Наша навсегда
Шрифт:
И я тянусь, чтоб разгладить пальцами эту вертикальную морщинку, уже прописавшуюся на его лбу.
Но не дотягиваюсь, потому что то, что я во сне считала водной толщей, оказывается тяжелой рукой Лиса.
Он по-собственнически обхватил меня поперек талии и улегся прямо на ягодицы, словно на мягкую подушку!
Я спеленута ими двумя, моими сумасшедшими мужчинами, я в их теплом охранном коконе, и мне настолько сладко и легко, что хочется продлить это ощущение безопасности.
Боже… Я их чуть не потеряла! Опять!
Второй
Лишь сейчас понимаю это отчетливо и ярко: без них я бы тоже умерла. Наверно, не физически, но куда страшнее.
Это было бы даже хуже, чем в тот, первый раз. Потому что тогда, несмотря на предательство, на боль и ужас, я знала, что они живы. Что они где-то есть. Ходят, разговаривают, смеются… Черт! Да пусть даже сексом с другими женщинами занимаются! Любят кого-то другого, не меня! Но живые! И я с ними по одной земле хожу.
А вот если бы план Тошки удался, то…
Неожиданно становится зябко, и я стремлюсь вернуть ту теплую гавань, из которой только что выбило меня мое дурное воображение.
Разворачиваюсь, тихонько, так, чтоб голова Лиса оказалась теперь на моем животе, глажу его по волосам, пропускаю пряди между пальцев, умирая от удовольствия. А второй ладонью прохожусь по волосатому животу Лешки, исследуя темную дорожку, уходящую за пояс джинсов.
Горячая кожа под моими пальцами подрагивает, дыхание Лешки становится неглубоким…
И в этот момент сладко урчит, словно огромный кот, Лис. Потягивается, вздыхает… И трется носом прямо о низ живота! Мне сразу становится горячо и волнительно.
— Ого… — хрипит он спросонья, — какое охуенное пробуждение… Каждый день так хочу… Малышка… Ты как?
— Хорошо… — шепчу я… И чуть раздвигаю ноги, словно приглашая.
Лис — не из тех, кого надо звать дважды.
Он приподнимается, хищно улыбается и облизывается. Смотрит на меня острыми глазами:
— Дашь вкусняшку?
Киваю, чуть прогибаясь в пояснице.
Хочу… Так хочу…
Тело ошпаривает кипятком желания. Оно словно желает получить сполна то, что потеряло за прошлый день, когда моя жизнь чуть не кончилась.
Глядя на Лиса, медленно и со смаком тянущего с ног трусики, прохожусь пальцами по ширинке Лешки. И сжимаю внушительный бугор.
Сонное дыхание тут же обрывается, и Лешка, приподнявшись на локте, изумленно смотрит то на меня, с ласковым нажимом гладящую его по ширинке, то на Лиса, уже стащившего с меня белье, и теперь аккуратно раздвигающего ноги, рассматривающего внизу с таким откровенным интересом, что горячая кровь приливает к паху, принося уже легкую боль и дискомфорт.
— Маленькая… Ты чего? — удивляется Лешка, затем, хмурясь, рычит на Лиса, — блядь, придурок озабоченный. Подождать никак? Она едва живая!
— Я живая, — шепчу я, запрокидывая к нему голову и вздрагивая, потому что именно в этот момент Лис наклоняется
— Бля-а-а… — оценивает ситуацию Лешка, и зрачки его глаз стремительно расширяются, — но, маленькая… Ты же… Мы же… Я же, блядь, не смогу… Нежно…
— Не надо нежно… О-о-о… — у меня закатываются глаза, потому что Лис, поудобней перехватив меня за бедра, скользит опытным умелым языком по раскрытым губам, жадно слизывая мое наслаждение, остро касаясь клитора, и меня током лупит каждый раз, когда он это делает!
Лешка, глядя в мое безумное лицо, держится недолго. С рычанием срывается, наклоняется, чтоб поцеловать глубоко и грубо в раскрытый в стоне рот, рвет ширинку на джинсах, выпуская свой здоровенный член.
— Хочешь пососать, маленькая? — хрипит он.
И я киваю, не в силах ни слова сказать.
Лис там внизу что-то невероятное творит, от чего у меня по всему телу разряды тока проходят, а бедра дрожат неконтролируемо. Я цепляюсь в растрепанные светлые волосы, прижимаю его голову к себе сильнее, понимая, что совсем немного мне еще надо!
И послушно поворачиваюсь, когда Лешка ложится ниже и притягивает меня за затылок к себе, заставляя взять член в рот.
Он огромный, боже, я не могу его нормально сосать, но Лешке и не надо.
Он сам справляется, придерживая меня за собранные волосы и двигаясь все сильней и грубей, не жалея уже, не умея сдержать себя в желании получить кайф.
Лис трогает уже иначе, ощущаю двойное вторжение, меня словно нанизывают на пальцы, и это офигенно!
— Давай, малышка, кончай… — шепчет он возбужденно, двигая ладонью все жестче и отчетливей.
Я только глаза закатываю, полностью растворяясь в этом жестком ритме, что задают сейчас мои мужчины.
И трясет меня внепланово, коротко и остро!
Прогибаюсь, сильней насаживаясь на опытные пальцы, плачу от избытка ощущений, жесткий член заходит глубже в рот… О-о-о…
Это смерть… Сладкая, сладкая смерть…
— Блядь, кончу сейчас… — рычит Камень, а Лис, позволив мне вдоволь подрожать от наслаждения на своих пальцах, заменяет их членом, проникая в меня одним длинным, мучительно сладким толчком.
И меня второй раз вырубает в этот момент! Теперь уже длительно, безумно горячо и мягко.
Камень освобождает мой рот, в два движения доводит себя до финала, а затем долго и глубоко целует меня в измученные губы, шею, грудь, словно хочет еще кайфа, словно ему мало.
Лис смотрит на нас, сидя на коленях и двигаясь во мне медленно, ритмично, и глаза у него безумные.
— Охеренно, малышка, — шепчет он, — охеренно… Самая сладкая, самая красивая… Блядь… Я сдохну от кайфа…
Он внезапно падает на меня, коротко целует в губы, а затем опять выпрямляется, двигаясь совсем уже грубо и жестоко.