Наша навсегда
Шрифт:
— Вася! — голос отца совсем близко, я поднимаю мокрое от слез лицо и встречаю внимательный теплый взгляд Большого.
И настолько он тревожный, что невольно тянусь, желая успокоить эту тревогу в глазах.
Ощущаю, как нехотя размыкаются стальные канаты рук моих мужчин, передавая меня в объятия отца.
Он большой. Необъятный просто.
И пахнет незнакомо. Пока еще. Но я могу привыкнуть. Я уже привыкаю.
— Черт… Я последних темных волос лишился, похоже… — бормочет он мне в макушку, и я смеюсь
А отец Игната, спокойно стоящий рядом и наблюдающий эту картину, философски бормочет:
— Это только начало, друг. И радуйся, что у тебя девчонка… Я-то давно уже седой, блядь…
Я слышу, как за спиной хлопают дверцы машины братьев Жнецов.
Поворачиваюсь, наблюдая, как они подходят к нам.
— Мы в расчете, Бешеный, — громила, светя обнаженным торсом и белой повязкой на шее, смотрит, как я обнимаюсь с отцом, улыбается, показывая острые зубы. Ох. Оскал, словно у волка.
— Да, Черный, — кивает Бешеный Лис, — я твой должник.
— Разберемся, — продолжает улыбаться Черный, тянет ладонь, отец Игната пожимает ее.
Затем так же жмет руку второму Жнецу.
Тот невозмутим, глаза за стеклами очков ледяные, мерзлые. Бр-р-р… Жуть жуткая.
Я вздрагиваю, и чуткий Лешка тут же ревниво тянет ко мне свою большую ладонь.
И я, под недовольным взглядом отца, иду к своему мужчине.
К своим мужчинам, потому что Лису, похоже, вообще плевать на всех, кто вокруг.
Едва только я оказываюсь в объятиях Лешки, как Лис тут же кладет свою ладонь мне на плечо, поглаживая и становясь так, чтоб чуть ли не полностью перекрыть на меня обзор Жнецам.
Я как-то сразу оказываюсь в плотном окружении своих горячих мужчин, пылаю от смущения и радости. И вообще не могу контролировать эти эмоции.
Прижимаюсь к груди Лешки, ежусь от счастливых мурашек, когда рука Лиса скользит по спине. И прислушиваюсь к неторопливому разговору старших со Жнецами.
Мне, несмотря на усталость и общий стресс, жутко любопытно.
— Там подарочек тебе, в багажнике, — говорит громила, которого отец Игната назвал Черным, — забери, пока не сдох.
Ладонь Лиса сжимается на моем плече.
— Живой? — хрипит он, и столько кровожадной радости в голосе, что я вздрагиваю. Пугливо и беспомощно. Я не смогу теперь остановить их.
Даже если бы и хотела.
А я… Хочу?
“Я же все ради тебя!” — звучит в голове его сорванный голос. И слезы выступают на глазах.
Он — убийца. Самый настоящий. Он хотел убить тех, кто мне дороже всех на свете. Я ненавижу его… И сама бы, наверно, убила, если б представилась возможность. Я бы его и убила, наверно, если б он попытался выполнить свои угрозы… Но… Боже, какая я слабохарактерная дура!
— Живой, конечно, — смеется Черный, — Серый его чуток помял. Но аккуратно, чтоб выжил. Вообще, мы его планировали
Удивительно слышать это определение от того, кто чисто визуально — совершенный зверюга.
— Стрелял в меня, прикинь? — удивляется Черный, — я прямо не ожидал!
Его брат молчит. Очень выразительно.
Я помню его высказывание по этому поводу в машине.
— Еле увернулся, — продолжает Черный, — а Серый чуть-чуть расстроился.
— Да… — усмехается Бешеный Лис, — удивительно, что этот… живой вообще.
— Ну не надо на моего братишку гнать, — уже не стесняясь, ржет Черный, — он не маньяк же!
Ох, я бы поспорила…
Я слышу, как хлопает багажник, как стонет сквозь кляп Тошка, всхлипываю, прячу лицо на груди Лешки, цепляюсь одновременно в руку Лиса, не пуская его от себя. Боясь, что он сорвется сейчас. Потому что у Лешки — совершенно каменные мускулы. А на лицо его мне смотреть страшно.
Они едва сдерживаются. А я не хочу, чтоб они… Не хочу!
Судя по звукам, Тошку проносят мимо к дому.
— А ты — очень жесткий парень, Серый, — после краткого оглушительного молчания, сопровождавшего это действие, говорит мой отец.
— Кто бы говорил, — снова отвечает за брата Черный.
— Проходите в дом, — приглашает Бешеный Лис, — комнаты для вас готовы. Отдохнете.
— Нет, у нас дело в центре, — коротко отказывается Черный, — мы и без того задержались.
— Парни, спасибо вам, — мой отец выступает вперед, пожимает руки Жнецам, — вы знаете, что я в любой момент…
— Знаем, — говорит Черный, — сочтемся, Большой. Хотя, это было забавно. Мы давно уже не охотимся, а тут прямо развлеклись. Хотя, надо признать, этот отморозок — талантливый. Конечно, до моего братишки ему далеко, но шифровался хорошо. Брат его два дня выслеживал по сети. А это — рекорд, блядь.
— Список всех его активностей у тебя на почте, Бешеный. — Неожиданно говорит Серый Жнец, и я вздрагиваю от звука его голоса. Уф, жуть какая!
— С доказательствами, — добавляет он, — на три срока там точно есть. Это если будет желание все по закону сделать.
— Решим, — неопределенно отвечает мой отец, а в горле Лешки зарождается что-то похожее на раздраженное рычание.
Лис же просто молчит. Не менее выразительно, чем Серый Жнец до этого.
— Жду вас в гости, — говорит отец, — если любите охоту… По классике.
— Спасибо, — отвечает Черный, — месяца через три-четыре… Как решим одно дело. Как раз отдохнуть надо будет.
— Договорились, — кивает отец.
— Ну, мы тогда погнали, — говорит Черный, — а то у вас, я смотрю, много дел. Эй, кукла! Не попадай больше в лапы к злым дядям! Хотя… — тут он внимательно осматривает нас троих и усмехается, — смотрю, это уже не актуально.