".
– Это нехорошо, это нечестно, - повторил он.
– Если моей старушке не по себе, значит есть на то свои причины. А я вижу, что ей не по себе, и для меня этого вполне достаточно. Вы позавтракали, сударыня?
Решив избрать вызывающий тон, миссис Лэмл отодвинула от себя тарелку, взглянула на мужа и рассмеялась, но отнюдь не весело.
– Вы позавтракали, сэр?
– осведомился мистер Боффин.
– Благодарствую, - ответил Альфред, показывая все свои зубы.
– Если миссис Боффин сделает мне такое одолжение, я выпью еще чаю.
Он неосторожно плеснул из чашки на свою мощную грудь, от которой столько ожидалось сегодня и которая не оправдала возложенных на нее надежд, но тем не менее выпил поданный ему чай с напыщенным видом, хотя белые пятна, то появлявшиеся, то исчезавшие у него на носу, обозначились так явственно, будто их вдавливали чайной ложечкой.
– Тысяча благодарностей. Теперь я позавтракал.
– Итак, - негромко проговорил мистер Боффин, - кто у вас за кассира?
– Софрония, душенька!
– Мистер Лэмл откинулся на спинку стула и, помахав жене правой рукой, большой палец левой засунул за пройму жилета. Это по вашей части.
– Я предпочел бы, сударыня, - сказал мистер Боффин, - чтобы это было по части вашего супруга, потому что... Впрочем, не важно, хотя я и предпочел бы иметь дело с ним. Тем не менее то, что мне надо сказать, я скажу как можно деликатнее, и если вы на меня не обидитесь, я буду этому сердечно рад. Вы оба оказали мне услугу, большую услугу (моя старушка знает, какую). И я вложил вот в этот конверт чек на сто фунтов. По-моему, ваша услуга стоит таких денег, и я с удовольствием плачу их вам. Надеюсь, вы будете настолько любезны и примете от меня эту сумму вместе с моей благодарностью?
Надменно, глядя куда-то в сторону, миссис Лэмл простерла над столом левую руку, и мистер Боффин вложил в нее конверт с деньгами. Она немедленно препроводила конверт за вырез платья, после чего мистер Лэмл явно почувствовал облегчение и вздохнул свободнее, так как он окончательно уверился в получении ста фунтов только тогда, когда чек благополучно перешел из рук мистера Боффина в руки его дражайшей Софронии.
– Я не ошибусь, - спросил мистер Боффин, обращаясь к Альфреду, - если скажу, что вы, сэр, рассчитывали занять со временем место Роксмита?
– Да, - ответил Альфред, сверкнув в улыбке зубами и сразу став еще носатее, - не ошибетесь.
– А вы, сударыня, - продолжал мистер Боффин, обращаясь теперь к Софронии, - может, вы, по доброте своей, призадумались о моей старушке и оказали ей честь тем, что решили взять ее под свою опеку, стать для нее своего рода мисс Беллой Уилфер и даже чем-то
– Смею надеяться, сэр, - громко и с презрительной гримасой ответила миссис Лэмл, - что, если бы я возымела такую мысль, мне не представило бы труда стать чем-то большим по сравнению с мисс Беллой Уилфер, как вы изволите ее называть.
– А как называете ее вы, сударыня?
– спросил мистер Боффин.
Не удостоив его ответом, миссис Лэмл вызывающе постучала ножкой по полу.
– Мне думается, я и на этот раз не ошибся. Не так ли, сэр?
– сказал мистер Боффин, поворачиваясь к Альфреду.
– Да, сэр, - с той же улыбкой ответствовал Альфред, - не ошиблись.
– Так вот, - тихо проговорил мистер Боффин.
– Ничего из этого не получится. Я не хочу произносить ни одного такого слова, которое оставит у вас неприятное чувство, но ничего из этого не получится.
– Софрония, душа моя! Вы слышали? Ничего из этого не получится, передразнивая мистера Боффина. повторил ее супруг.
– Да, - еще тише сказал тот.
– Ровным счетом ничего. Вы уж не обижайтесь на нас. Идите своим путем, а мы пойдем своим, и, надеюсь, все обернется к нашему обоюдному удовольствию.
Миссис Лэмл посмотрела на него, будто говоря: "Исключите меня из числа лиц, которые получают удовольствие от такого решения вопроса!", но промолчала.
– Самое лучшее, что мы могли тут придумать, - продолжал мистер Боффин, - это пойти с вами на сделку. Вот мы и пошли. Вы оказали мне услугу, большую услугу, и я оплатил ее вам. Вы не возражаете против суммы?
Мистер и миссис Лэмл обменялись взглядом через стол, но возражать не стали. Мистер Лэмл пожал плечами, миссис Лэмл застыла в полной неподвижности.
– Вот и хорошо, - сказал мистер Боффин.
– Учтя все обстоятельства, мы то есть моя старушка и я - выбрали самый короткий и самый прямой путь для разрешения этого дела. Надеюсь, вы отдадите должное нашим добрым намерениям. Мы - то есть моя старушка и я - подробно все обсудили и поняли, что вводить вас в заблуждение или попустительствовать вам будет нехорошо, очень нехорошо. И тогда я дал понять...
– Мистер Боффин замолчал в поисках каких-то других слов, но, не найдя более выразительных, повторил вполголоса: -...дал понять вам, что у вас ничего не получится. Хотел бы я сказать это поделикатнее, да не выходит. Надеюсь все же, вы не будете в обиде, потому что обижать вас я не собирался. А теперь, - добавил он, как бы подводя итог сказанному, - пожелав вам всего хорошего на вашем жизненном пути, мы так и говорим вам: всего хорошего, прощайте.
По одну сторону стола с наглым смешком поднялся мистер Лэмл, по другую, надменно вскинув брови, поднялась миссис Лэмл. В эту минуту на лестнице послышались торопливые шаги, и в комнату, без доклада, вся в слезах, вбежала Джорджиана Подснеп.
– Софрония! Моя дорогая Софрония!
– воскликнула она, ломая руки, и кинулась миссис Лэмл на шею.
– Вы с Альфредом разорились! Бедная моя Софрония! Ваш дом продается с торгов, и это после того, как вы были так добры ко мне! Мистер Боффин! Миссис Боффин! Простите меня, что я ворвалась к вам без приглашения, но если бы вы знали, как я тосковала по Софронии, когда папа запретил мне бывать у нее, если бы вы знали, как мне было больно за Софронию, когда я услыхала от мамы, что Софрония теперь не нашего круга! Нет! Вы не представляете себе и не можете и никогда не сможете представить, как я всю ночь не сомкнула глаз и плакала о моей Софронии, о моем первом и единственном друге!