Наши крылья растут вместе
Шрифт:
– Мама, познакомься с пилотами моего экипажа, - она взяла мать за руку и повела ее к мужчинам, - второй пилот Марк Стоун. Марк, это моя мама Джина Паркер.
Джина улыбаясь кивнула ему, но тут же перевела взгляд на высокого темноволосого капитана, величественно стоящего рядом со вторым пилотом. Его фуражка и четыре желтых шеврона на рукавах черного пиджака формы болью отозвались в ее душе. Он был горд и красив. Прилетев в Хитроу, он своей грацией затмил всех пилотов.
– Капитан Даниэль Фернандес Торрес, - произнесла Оливия и к ее удивлению,
– Значит вот тот мужчина, который смог заставить мою девочку молчать.
Улыбка теперь коснулась губ Даниэля, и он пожал руку женщины со словами:
– Вы недооцениваете свою дочь, миссис Паркер.
– Просто Джина, - засмеялась она, - вы мне нравитесь, капитан.
– Просто Даниэль. Взаимно.
Пока они обменивались комплиментами и улыбками друг другу, Оливия нахмурила брови. Ей совсем не нравилось то, что она сейчас видела и слышала. Но следующие слова матери, заставили ее широко открыть глаза от удивления:
– Мы с Оливией рады пригласить вас обоих в наш дом. К сожалению, мы не можем принять весь экипаж, 26 человек физически не влезут в него, но для двух пилотов места с радостью найдутся.
Даниэль тут же посмотрел на Оливию, которую явно шокировало это предложение. Он бы с радостью отказался, но видя ее недовольный вид, решил принять предложение.
– С удовольствием примем ваше предложение, Джина, - он улыбнулся женщине, всем нутром ощущая сверлящий взгляд Оливии. Пусть бесится. От этого он получал максимум удовольствия.
– Марк, позвони Джуану или Келси, пусть едут в гостиницу без нас. Встретимся завтра в 12 дня в аэропорту на брифинге.
Даниэль не мог позвонить по понятной причине утопления телефона в бассейне. Вспомнив это, Оливия потупила взгляд в пол, пытаясь не встретится с ним взглядами. Судя по всему, он будет напоминать ей об этом вечность.
Глава 24
Дом, где жила Джина Паркер, где росла маленькая Оливия был не большим, но он оказался уютным: цветы на подоконниках, шторы с цветами в стиле Прованс, старая мебель из натурального дерева, повсюду шкафы с книгами под стеклом и запах выпечки. Этот дом таил в себе мир и покой. Даниэлю сразу понравилось здесь, в этом доме царила жизнь, повсюду чувствовалась рука женщины- ленточки на шторах, бантики. Именно этого не хватало в его доме и именно от нехватки этого он хотел продать его.
– Очень уютно, - произнес Марк, - никогда не был в гостях у англичан.
Джина ласково улыбнулась. Даниэлю она тоже понравилась, милая женщина, странным был тот факт, что Оливия ее дочь.
– Я как чувствовала, что сегодня будут гости и испекла яблочный пирог.
От этих слов Оливии сделалось дурно. Ее мать только что сказала, что она - гость. Родная страна встретила ее с оружием, а мать с пирогом для гостей:
– Я не гость, - обижено произнесла она и взглянула на Даниэля,
– Я не знаю, Оливия, - Джина обняла дочку, гладя по волосам и та прислонилась к матери, - теперь ты гость в собственном доме. Чувствую я, ты уже никогда сюда не вернешься.
Что за бред говорила эта женщина? Оливия поспорила бы, но снова вспомнила слова Даниэля. Ведь он так и не вернулся домой. Она промолчала, не зная, что сказать. Потому что доля правды была в словах матери.
– Почему не вернется?
– Удивился Марк, - существует отпуск, в конце концов она выйдет замуж и ей захочется жить на земле. Отличный способ вернуться назад.
Джина засмеялась, но Оливии эта идея совсем была не смешной, она вновь посмотрела на Даниэля, видя, как он пристально наблюдает за ней. Он не смеялся со всеми, внимательно следя за ней.
– Если муж будет летать, то она вряд ли вернется, - перестала смеяться Джина и вновь погладила дочь по волосам, вынимая из прически шпильки. Они тут же каштановым каскадом упали на плечи девушки.
– Меня кто-нибудь спросил?
– Произнесла Оливия, - давайте закроем эту тему и больше никогда к ней не вернемся. Моя карьера только начала стремиться вверх, и я не собираюсь связывать себя семейными узами по крайней мере лет десять.
– Какой ужас, - произнес Даниэль, снимая пиджак и вешая его на стул. Сейчас он бы съязвил по этому поводу, но при матери не мог. Она упала бы в обморок от его слов. Стиснув зубы, он сел на место, кладя руки на стол и пристально продолжая сверлить Оливию взглядом. Это не ускользнуло от девушки. Она даже знала, о чем он с трудом молчит и лишь улыбнулась натянутой улыбкой. Впервые Даниэль не может сказать то, чего так хочет. Она порадовалась, подмигнув ему и он лишь прищурил глаза, пытаясь дать ей понять, что скажет позже.
– Оливия, займись гостями, а я принесу чай и пирог.
– Я помогу тебе, - девушка вскочила со своего места, но мать движением руки усадила ее обратно, и она вновь оказалась напротив Даниэля, глаза которого сейчас были чернее самого крепкого кофе:
– Я сама все сделаю, ты устала.
Марк, сложа руки за спину, ходил по комнате, читая название книг, стоящих на полке в шкафу. Их было так много, что можно было ходить и читать до завтрашнего утра. Даниэль сверлил Оливию взглядом, облокотившись о спинку стула. Она нагнулась через стол, что бы прошептать:
– Это была не моя идея привести тебя сюда.
– Третья ночь, Оливия Паркер, под одной крышей с тобой сведет меня в могилу раньше, чем какая-либо болезнь.
– Ответил шепотом он, - я надеюсь, ты не застрелишь меня в своем доме ночью?
– Хорошая идея, Даниэль Фернандес Торрес, но может мне повезет, и ты застрелишься сам?
Он улыбнулся. А что он ожидал от нее? Гостеприимство? Это не про нее.
– Ничего себе, - свистнул Марк, пальцем ткнув в стекло шкафа, - Даниэль, иди сюда.